Никогда не поднимай руку на сильного, пока не убедишься, что ты сильнее его. цитата из романа

 

Клеопатра − великая царица Египта. Женщина-миф. Женщина-легенда. На протяжении многих тысяч лет её личность была окутана романтическим, почти сказочным ореолом. Она родилась и выросла в культурном центре своего времени – Александрии, а потому была хорошо образована. Клеопатра была скорее обаятельна, чем необыкновенно красива, как гласит молва.

Общаясь с чужеземцами, Клеопатра редко прибегала к помощи переводчиков, поскольку свободно владела несколькими языками: греческим, латинским, персидским, ивритом, египетским, аравийским и эфиопским. Была сильна в математике, неплохо разбиралась в медицине. Эта смелая, честолюбивая и властная представительница слабого пола не боялась идти наперекор общественному мнению. Клеопатра первая совместила роли политика и любовницы, подчинив себе двух выдающихся мужей своего времени: Гая Юлия Цезаря и Марка Антония. Поэтому нет ничего удивительного в том, что у одних она вызывала ненависть, а у других − восхищение. Римляне считали её безнравственной, греки видели в неё освободительницу, для Египтян она была богиней. 

Историки до сих пор спорят о том, какой же на самом деле была женщина, двадцать два года занимавшая египетский престол. Коварной высокомерной обольстительницей, с легкостью соблазняющей римских императоров и военачальников, или мудрой и справедливой правительницей, способной создать свой флот, подавить восстание и накормить голодных.

О блистательной царице, всю жизнь ходившей по острию ножа,  написано много книг. Данный роман принадлежит перу английского писателя Генри Хаггарда, представителя викторианской приключенческой литературы. Сэр Генри неоднократно бывал в Египте и участвовал в археологических раскопках. Большой интерес к древним цивилизациям вдохновил его на написание захватывающего романа об одной из самых загадочных женщин в мировой истории. Из него вы узнаете, получится ли у юного потомка египетских фараонов сбросить с трона ту, что отдала его страну во власть Рима и не завязнет ли главный герой в водовороте дворцовых интриг и сможет ли устоять перед чарами пленительной Клеопатры?

 

Разина Александра 

 

 

Нельзя позволить страху перед неизвестным овладеть нами.

 

Интересный исторический роман с элементами готического хоррора вовлечет вас в свой таинственный и зловещий мир. Действие происходит в Мексике 19 века в поместье асьенды Сан-Исидро . Новоиспеченная жена Беатрис прибыла в поместье вместе с мужем строить свою семейную жизнь. Но в доме происходят жуткие вещи, с ним явно что-то не так. Что-то рыскало по нему днем и только крепло ночью. Движимая любопытством, Беатрис исследует дом и натыкается на страшную находку, шокирующую её. 

С Беатрис стали происходить пугающие и необъяснимые вещи. Пытаясь разобраться в этом и как-то обезопасить себя, она обращается за помощью к молодому священнику падре Андресу, чтобы провести обряд очищения дома и изгнать зло, блуждающее по нему. Но всё не так-то просто.

Сюжет романа кишит сверхъестественными вещами, все такое мрачное и пугающее, необъяснимое и демоническое преследует по пятам. Страшные кровавые тайны скрывает этот дом и его обитатели.

Беатрис приходится нелегко, она балансирует на грани срыва из-за постоянной угрозы жизни. Какие же тайны ей удастся раскрыть и что обретет она в итоге?

Мексиканский колорит, потусторонние силы, страх и ужас, необъяснимые явления, а также зарождающаяся любовь и доверие, всё это будет держать вас в напряжении до финала. Этот роман выводит читателя за рамки обыденности и этим очень притягателен. Скучать, читая его, вы точно не будете. Он написан в духе Дафны дю Морье, только ещё круче. 

Как говорит сам автор: "Исторические романы могут рассказать нам о давно ушедших мирах, и при этом они должны вдохновлять нас на размышления о мирах настоящих. "Асьенда" – это история об ужасных вещах, на которые люди готовы пойти, чтобы удержать власть. Колониализм изрезал наши земли и населил их призраками" 

А Беатрис – главная героиня, смело вступает в схватку с призраками, населяющими асьенду Сан-Исидро. В общем, история увлекательнейшая и достойная прочтения.

 

Староверова О.С.

 

 Джун Хёр родилась в Южной Корее, но выросла в Канаде. Там и живет до сих пор. В Университете Торонто она получила и литературное образование, и историческое. Конечно же, кореянка не могла не заинтересоваться историей родной страны. 

Свой первый роман она и начала писать, потому что увлеклась эпохой Чосон. Джун бывает на родине, много путешествует, ведет дневники. Это помогает ей вдохновляться. Но досконально прописанные детали – это, конечно же, трудолюбие, дотошность в изучении материала и литературный дар. 

А наши переводчики очень постарались корректно раскрыть транскрипцию для написания корейских имён, названий городов, блюд, географических ориентиров, честно-честно.

"Молчание костей" – то самое, первое литературное произведение Джун. Это захватывающий триллер, события которого происходят в Корее периода правления династии Чосон в начале 19-го века. В то же время сквозным сюжетом идет судьба девочки в поисках своего пути в суровом мужском мире.

 В 2020 году роман был отмечен как один из ведущих дебютных произведений весны по версии Американской ассоциации книготорговцев.

Книга раскрывается не только как детектив и триллер, но и затрагивает сложные вопросы психологии и общества. 

Автор умело проводит нас по улицам Ханяна (нынешний Сеул), создавая атмосферу страха и подозрительности. В этом мире тишина может сказать больше, чем крик. Кости, преданные забвению под землёй, могут рассказать страшные истории.

Главная героиня – шестнадцатилетняя сирота Соль, которая отправляется в столицу на поиски брата и попадает на службу в полицию Кореи. В её основные обязанности в спокойное время входит подача чая для вышестоящих чинов и уборка, а как тамо (кор. женщина на государственной службе) она занимается расследованием преступлений, связанных только с женщинами. Дело в том, что для мужчин многие взаимодействия с ними считались неприличными. Так ей и досталось дело, на расследовании которого строится сюжет: убийство госпожи О. Расплетая интригу обстоятельств убийства, подозреваемые сменяются один за другим, пока круг не сужается до инспектора полиции Хана. Соль, которая уже прониклась к нему уважением и тёплыми чувствами, должна подтвердить или опровергнуть свою теорию новыми и более точными доказательствами. В обществе, где превыше всего ставится подчинение и молчание, стремление к истине может стоить ей жизни. Быть может, встреча с братом состоится уже совсем скоро?

Книга не случайно имеет возрастное ограничение «18+»: в ней присутствуют сцены пыток, убийств, психологического давления и в целом гнетущая атмосфера.

Отношения между персонажами в книге сложные и интересные. Джун Хёр внимательно пишет о семейных связях, предательстве и личных страхах, которые мучают героев. Это не просто книга о поиске убийцы, но и история о том, как люди справляются со своими проблемами.

 

Куканова К.А.

 

 

"Как несправедливо, что каждый шаг девушки связан с таким количеством чужих ожиданий" из книги

 

Эта проза заслуживает внимания. Речь пойдет об одной успешной и влиятельной семье из Чикаго. Действие происходит в 1910 году. Семья Дэйвенпорт – богатая, перспективная, своим трудом сколотившая себе состояние и очень уважаемая. Но! Есть одно но. Они темнокожие, что, конечно же, никак не умаляет их достоинств, но иногда приносит некоторые неприятности. После отмены рабства и реконструкции Юга Чикаго стал городом-маяком, где люди разных рас процветали благодаря введенным законам. Случались и инциденты, задевающие самолюбие, но темнокожие всё равно терпели. Даже то, что у них не было права голосовать и выбирать.

Но речь в книге пойдёт не только об этом, а о том, как сложно жить, подчиняясь чьим-то ожиданиям,  а не по воле своего сердца. Даже если это родительская воля. Трое детей Дэйвенпортов, две дочери и сын очень самобытны и целеустремлённы. Жизнь каждого идёт своим чередом, от них ждут соответствующих поступков, движения по намеченному пути. Что произойдёт, если этот путь немного изменится, если они сами выберут свою судьбу, свою дорогу и свою любовь? Ведь главное для родителей, чтобы дети были счастливы, поэтому, неплохо было бы дать им свободу выбора.

В этом романе всё смешалось: любовь, успех, страхи и амбиции, желания и переживания. "Самое трудное – это решить, чего мы сами хотим". А когда уж решил, то твёрдо идти к намеченной цели, не боясь препятствий. Повествование получилось очень увлекательным, интересным, биографическим. На написание этого романа автора вдохновила история компании по производству экипажей  "Ч.Р.Паттерсон и сыновья". Его основатель сбежал от рабовладельцев и благодаря своему труду стал богатым и успешным предпринимателем. И вот эта история легла в основу книги. Повествование ведется от нескольких лиц, с точки зрения каждого из них. Герои все разные, но тем и интересны, у каждого своя судьба, свои метания и размышления. Немного смущает концовка романа, как бы незаконченная. А так очень даже неплохо. И, несмотря на то, что это был дебют автора, и я считаю успешный, однозначно, роман стоит прочитать.

 

Староверова О.С.

 

 Всякий певец тот, кто поет наше молчание. Д.Х. Джебран

Давненько не читала я тяжелых книг о непростых годах советских времен. Даже и не знаю, открыла бы я роман Ольги Кромер, если б знала, как много места в нем уделено репрессиям, допросам, тюрьме и лагерям. Но я, что называется, упала в текст, и стало поздно сопротивляться притяжению отличного слога и захватывающих жизненных перипетий.

Потому что начинается история с интерлюдии: зимняя тайга, молодой мужчина (это сразу ясно из его реплик и поведения) с проводником идут к загадочной цели. Повествование в этих интерлюдиях, коих в тексте много, ведется от первого лица. Герой сначала вспоминает детство и некую Ольгу Станиславовну, которая для него всё – учитель, наставник, старший друг. Эта женщина становится все ярче, чётче. Делается понятным, что как бы современность тоже кажущаяся, это скорее начало восьмидесятых, когда еще кое какие книги передавали из рук в руки только доверенным людям. 

И тут история делает резкий скачок назад, начинается  повествование о жизни Ольги, Оси, как она сама себя называет по своим инициалам. Раннее детство и революция, попытки бегства от Гражданской войны и возвращение в пустой голодный Петроград. Юность в разрывающих попытках найти себя в новом мире. Да, неприятие, но мирное. Никаких заговоров против власти Ося не строила. Творчество, картины, первая любовь.

И катастрофа. Арест мужа, а потом и ее. 

Присоединяюсь к восхищенным отзывам из интернета. Про то, что Ольга Кромер, никогда не проходившая страшных испытаний абсурдными обвинениями, психологическим давлением, голодом, запредельным одиночеством сумела написать так, как будто была в тюрьмах и лагерях НКВД.

Автор создала целую компанию разнообразных персонажей. Они непросты, как и отношения между ними. Немудрено после лагерной мясорубки, после долгих лет на выселках, с запретом работать и жить в любимом Петрограда-Ленинграде.

Есть в книге и фантастический элемент. Многие полагают, что зря. Я все еще не уверена. Ведь именно мифический Тот город, мечта о нём, мечта об убежище ото всех – вела многих персонажей, не давала опустить руки в бесконечные лагерные годы.

Дополнительно хочется отметить вечные вопросы российской интеллигенции, поднимаемые автором. Устами героев она задает их нам: пусты ли, вымышлены ли эти самые нравственные метания? Зависит ли что-то от нас? Что мы могли, но не сделали? Как себя вести, чтобы вакханалия взаимных подозрений-обвинений, массовых арестов и смертей не случилась?

Книга не маркирована 18+, там – вот диво! – нет нецензурщины, кровавого фарша с подробностями, откровенных сцен. И, тем не менее, этот роман для продвинутых, начитанных читателей, ибо повествование на полутонах и намеках подразумевает одно: что вы их поймете, все отсылки и намёки.

 

Маркевич Светлана

 

"Наши сомнения заставляют нас терять то, что мы могли бы обрести, если бы не испытывали страха" (Уильям Шекспир)

 

Любителям любовных исторических романов понравится проза  Дафны Джеффрис. Она умеет рассказывать интересные семейные истории, колоритные, насыщенные, полные тайн и драматизма. Переведена книга отлично, читается неспешно, легко. Настоящая душевная проза. Ну и сам сюжет интересен необычными поворотами и историческими фактами. А действие романа разворачивается на Цейлоне в 1920-е годы.

Молодая англичанка Гвен приезжает в усадьбу своего мужа Лоуренса на Цейлоне. Они только недавно поженились. Муж владеет обширными чайными плантациями, которые приносят неплохой доход. Гвен пытается обустроиться на новом месте, привыкает буквально ко всему, начиная с темнокожих слуг. Но жизнь на Цейлоне не так проста, как кажется. Возникают трудности не только в семье – козни невестки, таинственная гибель первой жены Лоуренса – сам нисколько не помогает молодой жене освоиться и стать ей другом. А ведь Гвен просто юна и неопытна, многого не понимает. Не забывайте, 1920 год! 

Еще и на плантациях зреет недовольство рабочих. 

На саму Гвен свалилась непосильная ноша, тайна, о которой невозможно говорить. Ей пришлось сделать жестокий выбор, в результате которого она очень мучилась и страдала.

История Гвен трогает за живое, хрупкая, нежная, и в то же время сильная духом женщина борется за право быть любимой. "Если бы она его не встретила, то никогда не узнала бы, что такое любовь, а с этой любовью она расцвела как женщина и как жена. Бороться стоило, и теперь они будут смотреть в лицо грядущему вместе. Начнут сначала". Ей через многое пришлось пройти, она была вынуждена выбирать между супружеским долгом и материнским инстинктом. И это её просто убивало.

Очень органично взаимосвязаны все описываемые здесь события. Не оставляют в покое тревога и чувство вины. Как искупить свою ошибку, чтобы перестать терзать себя? Отношения, отягощенные ложью и секретами, путаются все больше.

Увлекательная, печальная история, яркий, экзотически мир вокруг, драматические события и надежда на лучшее – все это найдет отклик в сердце читателя. 

 

Староверова О.С.

 

"Слышать, видеть, молчать".

Девиз "Масонов"

 

 

Оккультные братства, закрытые студенческие клубы, подпольные кружки мятежников и заговорщиков − все это тайные общества, что существуют тысячи лет. Их штаб-квартиры есть во многих странах мира. Однако примкнуть к кругу избранных могут далеко не все. На радушный прием могут рассчитывать лишь авторитетные и состоятельные лица: банкиры, бизнесмены, деятели культуры и политики. Хотя для них это скорее дань моде и эффективное лекарство от скуки. Тогда как мы, простые смертные, всегда мечтали узнать, действительно ли члены этих элитарных социальных структур являются хранителями особых знаний или просто пускают пыль нам в глаза. Что означают специальные знаки и символы, благодаря которым адепты тайных обществ узнают друг о друге, в какой бы точке земного шара они не находились. Что за действа происходят за плотно запертыми дверями, на которых всегда висит невидимая табличка "Посторонним вход воспрещен". Как  полуночные совместные трапезы и участие в странных магических ритуалах сказываются на психологическом здоровье последователей данных учений. Правда ли, что одни общества  являются обителью зла ("Ку-клукс-клан"), а другие настолько могущественны, что способны влиять на ход мировой истории ("Масоны"). А может, все эти загадочные церемонии и древние обряды просто элемент дорогого, годами продолжающегося шоу. Шоу, требующего от его участников постоянных финансовых вложений. Ведь некоторые братства изначально были созданы с целью наживы, потому их лидеры и стремились любой ценой вовлечь и удержать важных персон. 

Отделить правду от вымысла нам поможет известный современный исследователь в области оккультизма − Джон Майкл Грир. Его путеводитель предназначен в первую очередь для тех, кто только начинает проявлять интерес к мистике и конспирологическими теориями, поскольку в нем дана лишь краткая характеристика наиболее известных секретных организаций мира. Вы узнаете, за какие идеи боролись представители данных структур. Каких результатов им удалось достичь, а плоды чьих усилий навсегда канули в Лету. Какие тайные объединения действительно стремились изменить существующий порядок вещей, а какие являлись и являются хорошо замаскированными "клубами по интересам" для богатых и знаменитых. Сведения, представленные в этом богато иллюстрированном издании − это  хорошее начало увлекательного путешествия по окутанным магическим флером страницам истории.

 

Александра Разина

 

Ничто так не приближает к своему месту в жизни, как дело, которому готов посвятить всю свою жизнь. Джулиана Вильсон.

 

Я не особый любитель исторических романов, но иногда под настроение... И вот мне захотелось прочесть роман "Кроха" Эдварда Кэри. И знаете, очень увлекательно получилось. Окунулась в 18 век жизни Франции, времена правления Людовика XVI, а самое главное, узнала невероятную историю жизни одной несуразной и нескладной девочки, которая в будущем стала знаменитой мадам Тюссо, создателем музея восковых фигур в Лондоне.

А жизнь её действительно необычайна, начиная с рождения. Родилась она очень маленькой и страшненькой. Оставшись без отца и матери в шестилетнем возрасте Анна-Мария Гросхольц, маленький недомерок или Кроха, как её называли, поступила в услужение доктору Куртиусу, очень странному и замкнутому восковому мастеру, который изначально лепил из воска человеческие органы для медицинских целей. Причем наглядным материалом служили настоящие органы и части умершего человека, кои поставляли ему регулярно. И маленькую девочку это нисколько не пугало, она больше боялась привидений, чем отрубленных конечностей и кишок.  И с этого момента началось творческое развитие способностей Мари, она с легкостью всё усваивала и запоминала и в будущем перещеголяла даже своего учителя.

Книга разделена на возрастные периоды жизни Мари. И каждый период её жизни был нелёгким, но интересным. Ей буквально приходилось "прокладывать себе дорогу в жизни носом и подбородком", которые она унаследовала от отца с матерью. Она жила в нищете, терпя унижения и издевательства, жила в Версальском дворце в буфете, обучая принцессу Елизавету восковому искусству, близко общалась с королём Людовиком XVI и его придворными, пережила революцию, побывала в тюрьме, чудом избежала казни, преодолела множество трудностей и невзгод и добилась колоссального успеха. Эта маленькая девочка превратилась в сильную, волевую женщину, ставшую известной своими восковыми скульптурами, о которой впоследствии заговорил весь мир.

Сюжет книги, конечно, очень мрачный, наполнен страданиями, лишениями, разными темными и выдающимися личностями (Вольтер, Бонапарт и др.), чудовищными историческими событиями и неприятными описаниями. Но так начиналась история восковых голов: с голов преступников до голов королевской четы.

  Книга дополнена разными авторскими иллюстрациями, что делает её ещё более наглядной и увлекательной. Местами читать было жутковато, зато автору удалось передать атмосферу той эпохи, особенно смердящий Париж.

Интересная и необычная получилась история Крохи, причём автор создавал это творение довольно долго, в течение пятнадцати лет, о чём он сам упоминает в послесловии. Наверное, хотелось написать роман, максимально приближенный к реальности, ну а как это всё получилось, судить уже нам, читателям. Достойная история о женщине с сильным характером. Рекомендую!

 

Староверова О.С.

 

Подзаголовок «юмористическая повесть» был справедлив, наверное, полтораста лет назад, когда и вышла сия книжица. Мне было совсем не смешно, более того, иногда неприятно и больно читать о нравах жития людского в девятнадцатом веке. Отстраненно я поняла, что многие сцены – это сатира. И опять не смешно.

Хотя в отзывах на просторах интернета люди восхищаются гоголевской манерой письма Генслера, его юмором и насмешкой.

Да, история рассказана от лица кота. Подробнейшее повествование о детстве под печкой, о вечной жаре, легионах тараканов, о жестокости людской… Ух, детям не читать ни в коем случае! Те, кто поймет – обревётся. Главного героя бьют и пинают, не кормят и гонят. Но он если и печалится, то философски-отстраненно. 

Думается, даже не дети, а молодежь лет двадцати уже не одолеет эту небольшую книгу. Уж больно язык архаичен.

Количество устаревших слов просто зашкаливает. Тем более что автор явно стремился употреблять тогдашние жаргонизмы, просторечные слова, тавтологии. Кот Василий с матушкой живут вовсе не во дворце. Кругом простой народ, самая чистая публика – чиновники, студиозусы и художники. Вот с кем встречался кот. Кстати, художники его по пьяной лавочке покрасили в разные цвета, а хвост просто отрезали. Добрые какие люди!

Но равнодушное упоминание сего факта окончательно меня убедило в том, что Генслер беспардонно использовал личность кота, чтобы изложить своё жизненное кредо, свое видение общества и разных его слоев. Получились этакие физиологические очерки в стиле Гоголя. Может даже иронические. Повторяю, мое чувство юмора не совпало с авторским.

Если бы Иван Семенович был нашим современником, он бы вел блог в ЖЖ или Инсте и морализаторствовал бы во всю. Показалось мне, что натура у него такая.

Да, взгляды автора на отношения мужчин и женщин мне категорически не нравятся. Да, я понимаю, что они были нормальны в середине девятнадцатого века, но…

А в целом получается неплохая картина нравов. Санкт-Петербург, люди разных сословий, их быт, работа, манера говорить, отношения. И коты. Тоже разных сословий.

Как и у людей, у кошек с котами жизнь в стародавние времена была нелегкой. И почитать эту книгу стоит как подлинный документ эпохи.

 

Маркевич Светлана

Эта книга, автором которой является правнучка маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского Ариадна Рокоссовская, - воспоминания близких о прославленных военачальниках Великой Отечественной войны: Г.К. Жукове, И.С. Коневе, А.М. Василевском и других. Перед нами – живая семейная история, где суровые полководцы представлены как обычные люди, дорожившие своими семьями, любившими детей; показаны, по определению автора книги, «в совершенно будничном контексте».

По воспоминаниям дочерей Г.К. Жукова Эры и Эллы, Георгий Константинович любил читать, собирать грибы, петь. Его любимыми песнями были «Темная ночь» из кинофильма «Два бойца» и «Синий платочек» из репертуара Клавдии Шульженко.

Жуков не являлся авторитарным отцом. «Он мог дать совет, но окончательный выбор оставался за нами», - вспоминает Элла Георгиевна.

Младшая дочь прославленного военачальника Мария Георгиевна утверждает, что ее отец – это обаятельный человек, в нем «не было никакого зазнайства, с любым мог поговорить, пошутить». Поэтому ей очень не понравился сериал «Жуков» режиссера А. Мурадова, где, по мнению Марии Георгиевны, образ отца представлен в оскорбительном виде. Здесь нет никакого (ни внутреннего, ни внешнего) сходства с реальным героем. И ужасно, если люди будут судить о нем «не по достоверным источникам, а по таким произведениям».

Внук Константина Рокоссовского вспоминает о том, как его знаменитый дед – маршал К. Рокоссовский – ухаживал за своим маленьким огородиком на даче, сам поливал его из лейки и «безумно гордился урожаем». А еще он очень любил сирень … И при этом, переживший в годы репрессий арест, всегда носил с собой пистолет. «Если за мной снова придут,  живым не дамся», - говорил Рокоссовский.

Дочь маршала И.С. Конева – Наталия Ивановна – утверждает, что ее отец был очень эрудированным человеком: изучал серьезную литературу, любил классическую музыку, балет. Эту любовь он привил и своей дочери.

Наталья Малиновская, дочь Р.Я. Малиновского, говорит о том, что ее отец был прекрасным шахматистом; по мнению многих, он играл на профессиональном уровне. А вот охоту маршал Малиновский не любил, потому что однажды увидел глаза убитой им лани …  Поэтому его первая охота стала для него и последней.

Никогда не ругался и не повышал голоса в семейном кругу И. Х. Баграмян. Он много читал, отдавая предпочтение классике; очень любил поэзию И. Бунина.

Таким остался в памяти Карины Сергеевны Наджаровой ее дед – маршал Баграмян. Кстати, Карина Сергеевна – единственная в семье продолжательница военной династии.

Маршалы Великой Победы… Суровые, в застегнутых на все пуговицы парадных мундирах. И – любящие родители, мужья, дачники, рыбаки, охотники. Это тоже они, и ничто человеческое им не чуждо. Такими мы видим военачальников в книге А. Рокоссовской, и поэтому известные исторические личности становятся нам ближе, понятнее.

 

Светлана Титова  

«Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях мучеников, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая – по старому образцу, крепкая своей верой во Христа Бога и Святую Троицу...»

(Святой Иоанн Кронштадтский)

 

Перед нами второе издание истории Парфёновского Богородицкого монастыря, основанного и вновь возрождающегося на территории современного Череповецкого района. Первое издание вышло в 2011 году и состояло из двух отдельных частей («История обители до 1917 года. Ее архитектурный ансамбль» и «История обители в советские и постсоветские годы»). С момента его выхода минуло десятилетие, произошли многие события, ознаменовавшие важные изменения. 15 февраля 2019 года указом епископа Череповецкого и Белозерского в селе Парфеново было учреждено архиерейское подворье. 13 июля 2021 года в храме в честь иконы Божией Матери “Нечаянная радость” впервые (после 1922 года) состоялась архиерейская литургия. А 17 сентября 2021 года епископ Череповецкий и Белозерский Игнатий, совершив в Парфенове очередную Божественную литургию, посадил привезенный сестрами исторического Леушинского подворья Санкт-Петербурга молодой дубок – «потомок дуба, посаженного в Иоанновском монастыре святым праведным Иоанном Кронштадтским». И это, конечно, не просто так. С именем “всероссийского молитвенника” Иоанна Кронштадтского история Парфёновского монастыря связана неразрывно: в начале ХХ века святой праведник освятил здесь монастырский храм, благодаря чему «Парфеновская община получила всероссийскую известность». 

Итак, в новом издании автор уже констатирует как свершившийся факт то, на что в 2011 году лишь выражал надежду: в монастыре, «как встарь, возносятся иноческие молитвы и раздаются умилительные песнопения». Произошедшие изменения отразились на содержании нового издания книги, существенно переработанной и дополненной.

Написанная строгим языком, излагающим только факты, книга Михаила Мальцева погружает читателя в прошедшие события дореволюционной, советской и современной России и словно оживляет их участников, подтверждая истину: у Бога все живы. Вновь устроительница Парфеновского монастыря Евдокия Николаевна Силантьева-Поливанова, пережив неудачное замужество и свалившиеся вследствие этого на нее беды и неприятности, задумывается о вечном и решает удалиться от мира. Вновь матушка Таисия (Солопова), игумения Леушинского монастыря, ходатайствует за создаваемую Парфеновскую обитель перед духовным и светским начальством. Святой праведный Иоанн Кронштадтский освящает храм. Подвижнический труд первой настоятельницы игумении Руфины (Сосниной) служит процветанию обители. Мученическая судьба последней игумении монастыря Рафаилы (Рогозиной) заставляет вспомнить еще раз слова Иоанна Кронштадтского, вынесенные в эпиграф. А вот уже и протоиерей Георгий Трубицын вновь служит водосвятный молебен в Парфенове. И люди идут крестным ходом в Парфеновский монастырь, как шли 17 сентября 2011 года...

В своей книге автор дает поразительно полный объем сведений, начиная со стародавней истории сельца Парфёново, пожалования его помещику Поливанову и заканчивая событиями последних лет. За всем описанием истории обители ощущается кропотливый и серьезный труд исследователя, я даже не побоюсь сказать, духовного соучастника, «алчущего и жаждущего правды». Поэтому мы не найдем в книге непроверенных утверждений или построения версий, могущих вызвать сомнение. Подбор иллюстративного материала осуществлен очень тщательно и с любовью к предмету изучения. 

Сохранение светлой памяти о людях, вставших на христианский путь – путь покаяния и исправления, безусловно, важно для автора. Заботясь об увековечивании памяти, он приводит «Биографические справки», касающиеся парфеновских насельниц и священнослужителей. Эти биографические справки (наряду с «Летописью Парфеновского монастыря») становятся существенным и полезным дополнением нового издания, позволяющим в краткой форме получить важную информацию. 

Обратившись к книге краеведа Михаила Геннадьевича Мальцева, мы пройдем весь путь, который выпал монастырю, и увидим в описании автора: устроение обители в начале ХХ века, закрытие ее в эпоху гонений на веру, жизнь монахинь в рассеянии и современное возрождение. 

Издание можно рекомендовать всем тем, кто интересуется историей родного края, и, конечно, тем, кто планирует совершить в Парфеново паломничество или туристическую поездку.

 

Дмитрий Кочетков

«Там русский дух... там Русью пахнет!»

(А.С. Пушкин)

 

 

Помните песню «Как упоительны в России вечера»? Что там перечисляется?

Любовь, шампанское, закаты, переулки...

Балы, красавицы, лакеи, юнкера...

И вальсы Шуберта, и хруст французской булки...

Весь текст, конечно, не привожу. Но обратили внимание, что, кроме любви к местным красавицам да закатов с переулками, всё остальное заимствованное? Даже булка – французская! Если отбросить эти заимствования, что же останется? Что же было в допетровской России? Об этом и расскажут книги из серии «История. География. Этнография» (издательство «Ломоносовъ»). В данном случае я имею в виду три книги: «Быт домонгольской Руси», «Русский быт XIII-XV веков», «Русский быт накануне Петровских реформ».

Возвращаюсь к хлебу, который был основной едой для русских. И тут можно удивиться его разнообразию в допетровское время. Для XVII века трудно даже представить полный перечень выпекаемых хлебных изделий. Хлеб был гладкий и «изразчатый». Калачи, караваи, ковриги, папошники, басманы, колабы, сайки... Калачи – тертые, коврищатые, крупитчатые. Калачи «братские» и «смесные». Каравай «битой», «яцкий» и «брацкий», с сыром и с сахаром. И если уж хлеб – всему голова, то пироги – душа русского народа. Пироги долгие и косые, «караси» и «копытцами». По любому случаю и с любой начинкой. К щам из свежей капусты – пирог с гречневой кашей, к кислым щам – пирог с соленой рыбой, к лапше – пирог с мясом, к ухе – пирог с морковью...

Зачем я так долго останавливаюсь на этом? Не только потому, что люблю русские пироги. Просто если даже по теме хлебобулочных изделий мы о многом не помним или не знаем, то что же тут говорить об остальном! Как наши предки одевались? В каких домах жили? Какими деньгами расплачивались? На эти и подобные вопросы ответят представленные книги. Более того, они помогут отследить те изменения, которые со временем происходили. Когда ко ржи, пшенице, ячменю и просу добавилась гречиха? Когда в окнах состоятельных домовладельцев появились стекла, а на столах – фаянсовая посуда и вилки? И так далее.

Все представленные книги написал не один автор. Это сборники, разделы которых принадлежат перу крупных специалистов, среди них доктора исторических наук Артемий Владимирович Арциховский (1902-1978), Николай Николаевич Воронин (1904-1976), Анатолий Дмитриевич Горский (1923-1988), Борис Александрович Колчин (1914-1984), Владимир Васильевич Мавродин (1908-1987), Михаил Григорьевич Рабинович (1916-2000), Борис Александрович Романов (1889-1957), Валентин Лаврентьевич Янин (1929-2020); академик РАН (АН СССР) Борис Александрович Рыбаков (1908-2001).

Относясь с уважением к внушительному ряду ученых и радуясь богатому содержанию книг, можно выразить сожаление лишь об одном. Мало новых изысканий людей российской науки XXI века. То ли людей таких стало меньше, то ли изысканий, то ли популярно изложенных материалов. Не знаю. Хотя представленные сборники, конечно, смело можно использовать и для учебных целей, и для расширения кругозора.

 

Дмитрий Кочетков

Поймали мы змею, и не одну змею.

Зиновьев! Каменев! На первую скамью!

Вам первым честь – припасть губами к смертной чаше!

Нет больше веры вам. Для нас уж вы мертвы.

(Демьян Бедный)

 

События 1937 года трактуются кем-то как гибель лучших людей страны от рук кровавых палачей, а кем-то – как спасение от «пятой колонны». Крайностей в оценках иногда трудно избежать, но еще труднее согласиться с тем, что лучше вовсе не вникать в сложную картину этих исторических событий. Действительно, легче всего смотреть на ситуацию упрощенно и признавать виновным за всё лишь одного человека (в данном случае – Сталина). Но такое отношение означает отказ от какого-либо стремления осмыслить исторические причины и последствия репрессий. 

И здесь самое время объяснить, почему же я представил в блоге эту книгу. Дело не в том, что я полностью разделяю или, наоборот, совсем не разделяю предложенную автором версию, которая, кстати, высказывалась ранее другими историками-архивистами. А дело в том, что период политических репрессий ХХ века в истории нашего многострадального Отечества воистину оброс мифологическими представлениями. И Юрий Емельянов попытался нарисовать историческую картину во всем ее противоречии.

Итак, обратимся к книге Юрия Емельянова, вышедшей в серии «Советская история» (издательство «Вече»).

Не входя в подробности, можно назвать следующие принципиальные моменты в версии Юрия Емельянова. Главными инициаторами массовых репрессий 1937 года были первые секретари обкомов и республик, не заинтересованные в конституционных реформах и альтернативных выборах. Приказ наркома Н.И. Ежова от 30 июля 1937 года «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» возобновлял (по сути своей) Гражданскую войну, поскольку именно категориями этой войны только и мыслили как в НКВД, так и местные партийные руководители. Наконец, массовости этому трагическому процессу добавило то обстоятельство, что проведение жестоких репрессий отвечало господствующим настроениям в обществе.

Таким образом, назначив вождя народов единственной причиной этой трагедии, люди склонны игнорировать такие явления, как устранение с помощью НКВД конкурентов, чекистская «самодеятельность», межгрупповая партийная борьба, человеческая подлость... 

Возможно, существующая критика взглядов Юрия Емельянова и объясняется тем, что из его книги следует: виноватых-то – много, нельзя свалить всё на одного, а также тем, что напрашивается нелицеприятная мысль: люди, с моральной точки зрения, устроены далеко не идеально. Рассуждения же автора о Сталине по принципу «да, культ личности был, но была и личность» – это, по-моему, только зацепка для критики.

Теперь немного о содержании книги в целом.

Репрессии 1937 года автор поставил в более широкий исторический контекст, видя первопричины их в событиях, развивавшихся в предыдущие годы советской истории, и даже находя их истоки как в первые годы установления советской власти, так и еще раньше – до революции 1917 года. Автор подробно охарактеризовал фигуру Сталина и разобрал поименно тех, кто относился к партийной оппозиции. Подробно также разобран вопрос о социальном составе компартии, уровне образования ее членов. Не обойдены вниманием факты злоупотребления властным положением, разложения и беззакония тех, кто занял руководящие посты. Конечно, освещены темы убийства Кирова и новой Конституции СССР 1936 года как спусковых крючков для последовавших репрессий. Дана трактовка «заговора Тухачевского». И, естественно, представлена вся так называемая «ежовщина» от начала и до конца.

Соглашаться с выводами автора или нет, это дело читателя. Так или иначе, но есть хорошая возможность получить достаточно полный объем полезной информации. Более того, развернутые цитаты из выступлений партийных деятелей и рассмотрение марксистко-ленинской теории как инструмента, которым пользовались советские руководители, погрузят читателя в атмосферу тех лет.

Не скрою, что перед нами переиздание. Этому свидетельствует предисловие, в котором указывается, что после событий 1937 года прошло 75 лет. (Получается 2012 год.) Но неотредактированное заново предисловие – небольшой минус. 

«Преодоление власти мифов над общественным сознанием возможно лишь с помощью глубокого и всестороннего знакомства с советской историей», – пишет автор в заключении. Нельзя с ним не согласиться. Его книга – одна из возможностей такого преодоления. Однако, знакомясь с этой книгой, не стоит также забывать (как, впрочем, и в любом другом случае), что авторская позиция формируется на основе определенных убеждений, предпочтений и оценок и будет всегда субъективна в той или иной мере.

 

Дмитрий Кочетков

 

О тех, кто покинул этот мир, – либо хорошо, либо ничего. Так обычно говорят. Но думаю, что политиков и государственных деятелей, чьи имена прочно связаны с той или иной исторической эпохой, следовательно, и со всем, что было тогда как положительного, так и отрицательного, вышеприведенное утверждение не может касаться в полной мере. Иначе нельзя бы было и оценить события, и подвести итоги, и сделать выводы.

Книга Валерия Легостаева дает негативную оценку правлению М.С. Горбачева. Это не удивительно. Если наряду с личными свободами были дарованы народу дефицит товаров и административный беспорядок, а вместо удачных политических реформ – развал и уничтожение государства, то те, кто называет себя патриотом своей Родины, раз за разом будут задаваться вопросом: «А что это было? Некомпетентность?»

Да, история – объективный процесс. К моменту прихода к власти М.С. Горбачева в СССР назрели реформы. Но многое зависит и от субъективного фактора – пресловутой роли личности в истории. Каким стало воплощение назревших реформ и к каким пришли результатам – это как раз и определили те, у кого в руках была власть.

А теперь непосредственно об авторе и его книге.

Сразу уточню, что книга «Как Горбачев “прорвался во власть”» не столько о самом Михаиле Сергеевиче, сколько о той Системе, которая выталкивала наверх, увы, не самых талантливых организаторов и стратегов. Почему так могло происходить? Виновато вырождение Системы или интриги внутри «серпентария единомышленников», банальная борьба за власть? У автора здесь свое видение ситуации. 

В.М. Легостаев был первым помощником члена Политбюро ЦК КПСС Е.К. Лигачева. В 1980-е годы он вел дневниковые записи, которые послужили основой для написания представленной книги, рассказывающей о событиях, начиная со смерти генсека Л.И. Брежнева (10 ноября 1982 г.) и заканчивая созданием ГКЧП (19-21 августа 1991 г.). Главный вопрос, на который пытается ответить автор: «Как Горбачев оказался на вершине власти?»

Чем же интересна его книга с читательской точки зрения? Я бы отметил два момента.

Первое – это любопытная и не лишенная оснований интерпретация темной роли Ю.В. Андропова, способствовавшего продвижению Горбачева на самый верх партийной номенклатуры. Автор перечисляет ряд событий, которые, согласно его версии, являются не случайными, а рукотворными. И эти творческие руки были из КГБ, который возглавлял Андропов. Автором упоминаются «труднообъяснимый несчастный случай с членом Политбюро, Председателем Совмина СССР Косыгиным, необратимо подорвавший его здоровье (август 1976 года); трагическая гибель в обстоятельствах неправдоподобной халатности со стороны служб КГБ кандидата в члены Политбюро, Первого секретаря ЦК КП Белоруссии Машерова (октябрь 1980 года)» и многое другое, что я не берусь вслед за автором утверждать или, наоборот, опровергать, или даже как-то комментировать. Это версия автора. К этому и надо так относиться. Но читать интересно.

Второе – это глава, посвященная книге английского посла Р. Бретвейта «Перевернувшийся мир. За Москвой-рекой». Конечно, можно обратиться непосредственно к произведению британского дипломата, но комментарии Валерия Легостаева, весьма едкие, полные иронии и сарказма, сами по себе являются литературной изюминкой. Притом с перцем. (Хотя не знаю, возможно ли в жизни такое сочетание изюма с перцем буквально.)

Примечательно описание «отца перестройки» Александра Яковлева, данное английским послом в упомянутой книге: «На своих фотографиях Яковлев походил на страдающую поносом лягушку. Однако в жизни он производил более приятное впечатление...» Согласитесь, это образец безусловно «равного» и безукоризненно «уважительного» отношения английского дипломата, явленный по адресу идейного «друга», проживающего не в «цивилизованной» Великобритании, а в «варварской» России! (Мою иронию, я надеюсь, вы тоже раскусили.) Вообще, произведение Р. Бретвейта – шедевр литературной русофобии тот еще! И тут возникает вопрос. Кто-то из «прорабов перестройки» и «вождей демократии» всерьез полагал, что их допустят на Запад как равноправных и уважаемых политических партнеров?!

В целом, книга Валерия Легостаева – хорошее напоминание о нашем недавнем прошлом. И повод задуматься о настоящем. Но выражает ли она мнение обиженного человека, входившего во времена оны в ЦК КПСС, или созвучна оценкам значительной части населения страны? Это уже пусть решит читатель.

 

Дмитрий Кочетков

Демет Алтынйелеклиоглу «Хюрем, наложница из Московии»

Наталья Павлищева «Роксолана-Хуррем и её «Великолепный век»

Павел Загребельный «Роксолана»

 

«А если и в раю тебя не будет –

Не надо рая!..»

Строчки стихов, написанные султаном  Сулейманом

после смерти любимой Хюррем

 

 

Я никогда не писала в своих рецензиях сразу о нескольких книгах. Но сегодня мне хочется объединить несколько изданий разных авторов для того, чтобы читатель смог выбрать что-то по своему вкусу, или же перечитать их все, найдя в каждой что-то интересное и нужное.

В 60-х годах прошлого столетия огромной популярностью пользовался сериал о прекрасной золотоволосой Анжелике. Интриги и сокрушительная красота героини в фильмах «Анжелика – маркиза ангелов», «Анжелика и король» и прочих оставили свой след у целого поколения зрителей. Прошли десятилетия, и мир вспомнил ещё об одной красавице, вершившей судьбы не только влюблённых в неё мужчин, но и целой страны – Хюррем  (урождённой славянке Александре Лисовской, известной ещё под именами Анастасия,  Хуррем и Роксолана), наложнице, а позднее и законной супруге султана Османской империи Сулеймана. В отличие от прекрасной Анжелики, лицо историческое. А помог нам её вспомнить 155-серийный турецкий телевизионный фильм «Великолепный век». Фильм, завораживающий красотой и мастерством игры подобранных актёров, нескончаемыми интригами, соседством лирических сцен с жестокими убийствами, исторической достоверностью и искусным художественным вымыслом. Демонстрация первого сезона фильма началась на  наших экранах в 2012 году, пятый (последний сезон фильма) закончился в 2015 году. Весной этого года полный фильм снова повторяет для нас «Домашний канал». Книги, которые я предлагаю  - это для тех, кто хочет дополнить свои знания о Великолепном века Сулеймана и его супруги Хюррем. 

Принято считать, что в основу либретто фильма «Великолепный век» положена книга турецкой писательницы Демет Алтынйелеклиоглу «Хюрем, наложница из Московии». Чтобы создать этот роман, автору пришлось изрядно потрудиться, поднять архивы, прочитать уйму исторических источников. И в итоге создать книгу, которая покорила и Турцию, и Европу и своей популярностью вдохновила продюсеров на создание знаменитого сериала. Несомненно, книга несколько отличается от фильма, но читатель может найти между строк романа то, что пропустил в фильме. В свою очередь просмотренный фильм будет иллюстрацией книжного описания. К сожалению, в данном издании фотографий нет, кроме подлинных портретов Сулеймана и Хюррем на обложке.

Книга «Роксолана – Хуррем и её «Великолепный век» Натальи Павлищевой имеет подзаголовок «Тайны гарема и Стамбульского двора» и дополнит предыдущее издание. В ней мало о политике и об интригах, но много о любви. В ней вы найдёте переводы стихов, которые Сулейман писал своей любимой, а она ему. Прочтёте фрагменты писем Хуррем к повелителю. Узнаете о традициях гарема. О том, как принято было одеваться женщинам и детям.  О том, что ели, пили и как готовили турецкие сладости, как варили кофе по-турецки. Как протекала жизнь не только наложниц в гареме, но и   семейная жизнь Сулеймана и Хуррем, проживших вместе 36 лет.

Если говорить о книгах, рассказывающих об Александре – Хюррем – Роксолане, то, несомненно, в данной подборке хронологически первое место занимает роман Павла Архиповича Загребельного «Роксолана», вышедшего ещё в 80-х годах прошлого столетия.  Роман объёмный, с подробным описанием событий, написанный по всем канонам художественного произведения в жанре исторического романа, с пояснениями и послесловием автора. В своё время, после выхода романа, им зачитывались. Думаю, и сегодня найдутся желающие это произведение прочитать.

 

Валерия Базлова

«Обиталища сии (монастыри) не суть изобретение человеческого ума, но Дух Святой через богодухновенных отцов уставил жительство это для тех, которые позваны будут от Бога, или из любви к Нему, или ради множества грехов своих»

(Преподобный оптинский старец Макарий о монастырях)

 

Оптину пустынь в период ее расцвета в девятнадцатом веке прославило старчество. И отличительной его чертой стало то, что русские старцы «не только окормляли монахов своей обители, но направляли свое служение на благо всего народа». Известно, что на исповедь к преподобному Макарию стремились далеко не последние люди России. Среди них, например, классик русской литературы Н.В. Гоголь, который приезжал в Оптину пустынь не единожды и который, по его же словам, духовно переродился, вошел к старцу «одним, а вышел другим». Не менее известно посещение Ф.М. Достоевским старца Амвросия, к которому писатель отправился после постигшего его несчастья – смерти сына Алеши. Эта поездка не только принесла ему утешение, но и предопределила появление романа «Братья Карамазовы» в том виде, в каком он вышел в свет. Надо ли говорить, что такой персонаж романа, как старец Зосима, имеет несомненным прототипом уже упомянутого отца Амвросия.

Но книга Андрея Конопленко тем и хороша, что затрагивает не только пору расцвета обители. Его книга – это путь «сквозь многие века и разные эпохи», который насыщен «радостными и горькими, светлыми и драматическими» многообразными событиями. Да, у обители были и трудные времена. Тут даже напрашивается удивительная историческая параллель. Во время Великой Отечественной войной на территории монастыря был организован госпиталь. А в восемнадцатом веке император Петр I предписал превратить монастыри в богадельни и лазареты. Но самое главное: обитель и закрывали не раз. Если властью большевиков пустынь была официально закрыта в 1918 году, то в 1724 году её упразднил всё тот же Петр Великий. 

Не менее удивительно происхождение названия монастыря. По одной из версий, оно происходит от имени разбойника, который и основал пустынь. Раскаявшийся злодей и душегубец по прозвищу Опта в качестве основателя столь прославленной обители может вызвать недоумение. Однако это недоумение пройдет, если вспомнить, что живший в IV веке на территории Египта Моисей Мурин (кстати, ныне почитаемый в лике преподобного) до своего монашества был никем иным, как главарем шайки грабителей. Пути Господни неисповедимы.

Вообще, автор не скрывает свойственного некоторым монахам дурного поведения, существовавших в монастырях доносов, беспорядков. Это я упомянул не для того, чтобы бросить камень в монастырский огород. Просто надо понимать, что мирская жизнь со своими страстями может проникнуть и за ограду обители. Поэтому если вдруг сейчас, во время Великого поста, у кого-то появилось желание стать лучше, чище, добрее, для этого необязательно жить в монастыре. Для этого надо построить храм в своей душе. И наставления старцев, приводимые на страницах представленного издания, могут помочь на пути желаемого духовного обновления.

Однако не только с религиозной, но и вполне со светской точки зрения, обращение к книге Андрея Конопленко может быть полезным. Ведь монастыри оказали огромное влияние на культуру и духовное развитие Российского государства. Поэтому историю нашего Отечества нельзя отделить от истории монастырей. Представленная же книга излагает полную историю Оптиной пустыни с предполагаемого времени ее возникновения до наших дней.

 

Дмитрий Кочетков

Всероссийская коммуна

Разорила нас дотла,

Коммунистов диктатура

Нас до ручки довела.

(Частушка, которую пели в Кронштадте)

 

Еще одна книга из серии «Советская история». Каждая книга этой серии имеет свои особенности. Говоря о «Мифах и правде Кронштадтского мятежа» Владимира Шигина, необходимо отметить удачный сплав литературного таланта с хорошим знанием военно-морской темы. Впрочем, удивляться здесь не приходится. Ведь автор, с одной стороны, известный писатель-маринист, с другой, – капитан 1 ранга.

Историческим работам Владимира Шигина порой свойственно представление спорной точки зрения, но, тем не менее, всегда обоснованной и аргументированной. Эта характеристика, надо сказать, нисколько не мешает чтению, наоборот, делает его более интересным. И всё-таки, не ставя под сомнение историческую достоверность представленной книги, нельзя не отметить, что она создана писателем, а не ученым-архивистом, строго указывающим все листы такого-то дела из такого-то архива и сопровождающим каждую цитату сносками, ссылками и отсылками. Более того, представленная книга не имеет даже библиографического списка использованной литературы. Для тех, кто будет работать с изданием в учебных целях, это, конечно, упущение.

Что же мы можем узнать из книги Владимира Шигина?

Автор подробно рассказывает о ситуации в Кронштадте в начале 1921 года. Им описан весь ход событий в феврале-марте 1921 года. Можно узнать и о штурмах крепости, и о расправе с участниками мятежа. Есть в изложении материала и документальность, и занимательные факты (например, кто стал прообразом главного героя в известном кинофильме «Мичман Панин»), и даже поэзия (в буквальном смысле, цитируются стихи С. Есенина, А. Сорокина, Э. Багрицкого, приводятся тексты частушек и т.д.)

Однако представленная книга имеет более широкое содержание, чем можно первоначально предположить. Рассматривается роль матросов в период Гражданской войны в целом, а не только Кронштадтский мятеж как таковой. И состоит она из двух частей: «Матросы против большевиков» и «Кровавый лед Кронштадта».

Вспомним, что Зинаида Гиппиус описывала матросов следующим образом: «Озверевшие, с кровавыми глазами и матерным ругательством – мужики, “ндраву которых не ставят препятствий”, а его поощряют. Где ндраву разгуляться – туда они и прут. Пока – ими никто не владеет. Но ими непременно завладеет, и только “хитрая сила”. Если этой “хитрой силой” окажутся большевики – тем хуже». И большевики, кстати говоря, в значительной степени «завладели» матросами. Но если даже оставить за скобками тот факт, что матросов («мужиков») так описала представительница интеллигенции (а «мужики» и интеллигенция мало друг друга понимали и любили), то всё равно нельзя не увидеть бесперспективности вывода о полном и долговременном слиянии большевиков и матросов на почве политических симпатий. Ведь единой, четкой и конкретной политической программы (и единства вообще) у матросов не было. Автор сообщает нам о матросах-чекистах и матросах в Белой армии, о матросах идейных и «безыдейниках» (матросах-атаманах). Констатируя разобщение матросов, автор пишет: «...зачастую у матросов-большевиков, матросов-эсеров и матросов-анархистов не стало уже ничего общего, и они были готовы к расправе над своими недавними сотоварищами в угоду партийным интересам». Таким образом, матросская вольница вписала себя в историю Гражданской войны, прокатившись кровавым «яблочком» по матушке России.

Так по каким причинам кронштадские матросы устроили мятеж? Было ли всему виной их моральное и политическое разложение? И каким образом большевикам удалось переломить леворадикальные настроения матросов?

Обо все этом узнаете из книги Владимира Шигина «Мифы и правда Кронштадтского мятежа».

 

Дмитрий Кочетков

"Там, где трудно, где тяжко бывало,

Отправлялся на главный удар

Под убийственным огненным шквалом

Опаленный в боях комиссар".

(Юрий Мельников)

 

В преддверии 23 февраля не грех вспомнить, что современный День защитников Отечества берет свое начало как день рождения Красной армии в 1918 году. В связи с этим не будет лишним проявить интерес к истории формирования отечественной армии и ее институтов в ХХ веке. А удовлетворить такой интерес поможет добротная историческая литература, к которой я и отнёс исследование Юрия Арзамаскина «Комиссары», вышедшее в серии «Советская история».

Кто же такие военные комиссары в Красной армии, если посмотреть на это явление непредвзято, с научных позиций и отбросив идеологические штампы? Кем они являлись? Для чего институт военных комиссаров создавался?

На эти вопросы автор книги дал ответы как обстоятельно и развернуто в основном корпусе своего труда, так и образно, метко охарактеризовав комиссаров при введении в курс своей работы. 

Во-первых, комиссаров автор назвал «кризисными менеджерами». Ведь они помогли одержать победу в условиях острокризисной ситуации Гражданской войны.

Во-вторых, комиссары – это своего рода «око советского государства», как генерал-прокурор для Петра Великого – «око государево». Дело в том, что в период Гражданской войны они осуществляли вынужденный политический контроль над командиром, поскольку часто это был бывший царский офицер. 

Но если кто-то думает, что обязанности комиссаров сводились лишь к партийному и политическому просвещению (так сказать, лясы перед личным составом поточить да пальчиком бывшему офицеру погрозить), то он глубоко заблуждается. Комиссары принимали непосредственное участие в строительстве и реорганизации воинских частей, боролись за армейскую дисциплину, принимали активное участие в боях и показывали пример воинского долга.

В целом, институт военных комиссаров в период Гражданской войны зарекомендовал себя как эффективный инструмент улучшения управляемости в армии, поэтому «полновесные» военные комиссары вводились в вооруженных силах еще дважды: в августе 1937 г. и в июле 1941 г. В первом случае на их повторное введение повлияли особые условия: обострение международной обстановки, необходимость технического перевооружения армии и массированные репрессии, обрушившиеся на командиров. Что касается 1941 года, то надо ли напоминать, какая обстановка была тогда на фронте?

Кроме истории советского периода, автор излагает и предысторию политического института военных комиссаров (первая глава его книги называется «От комиссаров Временного комитета Государственной думы до комиссаров Петроградского военно-революционного комитета (1917 г.)»).

В качестве приложения автор приводит необходимые документы (перечень основных нормативных документов, регламентирующих функционирование институтов военных комиссаров и политработников); хронологию событий (важнейшие даты строительства и функционирования институтов военных комиссаров (1918-1942 гг); биографии видных комиссаров и политических работников Красной армии в годы Гражданской и Великой Отечественной войн (и здесь не только персоны первой величины, такие как К.Е. Ворошилов, С.М. Киров, В.В. Куйбышев, Г.К. Орджоникидзе или И.В. Сталин, но и менее известные лица). Кроме того, в приложении можно найти записку Комиссии Политбюро ЦК КПСС от 25 декабря 1988 г. по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 1930-1940-х – начала 1950-х гг. 

Вообще, автор книги считает, что изучение института военных комиссаров не просто интересно с исторической точки зрения, но и очень важно в силу возможного последующего использования его позитивного опыта органами военного управления «в решении задач по созданию современной системы подготовки офицерских кадров». Так что исследование Юрия Арзамаскина, основанное на строгой основе документов, научных трудов, а также мемуаров и периодических изданий, может стать не только и не столько досугом для расширения кругозора, но и полезной (с практической точки зрения) системой обоснованных выводов и исторических уроков.

 

Дмитрий Кочетков

«Для медведей свобода – такой шок, что их нельзя просто взять и выпустить из клетки в лес»

(Из представленной книги)

 

Витольд Шабловский хорошо известен российскому читателю по другой своей книге «Убийца из города абрикосов». Напомню, что в ней, образно говоря,  автор предложил при посещении Турции «свернуть с туристического маршрута в боковые улочки и внимательно смотреть по сторонам». При этом Турция в названной выше книге оказалась мало похожей на ту страну, о которой ведут речь популярные путеводители. Действительно, здесь многое зависит от гида. И когда в роли литературного гида выступил Витольд Шабловский, путешествие по Турции вовсе могло показаться страшным, не умей автор рассказывать о неудобных вещах легко и остроумно.

В новой книге «Танцующие медведи», также полной мрачного юмора, автор ведет репортажи из стран посткоммунистического мира. Здесь тоже многое могло бы показаться страшным, но, кроме юмора, ситуацию спасает умение автора сострадать людям, попавшим в непривычные условия изменившегося мира.

Первое, что может прийти на ум при беглом взгляде на обложку или по прочтении названия книги, – это мысль, что наверняка от пана польского журналиста не могло не «прилететь» что-то опасно-нехорошее в сторону России. Как же! Медведи – Россия – ужас. Но не совсем так. Медведи имеются в виду не русские, а болгарские. Более того, они выступают в качестве метафоры, с помощью которой автор доносит до читателя квинтэссенцию журналистского обозрения посткоммунистических стран. Но Россия в книге упоминается. Приводятся жалобы некоторых украинцев, что Путин не отпускает Украину в Евросоюз. А автор еще и добавляет, что «вскоре после этого Владимир Путин отнимет у Украины полуостров Крым». Но звучит это уже не очень злободневно. Впрочем, не по вине автора. Писал-то он по горячим следам, не позже 2014 года. А вот на русский перевели только в 2021-м. 

Однако в книге главные герои – это простые люди, а не высокопоставленные политики. В центре внимания – их беды и проблемы. Вот, например, Валентина Каленникова, пожилая жительница той же Украины, чтобы поправить свое материальное положение, зарабатывает 60 гривен тем, что ввозит в Польшу две пачки сигарет и бутылку водки и привозит обратно на Украину немного колбасы и сыра из приграничного супермаркета. Она-то очень боится вступления Украины в Евросоюз. Ведь тогда и на Украине вырастут цены на сигареты. Но ее утешают молодые товарки:

– Не плачьте, бабушка. Даже если мы в этот Евросоюз и войдем, вас на свете уже не будет. Нам, молодым, волноваться придется.

Конечно, география посткоммунистического мира Болгарией и Украиной не ограничивается. Там и Эстония, и Сербия, и Албания, и Куба... Много стран. Их всех, по мнению автора, объединяет то, что при прежнем режиме не было свободы, а затем, после борьбы за нее, – ни свободы, ни счастья. 

Витольд Шабловский предложил зарисовки с натуры, доводя до читателя мнения и речи простых людей. Как говорится, без купюр. В этой связи особенно интересно узнать, что же привлекало внимание польского журналиста в первую очередь и за что его книга заслужила лестных отзывов (New York Times Book Review, The New York Review of Books, etc).

 

Дмитрий Кочетков

«А ведь подумать только: чик – и жизни нет. Или хвороба какая вязы человеку свернёт, или люди помогут, вот и собирайся долго жить, да ещё – хорошо жить. В общем, надо беречь жизнь другого, её защищать от смерти, это легче, чем уберечь свою, за неё не удержишься, когда люди захотят этого. А вот делается как-то наоборот: каждый старается уничтожить другого и гибнет сам»

(Рассуждение Михаила Веренцова, главного героя романа)

 

Казачья эпопея. Роман-свидетельство. Роман-реквием. По-разному можно назвать произведение, которое имеет уникальную судьбу, сравнимую по незаурядности только с судьбой самого автора – потомственного казака, писателя-самородка Ивана Степановича Веневцева (1896-1974), создавшего «самодеятельный» роман в Карагандинском исправительно-трудовом лагере в 1945-1947 годах. Писался роман на листах крафт-бумаги, которые вырезались из мешков для цемента. Хранился сыном писателя, а затем – его внуком. Ждал читателя около семидесяти лет.

Старший урядник белой Оренбургской армии И.С. Веневцев – непосредственный участник Гражданской войны, видевший или хорошо знавший всё то, что потом и выплеснулось на страницы этой во многом автобиографической книги.

Конечно, И.С. Веневцев вынужден был после написания переделывать роман и, наверное, не раз, убирая при этом острые места. Но все умолчания легко восстанавливаются. С другой стороны, в итоге получилось, что автор, не ища соринку в чужом глазу, сумел показать всю дикость братоубийственной бойни на нелицеприятных примерах поведения самих казаков. Он раскрыл те проблемы, которые сопутствовали Белому движению. Его роман – суровый документ истории сопротивления и разгрома казачьей Оренбургской армии.

Произведение, написанное простым человеком из народа, безусловно, имеет свои сильные и слабые стороны. К последним можно отнести произвольность композиции романа, сухость авторских размышлений и характеристик. Но колоритный язык персонажей-казаков и объективное свидетельство о событиях гражданского противостояния искупают все литературные огрехи. А сцены мирной жизни, описанной в первой части романа, наполняют читательскую душу ощущением подлинности человеческого бытия.

Начинается автобиографический роман кануном Первой мировой войны, а заканчивается 1921-м годом. В этом году, отсидев после разгрома белой армии двухлетний срок в тюрьме, И.С. Веневцев смог вернуться в родную станицу. Правда, в жизни автора это оказалось не последним испытанием и даже не последним лишением свободы. Но дальнейшие события, следующие за 1921-м годом, в романе остаются за скобками. 

В своем произведении автор устами главного героя Михаила Веренцова выразил недоумение, зачем вообще одни русские воевали против других русских. («А раздуматься: ну зачем мы воюем друг против друга?») Михаил Веренцов, так и не растерявший человечности в кровавом абсурде Гражданской войны, готов даже оказать помощь, граничащую с изменой казачеству, если дело коснулось жизни и смерти (это не в бою, естественно, а «на гражданке», во время арестов большевиков в Самаре). Но в целом роман пронизан горечью из-за кровожадной борьбы, ожесточенной, ненавидящей, наполненной воровством, грабежом, насилием, реквизициями, пожарами и смертью. И этой горечи и боли в романе не меньше, чем любви к отчему краю. (Вступление «Край мой казачий» – своеобразный гимн малой родине.)

В последних строках произведения нас провожает сын главного героя Васятка, чьи взъерошенные с ночи волосёнки вспыхивают на солнце белым огнём. Точно таким был много лет назад и его отец Михаил Веренцов, тогда мальчик Мишка, с белой, как ковыль-цветун, головой. Закольцевав таким образом роман, автор утверждает, что жизнь продолжается. И должно же когда-нибудь наступить время для мира и труда. Чтобы растить хлеб и детей. Чтобы петь в радости и любви русские и украинские песни, как певали их прежде оренбургские казаки. Как говорится, дай Бог!

 

Дмитрий Кочетков

Этот сборник выпущен издательством «Вече» в 2018 году и приурочен к столетию со дня подписания Брестского мира. Задачей сборника является не простое напоминание об историческом событии, но рассмотрение Брестского мира как многофакторного процесса, который касается и внутриполитического развития России, и международных отношений после революции 1917 года. Коллектив авторов интернационален. Представлены и Россия, и Италия, и Сербия, и Болгария. Роберта Алонци, Искра Баева, Срджа Трифкович, Александр Сивилов, Алексей Тимофеев – европейский научный десант, посвятивший свои статьи тем или иным последствиям Брестского мира, его влиянию на ситуацию в различных странах Европы. Таким образом, можно узнать, что представляла собой европейская дипломатия в этот исторический период (статья Р. Алонци), какова была политика США в отношении России (статья Александра Сивилова), каким было отношение официальной Сербии к ситуации в России (статья Алексея Тимофеева) и т.д.

Дипломатические маневры Германии с самого начала Первой мировой войны раскрываются в статье доктора исторических наук Ирины Николаевны Новиковой. 

Статья кандидата исторических наук Сергея Николаевича Дмитриева касается «особых» отношений большевиков с Германией в связи с исследованием этих отношений русским историком С.П. Мельгуновым.

Статьи кандидата исторических наук Маргариты Михайловны Кононовой и доктора исторических наук Анны Владимировны Урядовой посвящены реакции небольшевистских российских сил относительно переговоров в Брест-Литовске и их итогов.

Завершает сборник статья доктора исторических наук Наталии Алексеевны Нарочницкой. Эта статья рассматривает проблему более широко и анализирует особенности формирования системы международных отношений после Первой мировой войны.

Надо сказать, что неутешительные выводы напрашиваются, когда речь идет о так называемой «реальной политике» («Realpolitik»). Как пишет Н.А. Нарочницкая, «демократическая Америка» была очень терпима к большевикам в начале 20-го века и даже имела позицию «о безусловной необходимости сохранения Прибалтики как части России». Причина была в усилении влияния сначала Германии, а потом Британии. Когда ситуация изменилась (в середине 20-го века), США уже последовательно не признавали восстановление суверенитета СССР над этими территориями. Получается, в основе «реальной политики» отсутствуют какие-либо ценности и принципы (хотя они и провозглашаются), а речь идет просто о выгоде «здесь и сейчас».

В целом, рассматривая вопросы истории и геополитики, сборник, конечно, не исчерпывает тему. Однако он является хорошим стимулом для размышления как над феноменом Брестского мира, так и над историческими и политическими проблемами вообще.

Книгу можно рекомендовать всем, интересующимся вопросами истории ХХ века, но особенно – преподавателям и студентам.

 

Дмитрий Кочетков

 

 

Знакомство с серией «Советская история», выпускаемой издательством «Вече», я решил продолжить книгой Константина Писаренко, благо она имеет весьма интригующий подзаголовок «Масоны, заговорщики, революционеры». Этот подзаголовок, вызывающий у читателя с воображением явные конспирологические ассоциации, отсылает нас к не менее интригующей фразе из дневника императора Николая II: «Кругом измена и трусость и обман». Поэтому в отзыве на книгу с таким названием нельзя не сопоставить возможные читательские ожидания с реальной авторской позицией.

Если перед нами «закулисье» и «масоны», то, безусловно, думается о том, какие кровавые следы в отечественной истории начала ХХ века могло оставить преступное сообщество врагов России. Впрочем, за примерами далеко ходить и не придется. Революции 1905 и 1917 годов – трагедия, и это – дело рук масонов. Правление Временного правительства – катастрофа для России, так как оно почти целиком состояло из масонов. Кругом звенья одной цепи, а именно мирового закулисья – масонства, профессионально занимающегося изменой внутри империи.

Вот тут и стоит упомянуть о словах автора в предисловии книги, касающихся так называемого «романовского мифа», пришедшего на смену советскому историческому мифу. Суть позиции автора в том, что «общество не может изменить или обмануть своего лидера». Было бы наивным твердить о добром царе-страстотерпце и его несчастной семье, не введя российские события начала ХХ века в более широкий исторический контекст и не видя главной их причины – самодержавия, объявленного краеугольным камнем русской государственности.

Константин Писаренко указывает, что процесс преобразования монархий в республику (переход к новой форме правления с расширением полномочий народных избранников) переживала вся Европа на рубеже XIX-XX веков. Возникали модели правления, напоминающие республику, хотя и с сохранением монарха в качестве традиционного атрибута. Конечно, развитие России запаздывало в сравнении с Европой, но это не отменяет, как бы сейчас сказали, общего тренда. Таким образом, упрямое отстаивание самодержавия Николаем II – ошибка, за которую пришлось дорого заплатить.

Автор предложил рассмотреть политические портреты тех, кто «принимал важные решения, принципиально повлиявшие на судьбу республики в России», проследить движение империи к республике и попытаться раскрыть тайну того, как «на месте старого режима возникла вовсе не та республика, о которой мечтали “предатели”, “трусы” и “обманщики”». Таким образом, героями книги стали Савва Тимофеевич Морозов, Дмитрий Федорович Трепов, Александр Васильевич Кривошеин, Николай Виссарионович Некрасов. Если имена этих героев вам мало что говорят, вы, прежде всего, можете узнать о них больше, просто обратившись к их кратким биографическим данным, помещенным в представленной книге. Вообще, перечисление источников, биографические данные, разного рода документы и фотографии в качестве приложения занимают добрую половину 368-страничной книги.

Издание предназначено для тех, кто интересуется русской историей начала ХХ века. 

 

Дмитрий Кочетков

 

О них рассказывали и писали документальные и художественные произведения многие историки, учёные-исследователи, поэты и писатели. Им посвящали стихи и романы, где в самых трепетных строках рассказывали об их судьбах. Им признавались в любви и восхищались стойкостью и мужеством. То, что они совершили, навеки вошло в историю, как подвиг любви и долга. Их называли в разное время по-разному: княгини, графини, потом – жёны и невесты государственных преступников. В нашей истории они носят одно объединяющее имя: Декабристки. 

Ещё в XIX столетии, вдохновлённый и восхищённый судьбами двух из них – Екатерины Трубецкой и Марии Волконской – Николай Алексеевич Некрасов написал поэму «Русские женщины». А Александр Дюма, познакомившийся с четой Анненковых, вернувшихся из ссылки, рассказал о любви Полины Гебль и Ивана Анненкова на страницах своего романа «Учитель фехтования» (кстати, запрещённого в России). В XX столетии  о Декабристках писали много и охотно. Особенно мне хочется отметить документальный роман сибирского писателя Марка Сергеева «Несчастью верная сестра», где он подробно рассказывает о судьбах всех жён декабристов.

Но вернёмся к нашей книге. Автор романа, Татьяна Алексеева, не ставила перед собой задачу поведать нам о судьбах всех этих женщин. Выборочно взяв только несколько из них, она рассказала нам и о том, какими разными были наши героини, объединённые одной бедой, и как по-разному сложились их судьбы в зависимости от того, какой путь они выбрали. А выбор был не простой. Кто-то преодолевал жёсткое сопротивление  родных. Кто-то должен был оставить детей, т.к. Николай I запретил их брать с собой в Сибирь. Кто-то долго ожидал разрешения на поездку от императора, но так и не получил её. Кто-то не нашёл в себе сил и возможности поехать на каторгу и, сохранив преданность и верность, ожидал каторжников в России. Встреча произошла только через 30 лет. Дожили до неё далеко не все. Были и жёны декабристов, повторно вышедшие замуж – сам император разрешил им считать свой брак с государственными преступниками недействительным. Что ж, у каждой из Декабристок была своя судьба. Именно об этом нам и хочет рассказать автор романа Татьяна Алексеева. На его страницах мы встретимся с Екатериной Трубецкой, Марией Волконской, Александрой Муравьёвой, Полиной Анненковой, Александрой Давыдовой, Анастасией Якушкиной, Марией Поджио. 

 

Валерия Базлова

Может ли быть мнение беспристрастным?

Это далеко не праздный вопрос, когда берешь в руки пусть и не «предания старины глубокой», но книгу иного времени с иной парадигмой ценностей и системой взглядов. Впрочем, то, к чему мы привыкли сейчас, еще не раз будет поставлено под вопрос новыми исследователями. И будет существовать «отформатированная» идеологией позиция, которая в одночасье может кануть в Лету при смене политического режима. И всегда вызовет недоумение точка зрения, не являющаяся на данный момент принятой догмой (или узаконенной теми, кто определяет идеологию). Ведь история не только то, о чем пишется, но и само написанное – часть истории. Поэтому можно поблагодарить издательство «Вече» за то, что оно знакомит читателя с работами, написанными в «стародавнюю» советскую эпоху, давая возможность ощутить смену исторических эпох.

Работа Максима Федоровича Бунегина была написана в 1927 году. Как говорится, со всеми вытекающими последствиями. Более того, Максим Бунегин – пламенный большевик и, конечно, убежденный марксист. Он еще оптимистично смотрит в будущее со своей, так сказать, революционной колокольни, утверждая, что «победоносно начатая российским пролетариатом» революция «сметает угнетение вообще, стремясь к социально-экономическому равенству людей». Но не надо сбрасывать со счетов то, что автор – непосредственный участник Гражданской войны в России; что изучением материалов для книги он занимался не менее года; что материалами послужили не только газеты того времени и воспоминания очевидцев, но документы Крымцентроархива и Истпарта ОК ВКП(б), включая фонд Губернского комиссара Временного правительства, фонд жандармского управления, фонд Ревкома и ЦИК Тавриды, татарские основные законы, дела татарской директории и т.д. Безусловно, работа Максима Бунегина стала плодотворной попыткой разобраться в событиях революции и Гражданской войны в Крыму.

Автор разбил свой труд на десять глав и согласно хронологии описал: Крым перед Первой мировой войной и революцией; в период Февральской революции; на пути от Февраля к Октябрю; Октябрьскую революцию; создание Республики Тавриды; немецкую оккупацию и правительство Сулькевича; англо-французскую интервенцию, появление Добровольческой армии и Краевого правительства; второй период Советской власти в Крыму; Крым под властью Деникина; «врангелевщину». Все главы интересны статистическими данными и точными деталями, вплетенными в динамичную канву событий тех лет. Особый (я бы сказал, внепартийный) интерес представляют страницы книги, посвященные времени иностранной экспансии, а также уникальные фотографии и тексты документов, приведенные в приложении.

Книга Максима Бунегина – для тех, кто интересуется событиями революции 1917 года и Гражданской войны в России.

 

Дмитрий Кочетков

Гордиться или каяться?

 

Должен признаться, что работы на исторические темы я разделяю на три категории. Есть книги, построенные на эмоциональной базе и оценочных суждениях, не являющиеся по сути своей ни правдой, ни ложью, а так, частным мнением автора. Среди источников таких работ также нередко частные дневники и письма, а вокруг документов – почти сплошная драматургия с интригующей интерпретацией. Вспомним хотя бы книгу «Распутин. “То Дело”» Э.С. Радзинского.

Вторая категория – книги, нарочито отстраненные от предмета исследования, рассматривающие разные точки зрения. Эта редкая категория среди популярных книг. Да и все равно без авторской позиции, конечно, не обходится.

Третья категория – книги что-либо доказывающие или опровергающие. Ценность этих книг зависит от аргументированности изложения и подобранного фактического материала. 

К третьей категории я и отнес исследование Игоря Пыхалова. Игоря Васильевича называют “историком-сталинистом”, но, по-моему, политические ярлыки тут не к месту. Автор очень тщательно работает с документами, фактами и очень аргументированно излагает свою точку зрения. Особенно ценно то, что Игорю Пыхалову важно не заклеймить кого-то, не разделить историков на “своих” и “чужих” по политическим предпочтениям, а докопаться до сути. Показательна критика книги «Война. Мифы СССР. 1939-1945» В.Р. Мединского. Вроде бы одно дело с В.Р. Мединским делают – мифы развенчивают, но для Игоря Васильевича этого мало. Он не нашел в книге В.Р. Мединского тщательности и аккуратности при анализе фактов, более того, выявил многие неточности и серьезные ошибки. (Этому посвящена глава 18 «Мифы против мифов?» книги Игоря Пыхалова.)

Интересна книга Игоря Пыхалова и тем, что показывает, как исторические мифы создаются. Например, “кавалерийский” миф, связанный с именем Ворошилова, который сказал: «Необходимо прежде всего раз и навсегда покончит с вредительскими “теориями” о замене лошади машиной, об “отмирании” лошади». Отсюда традиционно делали вывод, что Ворошилов имел в виду: танки не нужны, будем на лошадках скакать. Но, как подчеркивает Игорь Пыхалов, сказанные Ворошиловым слова были в том разделе его выступления, который посвящен сельскому хозяйству и относится к критике сокращения конского поголовья в результате коллективизации. Так что факт подмены понятия и создания мифа налицо. (Подробнее о кавалерии и механизации РККА – в книге Игоря Пыхалова.)

Вообще, автор «Великой оболганной войны» пытается ответить на следующие вопросы. Ковался ли “фашистский меч” в СССР? Была ли Красная Армия “обезглавлена”? Была ли советско-финляндская война поражением? Что есть правда, а что ложь о советских военнопленных, заградительных отрядах и штрафниках?

Книга имеет многостраничное приложение, посвященное штрафным частям Красной Армии.

В данном случае представлено 7-е (исправленное и дополненное) издание книги, которая может заинтересовать всех, кому небезразлична тема Великой Отечественной войны.

 

Дмитрий Кочетков

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.

Екклесиаст, 1, 9

 

Это далеко не первая книга Евгения Сатановского. Выходили в свет, к примеру, совсем не сказочные «Если б я был русский царь» и «Жил-был народ...»; заметки о национальной идее «Шла бы ты...» и путевые заметки «Книга Израиля». Даже оформление в виде записной книжки уже встречалось читателю.  

Что же касается содержания, то здесь, как всегда, автор (его же словами, хотя и написанными в другом издании) «милостыни интеллектуально страждущим любого направления и толка не подаёт. Политкорректностью не страдает». Относительно представленного издания Евгений Янович категорически предупредил в предисловии: «...если читатель намерен далее просматривать книгу, он делает это на свой страх и риск, под личную ответственность». А далее автор “прошелся” и по поводу защиты чувств верующих, и по поводу демократии и исторической справедливости, и по поводу коррупции, “синдрома Крыма” и “синдрома Украины”, а также национальной идеи и “России для русских”.

Приведу только две далеко не самые хлесткие цитаты, показывающие, как автор характеризует и “наши”, и “их” нравы.

«Демократия – не более чем имитация участия во власти тех, у кого ее на деле нет. ... В реальности заправляют всем богачи, которые ставят чиновников, и чиновники, которые с твердой неизбежностью превращаются в богачей».

«...теперь в ходу толерантность, доведенная до крайнего идиотизма по поводу сексуальных пристрастий. Так что воспитывать детей обычными людьми никак нельзя. Им нужно с детства расписывать все прелести однополых браков, стиля чайлд-фри (принципиальной бездетности, кто не понял) и непременных гей-парадов. Чем эта диктатура меньшинств, включая откровенных фанатиков и извращенцев, ... лучше, чем нормы приличия, понять невозможно».

Заметки Евгения Сатановского, в любом издании излишней радости от бытия не внушающие, на этот раз, кроме иронии, переходящей в злой сарказм, являют особую печальную мудрость, столь ярко выраженную в Екклесиасте. Автор ссылается на возраст: «и пятьдесят не шестьдесят». Но дело, конечно, не в наступившем шестидесятилетии. Просто нет в мире совершенства! Увы!

Тем не менее, автор находит положительное в жизни. Главное положительное – это книги. Притом книги традиционные, бумажные. «Меж тем нет ничего лучше для релаксации, – пишет он, – как взять в руки книгу и отвлечься от окружающей действительности, в которой слишком много экранов и проводов...» У Евгения Сатановского есть целая глава, посвященная пользе книг. Хотя без критики и тут не обошлось. Под обстрел попал Александр Исаевич Солженицын. Но на этом я останавливаться не буду. А закончу отзыв выводом, который сделал Е.Я. Сатановский на страницах своих заметок:

«Человек по природе своей преизрядная скотина. Но скотина, активно читающая. В чем и заключена надежда».

Для такого автора, как Евгений Янович, это звучит почти оптимистично.

 

Дмитрий Кочетков

 

Короткая справка:

Евгений Янович Сатановский - президент Института Ближнего Востока и профессор ИСАА МГУ, экс-президент Российского еврейского конгресса, журналист, писатель, предприниматель, меценат и ведущий программы "От трех до пяти" на радиостанции "Вести FM".

"Говори кратко, проси мало, уходи борзо!"

(Пётр Великий)

 

Петр I неоднократно бывал в Европе. Самыми масштабными были выезд с Великим посольством (в 1697-1698 годах) и поездка в Западную Европу в 1716-1717 годах. Кроме того, были и так называемые “малые путешествия”.

Книга Юлии Козловой посвящена второй масштабной поездке. Как отмечает автор, «это путешествие вполне сопоставимо с Великим посольством по своим масштабам, длительности и важности вопросов, которые в его ходе решались». Однако, если Великое посольство, имея обширную историографию, хорошо изучено, то поездка в Западную Европу в 1716-1717 годах не имела до сих пор целостного исследования. Желая закрыть эту лакуну, автор и представила на суд широкой читательской аудитории свою книгу. Точнее говоря, сначала была кандидатская диссертация, представленная на суд профессиональных историков, а уж потом появилась эта книга, изданная в рамках популярной серии «История. География. Этнография» (издательство «Ломоносовъ»).

Раз уж книга имеет такую “наукоёмкую предысторию” в виде диссертации, благодаря Интернету известную всем того желающим, нельзя не коснуться трех вещей: общего содержания книги (о чем она), мнения профессиональных историков (как была оценена работа) и возможного восприятия книги обычным читателем.

Что мы можем найти в книге? Благодаря этой книге можно узнать не только об извилистых путях самого путешествия (Германия - Дания - Голландия - Франция - Голландия), но и о результатах этого грандиозного визита. Так, например, этот визит, без сомнения, повлиял на становление садово-паркового искусства в России. Хотя, конечно, перед поездкой стояли многие важные внешнеполитические задачи, а не только культурное сотрудничество. Впрочем, автор не забывает и о бытовой стороне путешествия (времяпрепровождении царя и его свиты). Таким образом, историческое событие освещено разносторонне.

Всё это позволило дать положительную оценку работе Юлии Козловой и официальным оппонентам (при защите диссертации). Так, доктор исторических наук Сергей Алексеевич Мезин отметил: «Диссертантка выбрала верный аспект изучения этого сложного исторического явления, предприняв попытку представить его как целостную акцию. Это позволило автору повысить уровень обобщения материала и не вдаваться в мельчайшие подробности путешествия».

За что же критиковали работу?

За то, что «молодому исследователю подчас не удается отделить первоклассные источники от литературных мистификаций» (доктор исторических наук С.А. Мезин). За то, что «диссертантка бывает излишне прямолинейна в своих выводах» (доктор исторических наук Людмила Алексеевна Черная). Еще за то, что в работе есть неточности. Ну, я думаю, это всегда можно найти...

Какое впечатление книга производит на читателя? Не берусь говорить за всех, но мне показалось, что для популярного издания книга очень высокого уровня, хотя и носит обзорный характер. Впрочем, читать интересно.

Книгу можно рекомендовать всем, кто интересуется событиями Петровской эпохи.

 

Дмитрий Кочетков

 

Кто тут главный по тарелочкам?

 

Когда речь идет о книгах спорных и вызывающих противоположные отклики и суждения, будет уместным подчеркнуть, что говорить о таких книгах не значит разделять мнения их авторов, а выставлять сообщение в блоге о таких книгах не значит призывать их читать всех и каждого. 

Однако спорные книги могут быть занимательными и интересными. Более того, спорные книги могут оказывать серьезное влияние на многих и многих. Идеи их авторов могут со временем оказаться вложенными в уста уже других людей: писателей, исследователей, телеведущих и т.д. Так, идеи Эриха фон Дэникена имеют немало последователей. А шумная сенсационность его бестселлеров стала только началом завоевания всемирной славы швейцарского археолога-энтузиаста.

Для непосвященных сделаю несколько пояснений. Эрих фон Дэникен является убежденным сторонником гипотезы посещения Земли инопланетянами. На теории палеоконтакта и построены его рассуждения вокруг культурных артефактов, так или иначе (с его точки зрения) указывающих на посещение Земли в далеком прошлом представителями иных цивилизаций. Дэникен – организатор многих экспедиций в самые отдаленные уголки планеты с целью найти новые неопровержимые доказательства верности его теории.

В представленной книге – находки со всех концов света. Зимбабве и Колумбия, города, затерянные в джунглях и гиганты острова Пасхи... Пиктограммы и петроглифы, монстры в камне и ящики с игрушками... Удивительные народы – догоны, индейцы хопи... Всё рассмотрено как космический код древности, всё подвергнуто интерпретации, основанной на желании выяснить, может ли быть мнение о внеземных цивилизациях и таинственных пришельцах, посещавших Землю за тысячелетия до нас, лишь пустой выдумкой и фантазией.

Книга Эриха фон Дэникена «Небесные учителя» прекрасно иллюстрирована, благодаря чему все археологические находки оказываются у читателя перед глазами. Таким образом, рассуждения автора подкреплены зрительно. Многочисленные фотографии и рисунки как бы являются дополнительным аргументом в пользу теории автора. Правда, все ли захотят увидеть то, что увидел Эрих фон Дэникен? Увидеть роликовые коньки на изображении у не знавших колеса майя, детали лампы накаливания на таинственных барельефах в Дендере (Египет), транспортное средство типа мотоцикла в загадочной скульптуре, стоящей в Копане (Гондурас)... Так ли это? Но в то же время как быть, например, с африканским племенем догона, живущим в Мали? Откуда у него поразительно точные астрономические сведения, которые можно получить только благодаря таким мощным техническим средствам, каких у племени никогда не бывало? 

Мир полон загадок. А задуматься над этими загадками и даст возможность книга Эриха фон Дэникена «Небесные учителя».

 

Дмитрий Кочетков

Выше названная книга – это рассказ о Санкт-Петербурге, но не хронологически последовательное изложение истории города, а освещение по мозаичному принципу отдельных – наиболее интересных и значимых – эпизодов становления Северной столицы. И, несмотря на слово «лексикон» в названии книги, издание не является филологическим исследованием.

Итак, о чем же рассказывает автор в разделе на букву «А»? Он говорит об известных адресах города. Например, о поселке Комарово, который раньше назывался Келломяки и до 1940 года находился на территории Финляндии. В 1948 году его переименовали в Комарово в честь русского ботаника, президента Академии наук Владимира Леонтьевича Комарова.

А что вам известно об Озерках? Когда-то этот район Санкт-Петербурга был фешенебельным дачным местом. Здесь жил, например, писатель Н.С. Лесков. На театральной сцене Озерков проходили представления различных жанров; в 1895 году здесь дебютировала Вера Комиссаржевская.

А знаете ли вы, что иногда Петербург называли «немецким городом»? Информацию по этому поводу читатель найдет в разделе книги на букву «Н». В начале 20-го века из двухмиллионного населения города немцев насчитывалось до 50 тысяч. Первый план петербургской крепости представил саксонец Адам Кирхенштейн; многие городские архитекторы 19-го века были потомками обрусевших немцев. А в августе 1914-го по Петрограду прошли погромы немецких магазинов и предприятий…

И какой же рассказ о городе без раздела «Тайны»? Тайнами становилось то, что было запрещено делать публично. Играть в карты, например. Но…

В 1829 году А.С. Пушкин проиграл в банк 24800 рублей Василию Огонь-Догановскому. Удачливый игрок под именем Чекалинского увековечен в «Пиковой даме».

Масоны, хлысты, социалисты… Каких только тайных обществ не было в Петербурге!

Автор книги рассказывает читателям о морганатических браках, о несостоявшейся дуэли Александра Блока и Андрея Белого…

И как же промолчать о зачинательницах борьбы за женское равноправие в России? Ими были Мария Трубникова и Анна Философова. Об этом можно прочесть в рубрике книги «Женщины».

Ю. Пирютко повествует о жизни известных людей и рядовых горожан, о духовной и материальной культуре города, о нравственных ценностях, адресуя свою книгу самому широкому кругу читателей.

 

Светлана Титова

Наверное, нет людей, которые хоть изредка, устав от повседневной суеты, не хотели бы оказаться в другом месте или в другом времени. Можно закрыть глаза и помечтать, можно посмотреть фильм и вместе с героями окунуться в прошлое или в будущее. А можно взять в руки книжку и оказаться в другой эпохе. Вот именно это нам и предлагает автор книги «Приметы милой старины» Нонна Марченко. А совершим мы экскурс в пушкинское время – начало XIX столетия. 

Каких только аспектов дворянского быта не затрагивает автор в 32 главах книги! Для примера: «Дворянские гнёзда», «Мода», «Парад», «И бал блестит во всей красе…», «В салоне», «Пиры и застолья», «Дуэли» и многое другое. Автор расскажет нам  об устройстве дворянского дома; пригласит на бал, домашнюю вечеринку или в великосветский салон; вы узнаете о том, как проводились парады и что делали посетители Английского клуба. А также что читали  в пушкинскую эпоху, и какие письма писали друзьям и подругам; как развлекалось дворянское общество на природе, в театральных креслах и за игровым столом. Большое внимание уделяется этикету и тем традициям и условностям, которые были приняты в то время. Автор объясняет нам те вещи, которые давно забыты в нашем обществе и рассказывает о том, что мы с вами и не знали. «Почему Татьяна Ларина, написавшая Онегину письмо с объяснением, рискует своей честью? Почему Онегин, не желая на дуэли убивать Ленского, выстрелил первым? Почему именитые люди считали неприличным ездить в наёмной карете и когда перестали обращать на это внимание? В каком порядке гости усаживались за стол во время званого обеда? И почему в порядочном обществе считалось неприличным являться на утренний визит в бриллиантах? Всё это мелочи быта, но без них многое непонятно в произведениях Пушкина, Лермонтова, Толстого. Это наша история – уже поэтому быт наших предков нам интересен. Это история культуры – а в ней нет мелочей».

В книге много цитат и ссылок на стихи, дневниковые записи, письма и воспоминания, касающиеся раскрываемой темы, как самого Александра Сергеевича Пушкина, так и его современников. Книга как бы пронизана голосами эпохи, и поэтому звучит  так достоверно. Если кому-то из читателей захочется углубиться в какую-то из тем, предложенных автором, можно почитать ещё и ту литературу, которую Нонна Марченко использовала для написания своей книги. Список составлен по главам книги «Приметы милой старины».

 

Валерия Базлова

Писатель предлагает вниманию читателей короткие рассказы о выдающихся из ряда обыкновенных людях – героях, злодеях, авантюристах и т.п.; несколько историй он посвящает животным.  Часть представленного материала в дальнейшем нашла отражение в более объемных произведениях автора.

В рассказе «Белые амазонки» Акунин говорит, что «убитых на войне женщин должно быть жальче, чем мужчин». Потому что кашу заваривают представители сильного пола, а когда оказываются «недюжи, на помощь приходят они – идейные, или любящие, или просто экзальтированные, но в любом случае самоотверженные».

Написана в свое время Борисом Акуниным повесть о женских батальонах смерти, куда вступали девушки, откликнувшиеся на призыв небезызвестной Марии Бочкаревой (уроженки Кирилловского уезда, кстати). А воевать многим из них пришлось не с немцами, а со своими – во время Гражданской.

В Красной армии было много женщин,  были они и в Белой.

Знаете ли вы, что в 1917 году Александровское военное училище выпустило 25 девушек-прапорщиков? Почти все они ушли к белым. Девять убиты во время Гражданской войны, две застрелились после ее окончания…  

В конце 60-х годов прошлого столетия вышел фильм «Операция «Трест», где Людмила Касаткина блестяще исполнила роль ротмистра Марии Захарченко. И это не вымышленный персонаж: у него есть реальный прототип – Мария Лысова–Михно-Захарченко-Шульц. И жизнь свою она прожила еще более авантюрно, нежели героиня Касаткиной.

Некоторое время – в 19 веке – высшую медицинскую должность (генерал-инспектор) в британской армии занимал талантливый врач Джеймс Барри. Известен он был не только как искусный лекарь, строгий инспектор, но и как скандалист, дуэлянт. За грубость с начальством его разжаловали в штаб-лекари, но Барри сумел вторично сделать карьеру, что, конечно же, удивительно. Но…  Самое удивительное заключается в другом: Джеймс Барри был… женщиной. Выяснилось это после его (ее) смерти («Феноменальный доктор Барри»).

Рассказ «Как надо жить» Акунин заключает такими словами: «Как мысли черные ко мне придут – ну там, жизнь не нравится или мелкие проблемы со здоровьем, - я вспоминаю про Василия Ерошенко, и мне делается стыдно». И это понятно.

Василий Ерошенко, родившийся в глухой провинции в крестьянской семье, потерял зрение в четырехлетнем возрасте. Есть ли у человека в такой ситуации шансы на полноценную интересную жизнь? Судите сами. Ерошенко стал музыкантом, выучил эсперанто, побывал в Англии и Японии, где менее, чем за 2 года, так освоил язык, что публиковал в журналах свои сказки на японском.

Ерошенко вернулся в Россию, ставшую уже в то время советской. Жил на Чукотке, в Туркмении, разработал туркменский вариант брайлевской письменности, учил незрячих детей. Так что прав автор, сделавший в конце повествования выше упомянутое заключение.

Что же касается животных, то рассказывает писатель, например, «Быль о сером волке». Случилась эта история во Франции в середине 18 века. В лесах Лангедока завелся зверь-людоед, первой жертвой которого стала 14-летняя девочка. Это было лишь начало, ужасное животное «резвилось» более 3-х лет. В конце концов волка застрелили. Но вопросы остались. Возможно, что чудовищное животное являлось помесью волка и собаки, а на людей нападало, повинуясь командам хозяина. Впрочем, это лишь одна из версий.

Миниатюры, представленные Борисом Акуниным в сборнике, все без исключения по-своему интересны, и читать их равнодушно просто невозможно.    

 

Светлана Титова

Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,

С раскосыми и жадными очами!

А. А. Блок 

Да, мы – гипербореи!

В.Н. Дёмин

 

Вот и еще одна книга из серии «Неведомая Русь». Решив ознакомиться с ней, я сначала и не думал в нее погружаться. Хотел я, так сказать, просто помочить ножки у бережка, не заплывая за буйки и не ныряя глубоко в сущность. Но получилось (не смотря на мой скепсис), что я стал, как ловец жемчуга в море, находить в этой книге то, что скрыто под толщей минувших веков от глаз обыкновенного человека, далекого от историко-культурных изысканий. В общем, искупался по полной программе. Правда, до конца я так и не определил свое отношение к работе автора. Мнение мое, как неприкаянное, бродило и шаталось, впадая в грех крайностей. То ли прав был писатель Анатоль Франс, смеявшийся над косностью истории как науки, то ли верно историк-любитель Сергей Лесной сказал о фантазёрстве некоторых ученых. Вот что они написали.

 

А. Франс:

«Историки переписывают друг друга. Таким способом они избавляют себя от лишнего труда и от обвинений в самонадеянности. Следуйте их примеру, не будьте оригинальны. Оригинально мыслящий историк вызывает всеобщее недоверие, презрение и отвращение».

 

С. Лесной:

«Техника дала радио, аэроплан, атомную энергию, биология – трансплантацию живых тканей..., астрономия открыла новые миры, а история все еще не может выйти из периода алхимии, из заколдованного круга надуманных теорий, вроде теории “флогистона”, и не может отличить явственную ложь от действительности».

 

И еще одну цитату вам вверну (не для того, чтобы образованность свою показать, а чтобы привести ту мысль, которая ставит книгу В.Н. Дёмина вне споров об обоснованности выдвинутых в ней положений). Итак, П.А. Флоренский: «Легенда не ошибается, как ошибаются историки, ибо легенда – это очищенная в горниле времени от всего случайного, просветленная художественно до идеи, возведенная в тип сама действительность». 

Именно – легенда. А еще – сказка, которая может стать объектом серьезного исследования, являющегося попыткой увидеть в ней не досужие вымыслы, а своеобразный архив древности и отображение исторического процесса в мистифицированном и опоэтизированном виде. (Филологи прекрасно знают о труде В.Я. Проппа «Исторические корни волшебной сказки».)

Вот и Валерий Никитич Дёмин имел дело с легендами, мифологией, апокрифическими текстами и т.д. Он занимался археологией языка и реконструкцией смысла, считая, что все языки произошли от одного, следовательно, традиционные подходы этимологии не нужны. Конечно, он и сам признал: «вероятность погрешности в макроэтимологических изысканиях достаточно велика». Тем не менее, автор был убежден в правильности своей концепции происхождения современных народов, в том числе русского, от гиперборейцев (Север – прародина всех народов Земли). 

Какой вывод напрашивается? Материал книги – богатый. Концепция автора – оригинальная (хотя она уже многим достаточно известна). 

Можно ли этому верить? А вы перечитайте еще раз изречение Павла Флоренского и решайте сами. Одно бесспорно: перед нами – прелюбопытная книга, посмертное переиздание труда увлеченного энтузиаста, ученого и писателя, с 1997 года и до самой смерти (в 2006 г.) погруженного в литературную и экспедиционно-исследовательскую работу, посвященную Гиперборее и предыстории России.

 

Дмитрий Кочетков

 

Книга является одним из изданий серии «Неведомая Русь»; здесь рассказывается о выдающихся женщинах Древней Руси, не только о хрестоматийно известных Ярославне и княгине Ольге.

Кстати, о Ярославне, обессмертившей свое имя легендарным плачем в «Слове о полку Игореве». Полное имя жены новгород-северского князя Игоря – Евфросинья Ярославна; она была младшей дочерью галицкого князя Ярослава Остомысла.

Сведения о том, что Ярославну звали Евфросиньей, исследователи обнаружили в Синодике Антониевского Любечского монастыря.

Образ этой женщины вдохновлял поэтов, композиторов, художников. Существуют многочисленные иллюстрации к «Слову…», изображающие Ярославну на крепостной стене Путивля. Такие живописцы и графики, как В.Г. Перов, И.Я. Билибин, Н.К. Рерих, В.А. Фаворский и многие другие, внесли свою лепту в интерпретацию знаменитого женского образа, который, по мнению В.Я. Брюсова, во многом повлиял и на развитие русской литературы.

«Или русских женщин лики все в тебе слиты?/ Ты – Наташа, ты – и Лиза, и Татьяна – ты!/ На стене ты плачешь утром… Как светла тоска!/ И, крутясь, уносит слезы песнь певца – в века!» - так писал поэт в стихотворении «Певцу «Слова» (1912).

Одна из самых известных Ярославн в истории – Анна, королева Франции. Дочь Ярослава Мудрого, она была выдана замуж за французского короля Генриха. И что интересно: Анну не только обвенчали с Генрихом, но и короновали, то есть ей предоставили право участвовать в государственных делах. Известно, что Генрих часто советовался с женой, и ее подпись соседствовала с подписью короля на многих документах.

Предание гласит, что Анна Ярославна привезла с собой во Францию библиотеку, ныне утраченную. Это одна из исторических загадок, связанных с этой женщиной .

«Хорошо ли быть на самом деле/ Королевой Франции чужой?..» - спрашивает Давид Самойлов в стихотворении, посвященном дочери Ярослава Мудрого. Навряд ли кто-нибудь ответит на этот вопрос, но то, что Анна была личностью незаурядной, бесспорно.

Одна из внучек Ярослава Мудрого – Анна Всеволодовна – основала первую на Руси школу для девочек, где учила их писать, читать, шить, петь и многому другому.

Анной она стала в монашестве, при рождении же была наречена Янкой. Что значило это имя? Вопрос открытый.

В книге представлен и ряд других интереснейших материалов, посвященных известным женщинам Древней Руси. А их было немало…

 

Светлана Титова

«Он русский. Это многое объясняет»

 (Слоган фильма «Сибирский цирюльник»)

 

На предмет норманизма-антинорманизма написано так много, что я позволю себе не давать на сей счет никаких развернутых пояснений и (уж тем более) не пересказывать позицию Сергея Лесного (Сергея Яковлевича Парамонова, 1894-1967). Но чем же вас тогда заинтересовать? Не усомнитесь ли вы в достоинствах представленной книги? Не решите ли: книга тем уж хороша, что рецензент не нашел другой для написания отзыва? Ну что ж, раз вопрос может быть поставлен таким образом, то позвольте выставить на обозрение мой читательский вкус, а не содержание и критику издания. Ведь о вкусах не спорят, а о книгах – сколько угодно.

Итак!

Автор высказывается на острые (на середину ХХ века, хотя они и сейчас не затупились) темы. А я люблю острое.

«Если культура России высока и ценна, ее не убудет, если Грузия, Украина или Туркменистан будут представлять собой вполне самостоятельные государства...» (с. 94).

Когда это написано? Еще раз подчеркну: в середине ХХ века, во время существования СССР. Конечно, интересна была бы позиция автора уже после развала Советского Союза и в связи с новым обострением международного положения в XXI веке. Но он написал это тогда, когда написал.

Дальше!

Говорят, что жареное вредно для здоровья. Не знаю, но некоторым ученым точно не поздоровилось от Сергея Яковлевича. А я не против, если пахнет жареным. Пикантно, но разделять трапезу... то есть разделять мнение автора ведь не обязательно!

Вот, например, что пишет Сергей Лесной о Вернадском и его научных методах:

“Даже мелкие детали говорят, что между наукой и профессором Вернадским «дистанция огромного размера», его «труд» – самая жалкая любительщина, обязанная счастливому случаю, что ему, иностранцу, удалось устроиться при американском университете. Однако это обстоятельство является несчастьем как для того университета, так и для русской науки. Для Вернадского достаточно самого поверхностного сходства, созвучия в словах, и он принимает их за одно и то же и переворачивает судьбы целых наций вверх ногами” (с. 212). И далее: “Бедный Мюнхгаузен! «Наука» так далеко ушла вперед, что ему уже не угнаться. Он не мог бы догадаться, к какой национальности относится лицо, носящее имя «Вернадский»! Современная наука отвечает немедленно – француз. Корень слова «верн», а кто не знает, что Жюль Верн – француз? Что же касается «адский», то это указание на местожительство. Если вы, читатель, не верите этому, обратитесь к Плинию, там об этом сказано так же ясно, как о верховьях Оскола” (c. 226).

Уточню, что такому разносу подвергся труд Г. Вернадского «Древняя Русь».

Но за десертом (иначе говоря, завершая это сообщение) я всё же не могу не оставить краткого описания того, как литературное меню составлено в целом.

Перед нами – переиздание части трудов Сергея Лесного. Его книга выходила отдельными выпусками, в виде небольших брошюр. При этом значительная доля материалов оформлена автором как совершенно самостоятельные небольшие очерки, посвященные  древнейшей истории руссов. Вот некоторые названия очерков: «Существовало ли “призвание варягов”?», «Когда началось русское летописание?», «О крещении князя Аскольда», «О значении пути “из варяг в греки”», «Кто был отец Рюрика и как его звали?» и т.д.

Себя Сергей Лесной определял как историк-любитель. Но автор переводов и научных комментариев данного издания Е.С. Лазарев подчеркивает: «Умозаключения историка-любителя Сергея Лесного (он и сам определяет себя именно так), при всей их эмоциональности и публицистичности, на поверку оказываются весьма близки непредвзятым выводам академической науки».

 

Дмитрий Кочетков

 

"Русский интеллигент никогда не уверен в том, следует ли принять историю со всей ее мукой, жестокостью, трагическими противоречиями, не праведнее ли ее совершенно отвергнуть.

...

Мыслить над историей и ее задачами он отказывается, он предпочитает морализовать над историей..."

(Н.А. Бердяев)

 

Приведенный эпиграф не относится к представленной книге и ее автору, наоборот, находится в противоречии с ними. Доктор исторических наук С.Т. Минаков как раз дает нам возможность порассуждать и поразмыслить, а не поставить изначально те или иные этические оценки. 

Книга этого автора вводит противопоставление «Сталин – Тухачевский» и тему возможного заговора «красных маршалов» в широкий общеисторический контекст. Недаром на первых страницах автор ссылается на уловленный образованными людьми «парафраз» Великой Французской революции, явленный Россией в 1917 г. Согласно сторонникам этой исторической параллели, Ленин – это «красный Робеспьер», Троцкий – Дантон или Карно, Радек – Марат, Тухачевский – Бонапарт и т.д.

Далее автор, ссылаясь на русско-американского социолога П.А. Сорокина, приводит на страницах свой книги мысль о том, что после революции «оружие критики» закономерно заменяется «критикой оружием». Другими словами, революция неизбежно готовит диктатуру военщины. Таким образом, «рост власти военных – будут ли ими Цезарь или Август, Кромвель или Дюмурье, Ян Жижка, Прокоп, Наполеон, Монк или Врангель, Мак-Магон, Людендорф, У Пэй Фу или Чжан Цзо-линь – неизбежен». (Опять мы видим многих исторических персон, на этот раз – разных эпох и народов, но приведенных также в подтверждение общих исторических параллелей и закономерностей.)

Заканчивает книгу автор фразой, приписываемой Ж.Ж.Дантону: «Революция пожирает своих детей!» В итоге один из вождей якобинцев вновь отсылает нас к Великой Французской революции. Автор же представленной книги еще раз апеллирует к Наполеону, называя Тухачевского «почти Наполеоном», дважды срывавшимся «в катастрофу, последняя из которых в конечном итоге стоила ему жизни и парадоксальной репутации в памяти поколений».

Подобным образом рассмотрен не только «феномен Тухачевского», но и явление советского «вождизма», и фигура Сталина. Следуют ссылки на философа Н.А. Бердяева, социолога М. Вебера, психолога С. Московичи и т.д. 

Но был ли все-таки заговор «красных маршалов»? Известно, что разные книги на сей счет дают различные, диаметрально противоположные выводы. Автор представленной книги решает этот вопрос положительно. Но какую роль мог сыграть в предполагаемом заговоре Тухачевский, вы узнаете из книги. На мой взгляд, пересказ здесь лишил бы смысла обращение к ней.

 

Дмитрий Кочетков

"...Россию поднял на дыбы?"

(А.С. Пушкин)

 

Согласно известному выражению великого русского поэта А.С. Пушкина, царь-реформатор Петр I «Россию поднял на дыбы». Действительно, страна получила современный (по тем временам) флот, развитую промышленность и торговлю. Но, как отмечает автор представленной книги Татьяна Георгиева, «“европеизация” не затронула глубинные закономерности развития России». Договорное право, парламентаризм, права человека и ликвидация крепостного права (то есть то, что соотносится с западным развитием капитализма и демократии) на повестке дня в России XVIII века не стояли. Получается, что Россия заимствовала с Запада только то, что лично насаждал Петр I. При этом первый российский император оставил заметный след и в бытовой, чисто внешней “европеизации”. (Как тут не вспомнить слова А.С. Кончаловского: «У русского мещанина всегда была мода на заграничное, и он схватывал все, что было на поверхности, – словечки, моду, манеры, но почему-то не отношение к труду, например, или отношения между людьми».)

Но вернемся к роли личности в истории. А именно к Петру I. «То академик, то герой, то мореплаватель, то плотник» поучаствовал и в чисто внешних модах на заграничное. Как известно, он собственноручно лишал бород и обрезал длинные кафтаны. Благодаря такой “европеизация” даже крестьянам, въезжавшим в город, приходилось уплачивать по две денежки за бороду. Впрочем, об этом знают многие. А вот о том, как Петр I связан с понятием «шведский стол» или какие слова император лично импортировал из Голландии в Россию, вы прочитаете (в качестве информации, быть может, менее известной) уже в книге Татьяны Георгиевой «Русская повседневная культура XVIII века». 

Стоит отметить, что Петр I имел стремление догнать западную цивилизацию по разным направлениям: торговому, военному, научному и т.д. К чему, кстати, мы и сейчас стремимся. Чтобы развивать собственную промышленность и деловую предприимчивость, Петр I ввел многочисленные запреты на ввоз импортных товаров. Что в виде контрсанкций у нас и сейчас есть. Так что многие факты придают представленной книге особую актуальность.

Вообще, книга доктора философских наук Татьяны Георгиевой состоит из двух частей. Первая часть посвящена периоду правления Петра I, вторая – России в XVIII веке после Петра I. Во второй части, хронологические границы которой простираются от избрания на царство Анны Иоанновны до убийства Павла I, находится место и карточной игре, и носовым платкам, и народным праздникам, и крепостному театру, и журналам мод, и городскому транспорту. Но мое внимание зацепило опять же то, что долгое время оставалось (и, боюсь, что остается) очень актуальным.

Приведу пример.

Поскольку ничто в этом мире не ново, не будет новым и желание нижних чинов угодить вышестоящим. Автор книги приводит замечательный пример ревностного следования угоднической глупости, которая, увы, была свойственна представителям России во многие времена. При Павле I всех едущих и идущих мимо императорского дворца заставляли снимать шапки, какой бы ни была погода. А причиной тому была случайно брошенная императором фраза, о которой тот и позабыл. И, удивившись такой учтивости своих верноподданных, император спросил о ее причине. Ответ был: «По высочайшему вашего величества повелению». Павел I разгневался и приказал отменить этот обычай. И чем всё закончилось? Полицейские офицеры стали лупить простой народ за то, что он снимает шапки (впрочем, знатных прохожих только «убедительно просили» не снимать шляпу).

Можно с уверенностью сказать, что книга Татьяны Георгиевой дает колоритную картину российского общества и будет интересна широкому кругу читателей.

 

Дмитрий Кочетков

«Вячеслав Молотов – человек выдающихся способностей и хладнокровно беспощадный. Что же касается руководства внешней политики, то Сюлли, Талейран и Меттерних с радостью примут его в свою компанию, если только есть такой загробный мир, куда большевики разрешают себе доступ»

(Уинстон Черчилль)

 

Противоречивая личность Вячеслава Молотова хорошо известна нам по пакту о ненападении, заключенному СССР и Германией. Особенно здесь много споров вокруг секретного протокола. Кто-то его рассматривает как повод для обвинений советской стороны во всевозможных нехороших делах, а кто-то вовсе ставит под сомнение аутентичность оригинала этого протокола. Затронут вопрос о секретном протоколе и в книге Вячеслава Никонова. С  одной стороны, автор ссылается на самого Молотова, который всегда отрицал существование этого протокола. С другой стороны, пишет: «Но, по-моему, это не значит, что его не было». Каково же мнение автора в целом на заключенный СССР и Германией пакт, вы узнаете из представленной книги, а я обращу ваше внимание на другую проблему. Что еще нам, рядовым гражданам страны, известно о жизни и деятельности Вячеслава Молотова, кроме упоминания его фамилии в связи с пактом? Оказывается, о жизни этого человека мы знаем не так уж много. Зарубежных биографий – мало (и там полно небылиц), а в нашей стране неумеренное восхваление быстро сменилось фактически забвением с последующим обличением. И всё это лишило нас полноценной биографии «несгибаемого соратника Сталина».

Вячеслав Никонов – внук Вячеслава Михайловича Молотова. И автор не стыдится своего родства, хотя и не считает всё сделанное дедом правильным. Думаю, что биография, написанная с любовью к своему герою и лишенная желания быть ему судьей, только выигрывает от этого.

Книга проследила все этапы жизни и рассмотрела все ипостаси непоколебимого «продолжателя дела Ленина»: революционер, нэповец, премьер, индустриализатор, коллективизатор, традиционалист, министр иностранных дел, опальный ленинист и старейший большевик.

Автор старается выдержать в изложении материала нейтральную позицию, а проводимую советским правительством политику рассмотреть с точки зрения тех, кто ее и проводил, а не с точки зрения сторонних критиков. Можно, конечно, ставить вопросы о правильности политики вообще или о цене тех результатов, которые достигались. Но благодаря именно такой подаче материала, мы лучше понимаем выбор тех или иных действий, их назначение. 

Рассматриваются в книге и многие злободневные вопросы. Например, каковы были масштабы «голодомора» и носил ли он национальный характер, направленный против украинцев? Сам Молотов считал разговоры о массовом голоде несостоятельными. Любопытные данные дает и статистика смертности на Украине в 1933 году. Согласно этой статистике, пик смертности приходился на лето, хотя, как правило, смертность от голода начинается зимой, становится максимальной в марте-апреле, а к лету сходит на нет. Не стали ли причиной повышенной смертности в 1933 году, кроме голода, еще и эпидемические заболевания?*

Конечно, можно поставить под сомнение объективность книги Вячеслава Никонова. Автор так и пишет во введении, что его книга не может быть объективной. Причина? Потому что все книги субъективны по определению.

Но «субъективная книга» Вячеслава Никонова дает многое, а именно ключ к пониманию исторического значения фигуры Молотова. 

 

Дмитрий Кочетков

 

«Везде семейство, и почти не видно города».

(В.Г. Белинский – о быте москвичей)

 

Читатели, интересующиеся популярной исторической литературой, могут иметь вкусы, серьезно различающиеся между собой и нацеленные на разное преподнесение материала. Кому-то больше нравится сенсационность и провокативность, а кому-то скрупулезность и погруженность в тему. Меньше всего, по моим наблюдениям, нравится отсутствие однозначности оценок и предположений. Если пишется, что «могло быть так, а могло быть и эдак», то у некоторых читателей возникает иллюзия, что автор и не знает ничего. Хотя это, конечно, вряд ли правильно, но и не изменишь ведь ничего в восприятии людей.

Смысл сей небольшой прелюдии в том, чтобы предупредить: в этом сообщении просто будут названы основные характеристики представленной книги, а уж подходит она вам или нет, решать опять же только вам, уважаемые читатели. Никто никому ничего не навязывает.

Очерки доктора исторических наук Михаила Григорьевича Рабиновича, посвященные городу как определенному типу поселения, а также общественному и семейному быту горожан, вышли в серии «История. География. Этнография», выпускаемой издательством «Ломоносовъ». Как всегда, книга качественно издана и проиллюстрирована рисунками Ирины Тибиловой.

С содержательной стороны, книга, названная в аннотации «энциклопедией русского средневекового города», состоит из трех частей. В первой из них речь идет о русском городе как таковом, занятиях его жителей и об этническом его составе. Вторая часть посвящена общественному быту горожан, здесь рассматриваются кремли и тюрьмы, торговые площади и кабаки, посады и ночные улицы. В третьей части можно найти сведения о домашнем быте: семье и «гостеванье», браке и разводе, детях и обучении грамоте, похоронах и поминках.

Автор очень точен в терминологическом плане. Говоря о городе, он, прежде всего, пишет о том, что могло бы его отличать от других типов поселений. Прежде чем говорить о семейном быте, он определяет, что могла представлять собой семья в русском феодальном городе.

Точность приводимых в книге фактов подтверждается многочисленными документами. Следуют ссылки на Архив Академии наук, грамоты Великого Новгорода и Пскова, записки Русского археологического общества, писцовые книги города Балахны, Нижнего Новгорода, Московского государства и т.д. В книге имеют место примечания в количестве 779, указывающие на источник или что-либо поясняющие.

При всем при этом книга написана простым языком. Но она, безусловно, требует погружения в тему. Предполагается, что вас должна интересовать русская история и культура. Если это так, то книга М.Г. Рабиновича «Русский средневековый город» – для вас.

Завершая отзыв на книгу, не могу не сказать о том, что не любят делать издатели. Книгу М.Г. Рабинович (1916-2000) написал, конечно, не вчера. И хотя в ней это нигде не указано, тем не менее, можно найти и более раннее издание: Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. Горожане, их общественный и домашний быт (М., 1978). Конечно, представленную книгу это нисколько не портит и не делает ее ничуть менее актуальной. 

 

Дмитрий Кочетков

“По свету ходит чудовищное количество лживых домыслов, 

а самое страшное, что половина из них - чистая правда”.

Уинстон Черчилль

 

В Корейской Народно-Демократической Республике (КНДР), самой обособленной, загадочной и обсуждаемой стране в мире, проживает около 26 миллионов человек. В середине XX века политические разногласия раскололи некогда единое государство на две части: южную и северную. Первая стала сторонником капиталистического строя, вторая - коммунистического. Северные корейцы - это трудолюбивая, выносливая, сдержанная нация, ведущая упрядоченное и размеренное существование среди суровых горных ландшафтов. На протяжении более семидесяти лет их политический режим стабилен.  С момента образования в 1948 году власть в стране переходит от отца к сыну. Жизнь простых граждан скрыта от посторонних глаз и потому овеяна большим количеством слухов. 

Данная книга - детище американской жураналистки “Los Angeles Times” Барбары Демик, в начале двухтысячных возглавившей представительство газеты в Сеуле (Южная Корея). По долгу службы женщине приходилось освещать события на всем полуострове. Но приехав в Пхеньян, она сразу поняла, что получить объективную информацию о КНДР находясь там будет сложно - два зорких сопровождающих пресекали любые попытки общения с местным населением. Вернувшись в Сеул Барбара решила сама отыскать тех, кто в конце 90-х по тем или иным причинам покинул свою Родину. На протяжении семи лет она брала интервью у бывших жителей Чходжина - удаленного от образцово-показательной столицы промышленного портового города на северо-востоке страны. Их рассказы и легли в основу этого динамичного, проникновенного, местами шокирующего повествования. Дочь бывшего южнокорейского военнопленного - Ми Ран и ее молодой человек - Чон Сон, ярая сторонница действующего строя - Сон Хи Сок и ее старшая строптивая дочь Ок Хи, честная, прямолинейная Ким Чи Ын и смелый ловкий подросток Ким Хюк. Учительница, инженер, бухгалтер, домработница, врач и беспризорник. У них разные судьбы, но одинаковое прошлое. Тяжелое прошлое угнетенных, доведенных до отчаяния людей. Голод, страх и неопределенность заставили их в свое время перешагнуть запретную черту. Кто-то до сих пор сожалеет о содеянном и мечтает вернуться обратно. Кто-то довольно быстро приспособился к новой реальности. Поскольку у большинства беглецов в КНДР остались друзья и родственники,  имена некоторых опрошенных были  изменены. 

Безусловно, изложенные в книге сведения не претендуют на “истину в последней инстанции”, однако небольшой луч света на некоторые особенности жизни в Северной Кореи все-таки проливают. Книга рассчитана на широкую аудиторию, однако особо впечатлительным читать ее не рекомендуется.

 

Александра Разина

Довоенная Москва… Джазовые ритмы, литературные салоны, обостренное чувство патриотизма и – одновременно – страх, аресты, доносительство; синтез стремительно набирающей обороты новой жизни и леденящий душу ужас. Но человеку – всегда, при любых внешних обстоятельствах – хочется любить и быть любимым, хочется чувствовать заботу и заботиться о других. Ревность, предательство, благородство – вечные спутники людей.

В книге рассказывается о самых ярких парах довоенной Москвы.

Михаил Кольцов и Мария Остен – во многом разные, в чем-то похожие. Он был азартным, отчаянным, любвеобильным; она – принципиальная, отважная идеалистка.

Михаил и Мария познакомились в Германии в 1932 году. 

Кольцова называли в свое время «журналист номер один». Он писал легко и вдохновенно. И не только писал – Кольцов был разведчиком.

Немка Мария Остен стала его настоящей любовью. И это действительно так, несмотря на то, что их отношения были достаточно сложны: ревность, измены…  И тем не менее, по мнению авторов, «они умерли друг за друга».

Легендарный  Рихард Зорге и Екатерина Максимова. Фантастически обаятельный ловелас и безупречно верная домашняя женщина. Почти вся их совместная жизнь прошла в разлуке. Рихард работал в Японии, и в 1935 году они расстались фактически навсегда, хотя и продолжали переписываться.

Для авантюрного Зорге была неприемлема жизнь среднестатистического обывателя, и то, что он стал разведчиком, вполне предсказуемо.

Тихая русская женщина Катя Максимова стала его женой, образно говоря – взвалила на свои плечи непосильный груз.

Их жизнь была разной, а смерть – похожей.

Рихарда казнили в японской тюрьме, Катя трагически погибла в советской ссылке…

Для не приспособленного к быту Дмитрия Шостаковича мудрая, волевая Нина Варзар стала надежной опорой. Их отношения не были идиллией: супруги однажды даже решились на развод. Но жить порознь не смогли, снова вернулись друг к другу.

Композитор тяжело пережил смерть своей спутницы. И, несмотря на то, что впоследствии он еще дважды женился, именно Варазар была главным человеком в его судьбе.

Михаил Булгаков и Елена Шиловская, Валентина Серова и Константин Симонов, Татьяна Окуневская и Владо Попович…   По-разному складывались их судьбы, счастливые и несчастливые по-своему. Но это были удивительные пары. Легенды…

 

Светлана Титова

Минуй нас пуще всех печалей

И барский гнев, и барская любовь.

 (А. С. Грибоедов)

 

Имя автора этой книги хорошо известно любителям серии «История. География, Этнография», выпускаемой издательством «Ломоносовъ». До нее вышли в свет «Лейб-компания императрицы Елизаветы Петровны», «Истории русских фрейлин» и «Русские царицы и царевны XVII века», также написанные доктором исторических наук Андреем Демкиным (последняя из названных – в соавторстве с Людмилой Морозовой).

И вот еще одно издание, на этот раз посвященное такому явлению, как опала, в которой могли оказаться представители родов, поднявшиеся «в самые верхи государственной власти». Причины немилости были и политические (проигрыш интриги), и личные (неприязнь). В общем, Петр I, Петр II, Анна Иоанновна или Елизавета Петровна всегда находили причины для немилости. Но давали ли реальные поводы для опалы знатные фамилии?

Лопухины уж были виноваты перед Петром I тем, что жена Евдокия не стала его любимой женой, с которой, кстати, государь развелся. Да и с сыном Алексеем (от Евдокии Лопухиной), как мы помним, у Петра I последовал разрыв.

Опала фамилии Монс-Балк связана опять с любовью и неверностью. Фаворитка Анна Монс изменила Петру I, после чего последовал разрыв с ней...

А вот князь Александр Меншиков, утянувший в опалу за собой все семейство, слишком «противопоставил себя всем иным влиятельным силам». Случилось это уже не при Петре I, а при Петре II. Удивительно, но, оказавшись прежде без царского доверия, при Петре Алексеевиче Александр Меншиков смог оставаться на небывалой высоте.

Долгоруковы и Голицыны не сориентировались в новых реалиях, когда на престол взошла Анна Иоанновна. Они желали продолжать осуществление собственной власти посредством Верховного Тайного Совета. А времена-то изменились... Отсюда вывод: если не хочешь закончить свою чрезмерную власть на плахе (как некоторые представители рода Долгоруковых), поделись этой властью с другим (например, с императрицей, имеющей стремление царствовать не только номинально).

Кроме упомянутых выше фамилий (Лопухины, Монсы-Балки, Меншиковы, Долгоруковы, Голицыны), в книге называются также Бироны и Минихи. Временщик Бирон (после смерти своей благодетельницы Анны Иоанновны он удержался у власти всего три недели) и фельдмаршал Миних, приглашенный еще Петром I, «не понравились» Елизавете Петровне, которая отправила их с семьями в ссылку...

Итак, опальные фамилии перечислены, хронологические рамки тоже определены (от царствования Петра I до правления Екатерины II). Осталось охарактеризовать книгу в целом. Перед нами научно-популярный очерк, излагающий материал кратко, но ёмко. Фактов – много. Возможно, кому-то недостанет занимательности. Но книга идеальна в качестве первой ступени для изучения влиятельных персон и «столкновения интересов» власть имущих в дни бурного восемнадцатого века.

 

Дмитрий Кочетков

«Не только школяры и мелкие клирики, но и высокопоставленные церковники и ученые-богословы разрешали себе веселые рекреации, то есть отдых от благоговейной серьезности».

(М.М. Бахтин)

 

«То я смиренно не подъемлю глаз,

То вместе с бесами пускаюсь в пляс».

(Григор Нарекаци. Книга скорбных песнопений)

 

Серия книг «История. География. Этнография», выпускаемая издательством «Ломоносовъ», весьма разнообразна. Дело не в том, что в ней можно найти книги и о доколумбовых плаваниях в Америку, и о русской литературной усадьбе, и об устройстве инквизиции, и о советской водке, и об институте благородных девиц, и о сексе в мифах и легендах. Хотя это значимо и свидетельствует о длинном списке литературы, вышедшей в рамках популярной серии. Дело в том, что сами книги представляют материал и раскрывают тему по-разному. Есть издания занимательные, читаемые без напряжения и предназначенные больше для досуга, чем пытливого изучения проблемы. Есть переиздаваемые капитальные научные труды (например, Георгия Вернадского). Есть исследования, представляющие уникальный материал, но способные при этом заинтересовать широкую публику. К последней категории я бы и отнес работу доктора исторических наук Владислава Даркевича (1935-2016).

Книга Владислава Даркевича посвящена праздничной жизни Средневековья. Обычно Средние века ассоциируются со временем мрачным, далеким от праздничного веселья. Но люди есть люди. «Даже в самую религиозную из эпох, – пишет автор представленной книги, – когда жизнь воспринималась как чреватая опасностями и несчастьями, насилием и стихийными бедствиями, человек не мог довольствоваться лишь бесплотной любовью к Богу и небесным ликованием».

Музыканты, эквилибристы, акробаты и гимнасты, укротители диких животных, фокусники и кукольники... Кавалькады рыцарей и обезьяны в доспехах, шутовские короли и жулики-наперсточники... Согласитесь, тут хватит больше, чем на одно современное телешоу! Даже удивляет, как они все поместились под одной книжной обложкой.

Но многообразие материала не портит книгу, наоборот, делает ее максимально информативной и полезной.

Главным источником исследования Владислава Даркевича послужили произведения изобразительного искусства, в первую очередь – средневековые книжные иллюстрации, которые наиболее полно раскрывают праздничную жизнь Средневековья. При этом автора интересует «культура развлечений» и в Западной Европе, и в Византии, и в Древней Руси, и в Закавказье. Хронологический охват тоже широк: от IX-XI до XV-XVI столетий. И количество ссылок на литературу очень велико: 936 позиций в примечаниях! Все это говорит о том, что перед нами серьезный труд, хотя и посвященный «смеховой культуре».

Благодаря книге Владислава Даркевича мы во всей полноте узнаем, что «“закованному в латы” Средневековью было в высшей степени свойственно празднично-поэтическое восприятие мира».

Давайте же сравним современное восприятие праздника с тем, как его воспринимали во времена давно минувшие.

 

Дмитрий Кочетков

 

Представленные издания взаимосвязаны, при этом «Прощай, немытая Европа!» тематически порождает и анонсирует «Моду на русское». Поэтому и речь в моем интернет-сообщении пойдет сразу о двух книгах.

Надо сказать, что книги Игоря Прокопенко вызывают разную реакцию читателей. Есть и такие, кто эти книги, как и телепередачи Игоря Прокопенко, на дух не переносит. Но очень многие читают с удовольствием и неослабевающим интересом, о чем свидетельствуют книжные формуляры, сплошь исписанные росписями читателей, бравших книги на дом. И вот недавно в наших фондах появилось небольшое количество новых изданий этого автора. Как всегда, в их основу легли журналистские расследования, ведь Игорь Прокопенко – автор и ведущий таких телепрограмм, как «Военная тайна», «Территория заблуждений», «Самые шокирующие гипотезы», «Страшное дело». Для представленных книг были собраны материалы программ «Военная тайна». Поскольку эту телепередачу я никогда не смотрел, то в выборе книг руководствовался исключительно названиями. Интересно, кто все-таки «немытее», Европа или Россия? И в чем убедит меня автор? Да и в окружающей жизни, к сожалению, я больше сталкивался с модой на иностранное, чем с модой на русское.

Первая книга («Прощай, немытая Европа!») ставит целью показать, «какая она, настоящая Европа». Автор предлагает отказаться от «доморощенных приукрашиваний» и романтизации заграничной жизни. Оказывается, пороки, присущие и нам, россиянам, не менее (может быть, даже более) ярко расцветали на Западе. Русское пьянство, пишет И.С. Прокопенко, вошло на Западе в поговорки («напиться, как русский», эквивалентное нашему «напиться, как свинья»), но вот какие афиши вывешивали некогда на британских пабах: «Простое опьянение – пенс; мертвецкое – два пенса и солома даром». 

В общем-то, нового здесь мало. Когда в каком-то телешоу было сказано, что только в России людям исторически не свойственно опрятно и по месту назначения ходить в туалет, это у меня вызвало неудержимый смех. Вспомнился литературный (а других я и приводить не буду) пример, как фельдфебель Кнопф в романе Ремарка «Черный обелиск», после обязательного обхода питейных заведений, устраивал туалет, где ему вздумается.

Ну а в книге «Прощай, немытая Европа!», кроме указания на «общечеловечность» пороков, пишется также о деградации и западных нравов, и западного образования, и западной науки.

Вторая книга («Мода на русское») обобщает телематериалы, посвященные, с одной стороны, антироссийской пропаганде, с другой стороны, растущей популярности всего русского в мире. Но все-таки получается, что книга весьма разнородна по содержанию. В ней рассказывается, например, о полезной русской кухне и о добром советском кино. И в то же время – о поведении наших за границей в 1990-е. Эта книга продолжает также проблематику, затронутую предыдущей книгой.

Конечно, книги Игоря Прокопенко несколько тенденциозны, а приводимые в них факты не всегда логически подтверждают или опровергают тезис (факты просто следуют друг за другом). Есть и мелкие огрехи, к примеру: «Но давайте посмотрим на свидетельства современников, например на гравюру под названием “Переулок джина”. Она была написана английским художником Уильямом Хогартом еще в 1751 году...». (Вряд ли жителя середины восемнадцатого века можно назвать нашим современником.) Однако у представленных книг есть и несомненное достоинство: они заставляют взглянуть на Запад «без придыхания» и без устоявшихся стереотипов.

 

 

Дмитрий Кочетков

Будучи человеком вполне обыкновенным, я иногда хожу в кино. Как, наверное, многие из вас. Только выбираю я фильмы, имеющие литературную основу. Или, проще говоря, экранизации и кино «по мотивам» того или иного произведения.

В течение декабря мы имели возможность увидеть «Ржев» – кинематографическое творение, рассказывающее, согласно афише, «честно о засекреченной битве» и являющееся, согласно рекламе, «патриотическим кино». Снят фильм по мотивам повести Вячеслава Кондратьева «Искупить кровью».

В общем, посетил я синематограф и...

И где Ржевская битва? Понять, при чем тут эта битва, нельзя, ибо штурм деревни Овсянниково – это такой киноэпизод, который можно приставить к войне на любом участке любого фронта. Чего хотели достичь военные, совсем не понятно. По фильму это будет так. Командование говорит: «Любой ценой взять деревню». Цель? Чтобы немец знал, что мы умеем не только отступать. Раз. Чтобы имитировать наступление армии здесь, хотя оно будет где-то там. Два. Первое похоже на начинающуюся паранойю с бредовыми идеями. Второе вообще не выдерживает критики, потому что наступление на Овсянниково не поддерживается ни артиллерией, ни танками. И атаковать соседние населенные пункты вскоре отступились. Так на что же должен повестись немец, увидев только одну роту и только с пулеметами? Но на почве алкоголизма «отец-командир», потребляющий спирт кружками, не задается таким вопросом, хотя и танки, и артиллерия у него имеются.

 

 

 

Итак, получается, что историзм в современном российском кино нам не нужен. Впрочем, как и реализм. В отличие от натурализма, с которым всё в порядке. Есть и кровь, и изуродованные тела погибших. Это поражает. Но не несет какой-либо идейно-смысловой нагрузки. Кроме того, что война – это и есть кровь и изуродованные тела погибших.

Далее из кино мы узнаем, что в СССР не имели представления, как надо передвигаться ползком под пулеметным огнем противника. Только прыгали, как зайцы, от пуль. Именно так бегает по простреливаемому полю особист. 

Несмотря на выпавший снег, в Красной Армии не пользовались маскировочными халатами, наоборот, вставали в полный рост и кричали «ура», чтобы побыстрее вызвать огонь на себя.

Не спали по трое суток всей ротой, по-видимому, не догадываясь выставлять дежурных и боевое охранение.

Что такое подготовка обороны, знали очень слабо, а на практике совсем этим не занимались.

А чем же занимались бойцы Красной Армии, когда брали с боем населенный пункт? Даже не гадайте! Они ругали советскую власть! Это главное занятие. Плюс шмонали по избам в поисках еды, выпивки и немецких трофеев. Хотя последнее касается, прежде всего, уголовных элементов, служивших в РККА. 

Вот теперь мы и дошли до идейного послания кинокартины. Согласно фильму, надо откреститься от советчины, перестать «хвататься за никому не нужную красную звёздочку, как один из персонажей фильма, бросивший винтовку и цепляющийся за нелепый символ, и так, пока ему не вышибет мозги вражеская пуля»*. (Я привел цитату из отзыва на фильм одного православного рецензента.)

 

 

 

Вот только беда в чем. Не выплеснуть бы младенца вместе с водой. Ибо, показывая всё советское даже не в страшном, а в нелепо-дурном свете, авторы фильма невольно характеризуют и страну в целом соответствующим образом.

Согласно фильму, жители нашей страны, подпавшие под коммунистическое воспитание, выродились либо в доносчиков, либо в идиотов (в медицинском смысле). Примеры?

17-летний доброволец-комсомолец (его называют в фильме почему-то «пионером») сдает  властям перевоспитавшегося вора-рецидивиста, а затем старого бойца, взявшего немецкую листовку на раскурку. 

Воспитывавшийся в советском детдоме особист перестает дружить с головой и потому посылает бойцов под немецкие пулеметы, чтобы собирать на поле немецкие же листовки. Вероятно, он думает (если вообще умеет думать), что если на поле листовки, приглашающие в плен, останутся, то потенциальные перебежчики сами пойдут под пулеметы на поле и сами будут рисковать своей жизнью ради них, чтобы впоследствии эту жизнь сохранить, сдавшись врагу. Следовательно, пусть бойцов сейчас же немецкие пулеметчики и покрошат, чтобы впредь не смели.

Возможно, что особисту просто отморозило голову, так как не по погоде он ходит в летней фуражке, а не в зимней шапке.

 

 

 

Итак, развернув десоветизацию в отдельно взятом кинофильме, чем же его авторы заполнили идеологические лакуны?

Они провели полную русификацию личного состава роты. Другими словами, в ее составе оказались только русские. За исключением подчеркнуто еврейской внешности политрука, который и национально, и политически чужд русской православной общности. (Правда, в кино встречается еще помощник особиста – полупредатель-украинец, но это уже новополитическая конъюнктура.)

 

 

 

Прожженный ворюга у них преобразился в примерного солдата, потому что воевать ему «понравилось». Как следует из кино, благодаря уголовникам мы и смогли победить.

Конечно, урки – это лишь одна сила, бившая фашистов. Другая сила – это те, кто воевал за «Великую Россию», а не СССР; те, в ком осталась связь со старой Россией, с её православной верой.

Но все равно «вместо боевого братства мы видим если не пауков в банке, то невероятно разношерстную компанию, которая не доверяет друг другу и власти, а власть тотально не доверяет ей. Это куда больше похоже на лагерь, чем на боевую часть. <...> Нет скрепляющей всех идеи – ни страстной любви к Родине, ни ненависти к врагу, ни единой веры (хотя вера всячески и пропагандируется). Почему же все эти измученные чужие друг другу люди не разбегаются? Загадка...»**.

При чем же тут «патриотическое кино»? Это сатира на тоталитарный режим. Это подчеркнутое деление зрителей (и всех россиян) на правильных антисоветчиков и неправильных неосоветчиков. Какую же Родину тогда любить?..

Беда, если показывают историю страны без должного в нее погружения. Беда, если обстоятельства войны раскрываются так, что в это не веришь... как не веришь во всеобщий идиотизм. Ведь вроде бы снимали не «Палату № 6», не «Штрафбат» и не «Бригаду». А получилась смесь всего этого на фоне разрушенного (наверное, все-таки большевиками, а не фашистами) храма и горящих крестов.

 

 

КАДР ИЗ ФИЛЬМА «РЖЕВ». 

 

Теперь несколько слов о книге Вячеслава Кондратьева. Повесть «Искупить кровью» является перестроечной обличительной литературой. В качестве материала для ПАТРИОТИЧЕСКОГО кино она подходит слабо, так как преследует другую цель – сказать об ужасах тоталитарного сталинизма. «Нечеловеческий лик советского террора», явленный в книге как история погубленных жизней, создателями кино даже смягчен. Вот основная мысль повести: «Не жалеет народ наша власть и никогда не жалела. Она пол-России угробит, чтоб себя сохранить». И в этой повести ротный командир (из бывших), «быть может, единственный из всей роты понимал, что, защищая Россию, он защищает и сталинский строй, сломавший судьбы миллионов русских людей». 

Вообще, писатель-фронтовик, ушедший во время перестройки в политику, не мог и не хотел объективно и беспристрастно описывать ситуацию, сложившуюся под Ржевом. Во-первых, не были еще тогда рассекречены необходимые документы. Во-вторых, он смотрел на свое произведение через призму политики, а не истории. 

Тема же героизма рядовых военнослужащих и подлости военачальника, который посылает солдат на верную смерть, на мой взгляд, лучше раскрыта в книге Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда» (кстати, как ни покажется странным, эта книга удостоена сталинской премии). 

Посмотрев кино и порывшись в библиотечных каталогах, я нашел еще одну повесть Вячеслава Кондратьева – «Сашка», которую, мне кажется, вполне стоит читать. 

И еще. После такого фильма, конечно же, стоит почитать военно-историческую литературу, чтобы понять, что всё-таки представляли собой военные действия под Ржевом.

 

НЕ СМОТРИТЕ КИНО!

ЧИТАЙТЕ КНИГИ!

 

Дмитрий Кочетков

 

Цитаты:

* Холмогоров Егор. Живые подо Ржевом // Царьград. - 08 Декабря 2019. -

https://tsargrad.tv/articles/zhivye-podo-rzhevom_229301

** Марина Александрова. Веру предков под «Ржевом» не похороните, или Новая киноложь вместо правды // Regnum. - 6 декабря 2019. -

https://regnum.ru/news/cultura/2800567.html

 

Данное сообщение выражает частное мнение его автора.

В сообщении используются постер (афиша) и кадры из фильма «Ржев» (2019 г., реж. Игорь Копылов).

Получил письмо от женщины, видимо, моего поколения. Мне так оно понравилось, что я решил вам его пересказать. Она пишет о том, как училась в 30-е годы советской власти на рабфаке, – тогда для рабочих были специально организованы факультеты. Преподавательница давала ученикам следующее упражнение: «Молодые люди, все хором повторяйте: "Бога нет, бога нет"». И они хором: "Бога нет, бога нет". – "Молодцы. А теперь дружно покажем богу кукиш!"

(Из выступлений Михаила Задорнова)

 

 

Широк русский человек. И в церкви проповедь прослушает, и гороскопу поверит, и святому помолится, и экстрасенсу поклонится, и “желтую” прессу почитает, и покаянный канон, и заговор-наговор... Это сейчас. А в 18-м веке?

«Магическое и христианское, даже не вступая в противоречия, зачастую взаимодополняли одно другое в религиозной жизни православного человека XVIII века», – сообщает Елена Борисовна Смилянская в своей книге.

Колдуны XVIII века, конечно, не имели тех возможностей, которые есть у современных ведьмаков. Не могли они пиариться и продвигать услуги через Интернет и СМИ, участвовать в телешоу, изображая битву с потусторонними сущностями и, таким образом, рекламируя себя. Но жили и без этого неплохо. Были востребованы. И могли, к примеру, без лишних раздумий опустить нательный крест заказчика в воду, чтобы поворожить для успеха в карточной игре. А заказчики-то находились! Хотя странно предполагать, что крест с изображением Христа может служить шулерству или, по меньшей мере, нетрудовому обогащению. Тут уж, по-видимому, такое правило вступало в силу у заказчика: на Бога надейся, а... и черта не забывай! Но на Бога заказчики надеялись обязательно, я бы даже сказал, крепко надеялись, потому что атеистами вовсе не были и совсем даже не знали, что такое религиозный скептицизм. 

В книге Елены Смилянской движение идет от противного. Исследуется не норма, а аномалия. Говоря о религиозности, автор пишет о нарушениях благочестия среди так называемых «суеверов» и «нечестивцев». Зачем? На мой взгляд, это исследование позволяет лучше понять психологию современного человека, запутавшегося и в морально-нравственных, и в религиозных вопросах. Очень уж симптоматично сходство суеверий 18-го и 21-го века.

Но можно так глубоко и не копать. А просто рассматривать детали и частности той картины, которая вырисовывается при чтении книги «Волшебники, богохульники, еретики в сетях российского сыска XVIII века». Это познавательно и занимательно (как с точки зрения излагаемых ситуаций, так и с точки зрения стиля и прочих прелестей судебных документов).

«...он, Михайло, не знает и не слыхал, понеже то шептание от него, Пердуна, происходило весьма тихо, и потом-де, оборотясь к нему, Михайлу, велел ему, Михайлу, перекреститься, и как он, Михайла, перекрестился, тогда тот Пердун из своих рук поил тою водою».

Вот ведь текст! Действующие лица – нижегородец Михайла Смирнов, страдавший запоями, и крестьянин Андрей Тимофеев Пердун. И ничего не попишешь. Звали их так. 

Материалом книги Елены Смилянской послужили почти 600 судебно-следственных дел. Е.Б. Смилянская предприняла попытку проанализировать максимум обвинений, связанных с богохульством, кощунством, религиозным вольнодумством и всякого рода волшебством, «знатьем с бесами», целительством и любовными зельями. Что из этого вышло, решать всем заинтересованным читателям.

 

Дмитрий Кочетков

Крым – земля курортников и путешественников

(Из современного путеводителя)

 

Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты. Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, что ты за человек. Скажи мне, где ты отдыхаешь, и я скажу...

Наверное, всем нам известны подобные высказывания, претендующие на проницательность и житейскую мудрость. Если ознакомиться с содержанием представленной книги, то без труда можно сформулировать подобное умозаключение: скажи мне, какая дача в Крыму – твоя, и я определю твой общественный статус. Более того, автор трактует последние полтора века российской истории с исключительно интересной позиции, а именно как смену хозяев правительственных резиденций в Крыму. «...в марте 2014 года, – пишет он, – на Крымском полуострове произошло очередное повторение исторических событий – правительство России уже в третий раз за последние 150 лет готово занять свои летние резиденции, заложенные и обустроенные еще императором Александром II».

Тема эта достаточно любопытная и не лишенная мифов и домыслов. Как всегда в таких случаях, автор пытается мифы развеять, вымысел отсеять и установить правду, каковая всегда одна, только была бы она правдой.

К примеру, было широко распространено мнение, что руководители СССР стали отдыхать в Крыму только после смерти Сталина. Но автор подробно освещает эту проблему, и мы уже не сомневаемся (если кто-то раньше сомневался), что первые госдачи партноменклатуры на Крымском полуострове появились еще в апреле 1921 года. Замалчивалось также, что главными инициаторами размещения летних резиденций ВКП(б) в Крыму были Лев Борисович Каменев и Дмитрий Ильич Ульянов (брат В.И. Ленина). Точнее говоря, молчание было в отношении Каменева, а Дмитрия Ильича, естественно,  прославляли, вовсе не упоминая того, что Д.И. Ульянов имел свои слабости: «чрезвычайно сильно любил женский пол... и хорошие сухие вина в большом количестве». Автор пишет и о том, кто на самом деле разрушил дом отдыха «Мухалатка» в 1941 году.

Но мне особенно занимательным в книге показалась возможность наблюдать все странности и парадоксы времени, а также свойства человека, увы, не меняющиеся, что бы он ни провозглашал. Например, поставив цель строить бесклассовое общество, где все и во всем были бы равны, новая советская власть тут же начала делить даже своих людей на первый-второй-третий сорт. Так, автор пишет: «Весьма занятно то, что Управление Кремлем и домами ВЦИК весной 1921 года... пришло к вполне логичному выводу, что на третьем этаже [помещения курзала в Крыму] должны обитать только члены политбюро ЦК РКП(б), на втором этаже – кандидаты в члены политбюро ЦК РКП(б), секретариат Президиума ВЦИК и наркомы СНК РСФСР, а на первом... разместиться руководители Управления делами СНК, ВЦИК, ЦК РКП(б) и Президиума ВЧК». Стоит отметить, что на 3-м этаже было всего 5 гостиничных номеров люкс с дорогой обстановкой, на 2-м – номера люкс тоже были, но их было 16 и они были с обстановкой попроще, а на 1-м этаже номеров не было, поэтому требовалась перестройка залов ресторана.

В приметах нынешнего времени автор тоже усмотрел парадокс, рассуждая о заборах государственных дач как таковых. Сейчас эти заборы вырастают до высоты 6 метров. «Весьма удивительно, но в эпоху безраздельного царствования “коммунистических кровавых режимов” в период с 1921 по 1991 год те же самые номенклатурные заборы выше отметки 2,5 метра не поднимались...» И автор задает вопрос: «Почему и по какой причине нынешние вожди Российской Федерации так стали бояться собственного народа, что возвели на месте прежних секционных бетонных ограждений сложнейшие многорубежные охранные комплексы вокруг своих загородных резиденций...?»

Книгу Андрея Артамонова нельзя назвать легким чтением. Но в рассматриваемую тему госдач и правительственных резиденций она погружает с головой, расширяя кругозор и давая пищу для ума. 

 

Дмитрий Кочетков

Если невской дать воды

Выпить организму,

Не придется никогда

Уже ставить клизму.

(Из представленной книги)

 

 

Книга Наума Синдаловского раскрывает предпосылки и исторические случаи, обусловившие народные представления, которые связаны с теми или иными петербургскими мостами и реками, портами и пристанями, островами и гаванями. Эта книга именно о представлениях, которые выплескиваются через городской фольклор: байки, легенды, поговорки, частушки. Фольклор здесь самоценен. 

Автор пишет о народной мифологии и о том, что способствовало мифотворчеству. Из крана течет невская вода? Советской власти быть, пока вокруг «Спаса-на-крови» стоят строительные леса?..

А вот, кстати, и подлинная драма петербургского памятника, нашедшая отражение в народных стихах:

 

На Фонтанке Чижик был,

А потом куда-то сплыл.

Не помогут сторожа

Сохранить опять Чижа.

 

Городской фольклор – это яркий отклик на исторические события. В данном случае – на похищения бронзовой птички.

Благодаря городскому фольклору мы не только узнаём о любопытных деталях, мы еще и окунаемся в особую атмосферу, рожденную иронической фантазией. Ибо здесь петербургские дамы разгуливают в «ботиках Петра Великого», а на берегах Таракановки происходят «таинственные дела».

Оказывается также, что не только во времена Харуна ар-Рашида, столь опоэтизированные сказками «Тысячи и одной ночи», сильный мира сего мог пешим порядком пройтись по городу, словно простой смертный. Петербургская легенда об исчезновении плавучего ресторана настраивает нас на удивительную историю в стиле Шехерезады. Волшебство сказки заключается в том, что простой советский человек, которого не пустили в ресторан, оборачивается первым секретарем ленинградского обкома КПСС. Всей администрации ресторана пришлось сесть, хотя наутро явился и не визирь с охраной, а ОБХСС. Но сама история, повествующая о привычке прогуливаться по городу в одиночку и без охраны, пешком, а не на бронированном автомобиле, конечно, сродни сказочной мечте о добром повелителе правоверных. Надеюсь, я убедил вас, что питерский фольклор прекрасен и даст фору арабскому.

Наум Александрович Синдаловский – известный краевед. В этой книге он затронул бесконечную тему о главных персонажах городского фольклора – о реках и каналах. Персонажи – главные, потому что история Петербурга без них немыслима. Тема – бесконечная, потому что даже официальная статистика не может точно сказать, сколько всего в Северной Венеции водных потоков. В Петербурге «мелкие реки не меряны, все счета им потеряны», так как ручьи исчезают, каналы прорываются, а реки засыпаются...

И в итоге появляется книга Наума Синдаловского, которую интересно читать.

 

Дмитрий Кочетков

Вся Россия стала полем Куликовым.

Ополчился ворог. Быть нам иль не быть?

Но не слышно клича Дмитрия Донского,

Некому Отчизну нашу защитить.

 (Г.Пономарёв – иеромонах Роман. Песня «Поле Куликово». Исполняет Жанна Бичевская)

 

Здравствуйте, немногочисленные друзья! 

Почему такое начало? А разве в наш век кричащей рекламы способен князь Дмитрий Донской составить конкуренцию персонажам книг легко-приятного жанра, одиозным и эпатажным личностям, разным модным людям на ярких обложках? Вроде бы мне, как интернет-автору, должно быть надо, чтобы вы, читатели, все-таки заглядывали в наш блог. А тут Дмитрий Донской...

Не секрет, что художественные произведения вызывают больший интерес, чем исторические биографии, а жизнеописания недавних вершителей судеб – больший интерес, чем фигуры средневековой истории. Вердикт одного моего знакомого по этому поводу был особенно суров: «Размещать в библиотечном блоге сообщение о Дмитрии Донском – это то же самое, что писать в стол при советской власти. Но тогда надеялись, что их прочитают в будущем, а теперь будущее уже наступило и перечитывать старое никто не собирается». 

Однако ж я рискнул. Не имею никакого представления, читает ли меня кто-либо. Но если читает, то повторю: «Здравствуйте, немногочисленные друзья!» Мысленно жму вам руку. И вам, как друзьям, жалуюсь: герой этой книги оброс в представлениях большинства всевозможными клише и штампами типа «выдающийся полководец», «благоверный князь», «великий предок», «продолжатель собирания Руси», «борец за освобождение»... А где сам человек? Как ему жилось? Каков он был в качестве политического деятеля? Чего он достиг? В чем его оригинальность? И чем он похож на других московских князей?.. Об этом ведь говорится до обидного мало.

Лишь историк припомнит, что Дмитрий Донской рано осиротел. А эта ранняя смерть родителей, «великий мор» (чума) и вынужденное одиночество ребёнка среди взрослых и есть реальная история реального человека. Притом история во многом драматическая и даже трагическая (как известно, Клио вообще не скупится на бедствия как для отдельных персон, так и для целых народов). Я уже не говорю о том, что Куликовская битва – всего один день жизни великого князя. Кроме 8 сентября 1380 года, герою было отпущено Богом еще 38 лет 7 месяцев и 6 дней. Многое ли мы здесь знаем?

Но не думайте, что я сейчас стану медоточивыми устами расхваливать представленную книгу. Или начну петь дифирамбы герою. Нет, я просто укажу на две вещи.

Прежде всего. Книга доктора исторических наук Н.С. Борисова закрыла существующую лакуну, потому что никто до него не написал обстоятельного и доступного для современного читателя исторического портрета Дмитрия Донского. Я имею в виду литературный портрет, основанный на принципах научной биографии. (Конечно, есть историко-биографическое произведение, созданное писателем Ю.М. Лощицем, но речь о другом.)

Во-вторых, на мой взгляд, этот обстоятельный исторический портрет написан Н.С. Борисовым так, что видишь: автор не приписывает возможной мотивации самого себя поступкам князя, не оценивает героя со своей колокольни и т.д. Биография, написанная Николаем Борисовым, – беспристрастный и подробный рассказ о Дмитрии Донском. И в то же время в этом рассказе нет опрометчивого стремления дать исчерпывающие ответы на все вопросы.

На этом можно и закончить сообщение, потому что самого героя этой книги вовсе нет нужды представлять подробно. Но давайте подведем своеобразный итог его правления.

Как бы сформулировал свои цели князь Дмитрий?

Объединить все княжества Северо-Восточной Руси.

Освободиться от власти Орды.

Установить династическую унию с Литвой.

Сделать автокефальной Русскую церковь. (Да, автокефалия церкви в православии часто злободневная тема.)

В итоге (пишет автор книги) «в “послужном списке” князя на каждую “благодарность” приходится по “выговору”». Да, в массовом сознании всё это перечеркнула Куликовская битва. Дмитрий Донской стал символом и иконой (даже буквально). Но, наверное, патриотизм и любовь к Родине еще и в том заключаются, чтобы терпеливо изучать эпоху, когда начала складываться историческая Россия. Притом изучать, не очерняя и не обеляя одного из главных героев того времени – князя Дмитрия Донского. Этому и поможет книга Николая Борисова «Дмитрий Донской», изданная в лучших традициях серии «Жизнь замечательных людей».

 

Дмитрий Кочетков

 

Не будем лукавить: по-настоящему глобального “мирового порядка” никогда не существовало

(Генри Киссинджер)

 

 

Автор этой работы в представлении не нуждается, поэтому сосредоточимся на его книге.

Основная проблематика книги заявлена ее названием. Определенные концепции порядка всегда имели место быть в международных отношениях. Утверждение, согласно которому глобального “мирового порядка” никогда не было, но надо снова начать упорядочивать международную систему, будет лишь кажущимся противоречием. Ведь то, что теперь принято считать “мировым порядком”, выросло из далекого Вестфальского мирного договора, подписанного в середине XVII века. А Западная Европа – это не весь мир. Совсем другие представления о порядке были в Китае, на Востоке. Но Вестфальская система распространилась по всему миру благодаря доминированию европейцев, всюду навязывавших свои взгляды.

Однако в данный момент наступил такой исторический период, когда единая система баланса сил готова вот-вот окончательно провалиться. Генри Киссинджер называет ряд вызовов времени, к которым относит дезинтеграцию государств, распространение оружия массового уничтожения, практику геноцида, новые способы обработки и передачи информации, влияющие на решения государственных лидеров. После этого он резонно задает вопрос: «Неужели мы вступаем в новый период, когда будущее станут определять силы, не признающие ни ограничений, ни какого-либо порядка вообще?»

В своей книге Генри Киссинджер уделил особое внимание тем регионам, чьи “концепции порядка оказали наибольшее влияние на современные представления”.

Конечно, интересно авторское изложение исторической роли России и Америки. «Российская политика всегда следовала собственному ритму...» – пишет автор. Этот ритм заключается в чередовании экспансии и временного ее приостановления. Роль же Америки, по мнению автора, – двойственна. С одной стороны, Соединенные Штаты превратились в главного защитника порядка, основанного на Вестфальском мире. С другой стороны, Америка не опирается на систему сбалансированной власти, но видит достижение мира “посредством распространения демократических принципов”.

Еще один любопытный нюанс. Автор не всегда точен в мелочах. Или в том, что для него расценивается как мелочь. Достаточно внимательно посмотреть на сноски в книге, чтобы в этом убедиться. Переводчик не раз указывает: так у автора, а на самом деле иначе. Например, на с. 26: «Следует отметить, что боевые действия против мавров вел не Карл, а его сын и будущий преемник на троне – Людовик Аквитанский (Благочестивый)». Или на с. 36: «Так у автора. На самом деле по отцу Ришелье принадлежал к родовитому дворянству...»

Таким образом, в этой книге важна позиция. Книгу нельзя воспринимать без осмысления, анализа, критики и с полным согласием всех предложенных оценок. Но узнать влиятельное заокеанское мнение всегда полезно.

 

Дмитрий Кочетков

Если бы не было Распутина, то противники царской семьи и подготовители революции создали бы его своими разговорами из Вырубовой, не будь Вырубовой, из меня, из кого хочешь. 

(Евгений Боткин, лейб-медик царской семьи)

 

О Распутине написано много, но до сих пор личность его - неразгаданная тайна, как, впрочем, и гибель этого человека. Существует множество версий, но все они в чем-то уязвимы.

Молодым ученым Василию Курочкину и его аспирантке Анне (персонажам книги Е. Барсовой) также весьма интересна тема Григория Распутина. И некая организация, профинансировавшая изыскания в этой сфере, тоже очень неравнодушна к проблеме.

В руках исследователей оказались интересные документы, в частности дневник Елизаветы Красновой, которая в свое время была почитательницей Распутина.

Записки интересны тем, что дают представление об особенностях исторического периода начала 20-го столетия. А эпоха была очень своеобразной. Василий Курочкин, например, считал, что "любимый многими Серебряный век был просто-таки апологетом разврата". Не последнюю роль в этом сыграло и ставшее популярным в начале прошлого столетия учение - фрейдизм. И, по мнению молодого ученого, "общество гнило изнутри, а наши деятели искусств в этом помогали..." И появление Распутина в такой ситуации - не случайность, а закономерность; он "попал на подготовленную почву".

Тема научного исследования переплетается с детективной интригой: погибает священник, передавший бумаги ученым; кто-то преследует Анну, а ее сестра - известная телеведущая - отправляется в странную заграничную командировку и лишь чудом остается жива... Распутин не подпускает никого к своей тайне? Или все проще? И кто же это все-таки Распутин?

По мнению ученого Курочкина, не был Григорий Распутин ни святым, ни дьяволом, ни проходимцем, ни религиозным реформатором. А был он "неким трикстером", запущенным в Российскую империю.

Своим присутствием он обострил процесс распада державы; появление Распутина было исторически обусловлено. Хотя он и отсрочил падение режима, поддерживая царскую семью, противостоять процессу не мог. Дело в том, что очень многие хотели устранения августейшего семейства.

Весьма интересна и личность Феликса Юсупова, одного из убийц Распутина. Герои книги Е. Барсовой предполагают, что Юсупов увлекался оккультизмом и владел гипнозом. 

А Елизавета Краснова, автор упомянутого дневника, была типичное дитя своей эпохи, когда девушки боялись прослыть ретроградками, синими чулками... Отсюда и излишняя раскрепощенность, и тяга к тайному пороку.

Феномен Распутина, специфика эпохи Серебряного века, детективное начало - все это читатель найдет в книге Екатерины Барсовой.

 

Светлана Титова

Дом – это место, где не могут не принять, уж если ты пришел

(Роберт Фрост)

 

 

Не стоит доказывать, что история быта не менее (может быть, даже более) популярна, чем история политическая. Люди стремятся узнать историю вещей как можно глубже, чтобы найти то, чему можно искренне удивиться. Или хотя бы узнать её как уж получится, но чтобы всё равно было чему поразиться. (Привычная обыденность прельщает читателя мало, ибо в ней он и существует.)

Иногда и поверхностное знакомство с темой повседневности тоже приносит свои плоды, оказывая вполне благотворное действие на кругозор и способствуя неожиданным (для кого-то) открытиям. Но бывают и казусы. Как помогло бы более внимательное изучение истории быта одной посетительнице музея, не сумевшей правильно идентифицировать маникюрные ножницы, назвавшей щипчики для сахара инструментом для обрезания ногтей и ставшей на долгое время притчей во языцех местных музейных экскурсоводов! 

Но отдельные вещи – это отдельные вещи. Если же попытаться рассмотреть дом целиком (с множеством вещей!), то можно попасть буквально во Вселенную предметов быта. Здесь уж не до поверхностных взглядов! Поэтому меня порадовало, что книга «Сотворение дома» написана профессиональным историком. Библиография на 17 страницах и мелким шрифтом. Хорошее введение, объясняющее суть работы автора.

Таким образом, Джудит Фландерс обстоятельно подошла к теме, раскрывающей историю «сотворения» дома. Эволюция домов локализована Европой и Северной Америкой. Временные рамки тоже очерчены: от XVI до XX века. Тем не менее, масштаб поражает. Пятьсот лет и значительная часть цивилизованного мира!

В первой части книги автор пишет об идее дома, сопоставляя это понятие с понятиями семьи, личного пространства, мира, а также исследуя мебель, без которой человек не воспринимает дом как дом. В этой части книги особенно любопытно то, какое значение придавалось тем или иным предметам интерьера в то или иное время. Стали бы мы сейчас украшать зал для приема гостей кроватью, как это делалось в XVII веке? Обратил я внимание еще и вот на что. Автор пишет: «Несмотря на зияющую пропасть между аристократом и крестьянином, зажиточные крестьяне (в восемнадцатом веке. – К.Д.) обзаводились теми же хозяйственными предметами... Вся разница в конечном счете заключалась в качестве товаров». Какое-то слишком всеобъемлющее заключение! Я подумал об аналогичной пропасти между аристократом и крестьянином в России XVIII века. Бесспорно, у барина и его крепостного тоже могли быть “те же хозяйственные предметы”, но разного качества. Однако тут выходит какая-то странность. Или качество товаров может уж очень сильно отличаться? Или совсем разные зияющие пропасти между аристократом и крестьянином получаются, если сопоставлять Европу и Россию?.. 

Вторая часть книги рассказывает, как «инновации и технологии повлияли на теперешний образ “дома”». Любой дом (как и хотелось бы его обитателям) должен быть светлым и тёплым. Поэтому автор подробно рассматривает очаг и домашнее пространство. Кроме того, не оставлены без внимания и вопросы служебных помещений, приспособлений, домашней гигиены и т.п.

В целом, книга Джудит Фландерс – популярное чтение. Это не научная монография, рассчитанная на специалистов. Масштаб рассматриваемой проблемы и обстоятельность рассказа не делают издание занудным. Однако и авторские трактовки следует оценить как удобные и выгодные для самой Джудит Фландерс, а не как объективную данность в последней инстанции. Впрочем, это вполне допустимо для популярной литературы.

 

Дмитрий Кочетков

Владимир Ильич Ленин - культовый образ советского периода истории нашей страны. Для детей и взрослых он изображался как недосягаемый идеал, на который надо равняться.

Началась перестройка, знаки поменялись на противоположные, и для многих Ленин в одночасье стал монстром, погубившим Россию. Но, по мнению автора книги, интерес к Владимиру Ильичу довольно быстро пошел на спад: все заслонила фигура Сталина. И в настоящее время образ Ленина напоминает "выцветшую фотографию в старой газете". Клинге также считает, что ни советская, ни постсоветская пропаганда не показала объективно сложную, многогранную личность вождя, пламенного революционера, талантливого писателя и... живого человека, со всеми его достоинствами и недостатками.

Владимир Ульянов (настоящая фамилия Ленина) родился 22 апреля (по новому стилю) 1870 года в Симбирске. У младенца были слабенькие ножки и непропорционально большая голова. "Либо очень глупый, либо очень умный он у вас выйдет", - сказала повитуха. Правильным оказался второй вариант.

Гимназию в 1887 году Володя Ульянов окончил с золотой медалью; поступил в Казанский университет, откуда вскоре был отчислен за участие в студенческих беспорядках.

Диплом юриста Ульянов получил в 1891-м, сдав экстерном экзамены в Петербургском университете.

Владимир Ильич смог бы сделать успешную карьеру юриста, но он выбрал стезю профессионального революционера. Аресты, тюрьмы, фальшивые документы, псевдонимы, которых было в пределах ста сорока восьми... Ленин - наиболее известный из них; этой фамилией Ульянов впервые подписал в 1902 году свою работу "Что делать?" "Ленин весь - динамика", - писал один из французских журналистов. Не был лишен Ильич недостатков, иногда мог быть чересчур резким, но всегда стремился найти истину. Известно, что он поощрял споры и дискуссии в правительстве, понимая, что принудительное единомыслие губительно.

Огромное внимание Ленин уделял развитию науки. Новая власть покровительствовала даже тем ученым, которые относились к ней с почти откровенной враждебностью (физиолог И. П. Павлов, например).

И в то же время осенью 1922 года пароходами и поездами из России были отправлены в эмиграцию более 160-ти представителей российской интеллигенции. В первую очередь высылка коснулась гуманитариев. Ленин контролировал процесс лично.

Ильич не одобрял крайностей в сфере культуры. К новым направлениям искусства, бурно развивавшимся после революции, относился весьма скептически. (Известно, что Ленин не переносил стихов В. Маяковского.)

В. И. Ленин поддерживал проведенную после революции реформу русского языка (исключение некоторых букв), однако многие нововведения, в том числе уродливые аббревиатуры, не принимал. "Не пора ли объявить войну коверканью русского языка?" - спрашивал он. Кстати, этот вопрос весьма актуален и в настоящее время.

По мнению автора книги, современная Россия имеет много общего с Российской империей конца 19-го века, поэтому судьба В.И. Ульянова-Ленина вновь становится интересной, и очень важно разобраться в этом феномене. Получилось ли это у автора? Пусть решат читатели.

 

Светлана Титова 

«Каждая девочка с детства хочет стать принцессой, чтобы носить красивые платья и чувствовать на себе восхищённые взгляды окружающих. Но так ли беспечна повседневная жизнь царских особ?»

 

Вот именно на этот вопрос и попытается ответить нам автор, предлагая услышать самих царских особ, оставивших свои мемуары-воспоминания. Что ж это за принцессы? И какое отношение они имеют к русскому двору?

Так уж сложилось в традициях царской семьи России, что в жены – и по политическим мотивам, и по личным симпатиям - брали себе принцесс-немок. «Русских императриц, - пишет автор, - объединяло то, что ни одна из них не была счастлива… Ни малышка Фике, ставшая Екатериной Великой, ни её невестка Мария Фёдоровна, чьи интриги могут сравниться лишь с интригами Марии Медичи, ни Елизавета Алексеевна, муза величайшего поэта России, ни Александра Фёдоровна, обожаемая супруга «железного» императора Николая I. Не было горя, которое миновало бы Марию Александровну…» Ещё по одной традиции российские императоры старались породниться с заграничными монархами,   выдавая своих дочерей замуж за венценосных отпрысков других держав. Были ли счастливы эти девушки? Как складывалась их жизнь? Давайте заглянем в дневники принцесс, разделивших с мужьями престол. 

Книга содержит три блока воспоминаний. Первый – самой известной принцессы Софии Августы Фредерики Анхальт-Цербской, ставшей позднее императрицей Екатериной II. О ней мы знаем очень много. Но это истории, рассказанные о принцессе-императрице другими людьми. А что о себе расскажет она сама? У маленькой Фике было много тайн! Воспоминания написаны ещё совсем молодой Екатериной Алексеевной,  они касаются периода с её приезда в Россию и до смерти Елизаветы Петровны. 

Вторая из принцесс, рассказавшая нам о себе, принцесса прусская Фредерика Луиза Шарлотта Вильгельмина. При крещении она получила имя Александра Фёдоровна. После восшествия на престол в 1825 году её мужа Николая I, она стала императрицей и прожила долгую жизнь, пережив своего горячо любимого супруга.  Брак этот был заключён по обоюдной симпатии. Супруги любили друг друга, о чём неоднократно говорит в своих воспоминаниях Александра Фёдоровна.

Третья из принцесс - великая княгиня Ольга Николаевна, дочь императора Николая I и императрицы Александры Фёдоровны, вышедшая замуж за Карла I, короля Вюртембергского. Её воспоминания под названием «Сон юности» написаны специально для внучатых племянниц, принцесс Эльзы  и Ольги  Вюнтембергских.  Обращаясь к ним, Великая княгиня пишет: «Дорогие дети! Возможно, что в один прекрасный день, когда вы подрастёте, вы захотите узнать, какова была юность вашей Бабушки в далёкой стране, которая является также и родиной вашей матери. Возможно, что тогда уже не будет в живых никого из тех, кто жил вместе со мной, чтобы рассказать вам об этом». Надо сказать, воспоминания Ольги Николаевны очень подробно описывают её жизнь в отчём доме семейства Романовых,  рассказывают о радостях и бедах. В отличие от предыдущих рассказчиц она начинает свои воспоминания не с того момента, когда приехала в Россию, а с самого раннего детства, с первых запомнившихся событий. А так как родилась она в 1822 году, то одним из самых ярких событий маленькой Ольги было восстание декабристов 1825 года и восшествие на трон её отца, Великого князя  Николая Павловича. Заканчивает свои воспоминания Ольга Николаевна описанием своего венчания, свадьбы и мудрым обращением к детям: «Как хорошие, так и плохие дни формируют наш характер. Не стать озлобленным, чтить тех, которых мы не можем любить,  на зло отвечать добром и сохранить в себе чувство независимости, спокойствия и благосклонности – это было то, что я всегда старалась исполнять». Совет, достойный принцессы.

 

Валерия Базлова

У Елены Владимировны Первушиной написан целый ряд книг, заголовки которых начинаются со слова «Быть»: «Быть дворянкой», «Быть гувернанткой», «Быть принцессой», «Быть императрицей». С двумя из них, с теми, что есть в фонде нашей библиотеки, мне хотелось бы познакомить читателей. 

Итак, о первой из них - «Быть дворянкой». Книга издана в серии «Как жили женщины разных эпох» и имеет подзаголовок: «Жизнь высшего светского общества». Не правда ли, тема очень любопытная? И нам – хоть и косвенно – знакома по великолепным произведениям русской классики. И Пушкин, и Лермонтов, и Толстой, и Тургенев нарисовали нам яркие картины жизни  петербургского и московского света, жизни провинции. Остались письма известных личностей, мемуары и дневники. Пожалуй, именно последние и дадут нам наиболее полное представление о жизни дворянок XIX столетия. Тем более что дневниковые записи и воспоминания нам оставили личности известные и по-своему незаурядные.  

Первая из них - Анна Петровна Керн, о которой со школы знает каждый российский подросток, благодаря чудесному стихотворению Пушкина «Я помню чудное мгновенье». Насильно выданная замуж в 17 лет за старого и нелюбимого человека, она будет много лет бороться за свою свободу и независимость, а встретив любимого человека, до глубокой старости проживёт с ним в мире и согласии.

Вторая наша героиня – Александра Осиповна Смирнова, которую больше знают под её девичьей фамилией Россет или Россети. И опять же, знают благодаря Пушкину, дружившему с умной и милой женщиной и прославившему «черноглазую Россети в самовластной красоте» в своих стихах. Надо отметить, что Александра Осиповна дружила не только с Пушкиным. Образованная и наблюдательная фрейлина, а позднее и замужняя дама, Смирнова-Россет хорошо знала русскую литературу и на равных общалась с Карамзиным, Гоголем, Лермонтовым. 

Имя третьей героини этой книги не так широко известно публике, а между тем Вера Петровна Желиховская была родом из очень интересной и необычной семьи. Её мать Елена Андреевна Ган приходилась двоюродной сестрой поэтессе Евдокии Ростопчиной и Екатерине Сушковой, в которую был влюблён Лермонтов. Среди предков по женской линии была Наталья Долгорукая, невеста ближайшего друга Петра II,   написавшая после возвращения из ссылки «Своеручные записки», считающиеся первыми женскими мемуарами на русском языке. Елена Андреевна тоже стала писательницей, и её произведения получили одобрение Тургенева и Белинского. Ну а её дочь, Вера Петровна Желиховская, унаследовала литературный талант матери. Публиковалась в журналах, писала и книги для детей, и статьи по теософии, и фантастические произведения. Большое влияние на  творчество и мировоззрение Веры Петровны оказала её родная сестра – Елена Петровна Блаватская.

Каждая из этих женщин-дворянок, живущих в одной стране, почти в одно время, пытались по-своему строить свою жизнь. У каждой были свои цели, свои принципы, свои возможности и стремления. Их жизнь состояла не только из балов, приёмов и женских увлечений. «Несмотря на то, что судьба дворянки внешне представлялась завидной, - пишет автор, - главная проблема, стоящая перед ней, была той же, что и для крепостной крестьянки: отсутствие личной свободы. Может быть, несвобода дворянки не очевидна на первый взгляд, но её было легко обнаружить при взгляде более пристальном.  Сословное положение, социальный статус и образ жизни женщины в России XIX века зависели от происхождения её отца и отчасти мужа.  Имея обязанности взрослого человека, она обладала правами и возможностями ребёнка».

Новый, XX век, многое поменяет в жизни женщин разных сословий, даст новые права и обязанности. Но – об этом в другом рассказе, в других мемуарах и в другой книге.

 

Валерия Базлова

Тот, кто побывал в Афганистане,

Вспоминать о нем не перестанет,

Вспоминать о нем не перестанет,

Не забудет дружбы боевой.

(Слова и музыка В. Куценко)

Афганские песни » Тот, кто побывал в Афганистане

https://texty-pesen.ru/tot-kto-pobyval-v-afganistane.html

 

30 лет назад, 15 февраля 1989 года, генерал-лейтенант Борис Громов, пересекший последним границу СССР с Афганистаном, заявил журналистам: «За мной ни одного солдата, офицера, прапорщика нет. На этом девятилетнее наше пребывание там завершилось. Я хочу сказать еще, что нашим солдатам, которые прошли эти девять лет, надо памятники ставить».

И вот один из бойцов, воевавший в Афганистане в 1984-1986 годах, поставил этой войне свой памятник. В виде книги воспоминаний.

Кстати, автора мемуаров мы хорошо знаем благодаря современному телевидению. Артем Шейнин – ведущий ток-шоу «Время покажет» на Первом канале. Честно говоря, это и было для меня одним из побудительных мотивов взять книгу в руки. Некоторое время я всматривался в фотографию на обложке, чтобы определить, где здесь Артем Григорьевич. Хотя по имени-отчеству тогда его и не называли, наверное. Молодой мальчишка, как и другие воины-афганцы на фотографии, помещенной на обложку книги.

Кроме того, генералы генералами, официальная история официальной историей, но всё же солдатская правда – правда окопная, пропахшая порохом, потом и кровью – и как-то в целом человечнее, и как-то ближе мне, интереснее, потому что за этим стоят судьбы простых людей. 

Наконец, книга Артема Шейнина – это не рассказы про войну как таковую. Автор хочет донести то, что «происходило в душе и мозгах 18-летнего мальчика, романтика, оказавшегося на войне».

Обращу ваше внимание на слово "рассказы". Это в данном случае не литературный жанр, а действие, от глагола "рассказывать". У меня создалось такое впечатление, что Артем Шейнин не пишет, а говорит, рассказывает нам, как своим знакомым или просто слушателям, о службе в Афганистане, о желании служить и мечте вернуться со службы домой.

Рассказы просты по форме, откровенны, правдивы. Грусть и боль, юмор и самоирония... И вывод: «Закончив читать, вы пойдете дальше... Закончив писать, я снова и снова буду "улетать" туда, в "мой" Афган. Который всегда со мной, всегда живет во мне, никогда не оставляет».

Я читал книгу с неослабевающим вниманием. И не из-за круглой даты. Это сообщение в блог получилось к дате, а чтение – нет. Более того, размещая в блоге этот пост, я не могу закончить его стандартным: «Рекомендую...» Не получается так. Впрочем, если личность автора и тема Афганистана вам интересны, вы и сами обратитесь к представленной книге. И простите корректоров и редакторов за огрехи, а автора – за специфичность стиля. Потому что вам действительно будет интересно.

 

Дмитрий Кочетков

17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии. Казалось бы, нашим воинам сопутствует удача: успешное наступление, немцы дрогнули. Но почему-то "счастливый ключ судьбы" выскользнул из рук русских офицеров и солдат. В чем дело?

На эту тему мучительно размышляет штабс-капитан Орловцев. По его мнению, главная причина заключалась в нерешительности действий высшего командования и служб тыла. 

Впоследствии Орловцев пришел к выводу, что именно Первая мировая война стала основной причиной крушения Российской империи.

Можно ли было избежать этой войны? Скорее всего, нет. Хотя бы потому, что в 1871 году был создан Германский рейх... И в 1914-ом русская армия взошла на свою Голгофу. Но спасти Родину не удалось. А Голгофа в данном случае имеет и высокий смысл, и обыденный: события происходят в литовской Кальварии, что на латыни означает Голгофа.

Прошло тридцать лет. На этом же месте 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. И вместе с ней здесь же оказался капитан Орловцев...

Случайная встреча с бывшим сослуживцем, который укорил его службой у большевиков, стала поводом разобраться в самом себе. "Для меня это русская армия, и в этот раз она должна разбить германцев, разбить их в обеих прусских столицах, в Берлине и Кенигсберге. Растереть их армии в пыль, сделать то, что мы с тобой должны были сделать тридцать лет назад", - рассуждает Орловцев. По его убеждению, "только Красная армия может это сделать". И сделала. Жаль только, что Орловцев не увидел долгожданной, выстраданной Победы...

Война - это не только физическое истребление людей, это и исковерканные души, это страдания тех, кто ни в чем не виноват. Война - это жесткость, ежедневная, ежечасная.

Разговор двух немцев о том, как лютуют русские... И вывод: иначе быть не может"после того, что мы сделали с их городами, домами и людьми". Не каждому дано, пройдя через мясорубку войны, остаться человеком. Не зря же появилось выражение: "Война все спишет". Это и страшно. Вернется домой некто Романенко, издевавшийся над немецкими женщинами, и будет счастлив? Есть ли у победителя право безнаказанности?

Один из бойцов рассказывает о том, как немцы и их пособники жгли его родную деревню и убивали жителей. Сначала каратели и полицаи действовали как будто нехотя, но потом, "ощущая свою власть и безнаказанность, будто соревнуясь друг с другом, загоняли сельчан в огромный деревенский сарай. ... Они весело, подзадоривая друг друга, бросали и бросали на крышу сарая горящие факелы".

Трудно, пройдя через ужасы войны, сохранить в душе человечность, не став заложником права победителя. Но возможно. И большинство героев книги это сделали, не потеряли себя.

Тема любви также присутствует на страницах книги; именно это чувство спасает жизнь, становясь сильнее смерти в самых тяжелых обстоятельствах.

Размышления о судьбе России, о двух страшных войнах, о долге, чести - все есть в произведении. И есть в нашей жизни утраты, но живет и надежда...  

 

Светлана Титова

Сквозь гром был слышен голос одинокий -

Звал санитара раненый в потоке...

Тяжелую волну несла в века

Одна, одна река Тайпалеен-йоки -

Холодная и быстрая река 

(Е. Долматовский)

 

Из Суходольского озера в Ладогу протекает река Бурная. Впрочем, Бурной она стала называться относительно недавно, до этого же именовали речку Тайпалеен-йоки. И многие ли знают о том, что когда-то на берегах ее шли ожесточенные бои...

30 ноября 1939 года началась советско-финская война. Цель советского правительства - отодвинуть границу с Финляндией от Ленинграда. "Ведь безопасность Ленинграда надо отстаивать любой ценой. И если надо, то и за счет чужой территории", - примерно так сказал народный комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов.

Изначально предполагалось, что война (чаще ее называли кампанией) продлится не более недели, но все оказалось значительно сложнее.

Первый серьезный удар по оборонительной системе Финляндии был нанесен 6 декабря 1939 года - в День независимости этой страны - у Тайпале.

Переправа через реку стала одной из самых трагических страниц истории советско-финской войны. Вследствие непродуманности действий советского командования множество солдат погибло в черной ночной воде.

"И увиделось впервые,/ Не забудется оно:/ Люди теплые, живые/ Шли на дно, на дно, на дно.../ Под огнем неразбериха -/ Где свои, где кто, где связь?/ Только вскоре стало тихо, -/ Переправа сорвалась..."

Эти строки Александр Твардовский написал, находясь под впечатлением рассказов участников форсирования Тайпале.

Декабрь 1939 года стал самым тяжелым периодом для армии Советского Союза. "Шапками закидать" противников не получилось; неудачи заставили посмотреть на многое другими глазами, увидеть просчеты, оценить мужество финнов, защищавших свою землю.

С января 1940-го наших солдат стали лучше, более калорийно, кормить; переодели в соответствии с погодными условиями, стали снабжать маскировочными средствами, обучать боевым навыкам с учетом особенностей местности и климата.

В Финляндии мобилизация была объявлена еще в октябре 1939 года, а со стороны Советского Союза войну начали кадровые части, которые затем пополнялись призванными гражданскими лицами и вновь сформированными подразделениями.

И все-таки в январе, феврале 1940-го бойцы Красной армии достигли значительных успехов, продвигаясь в глубь Финляндии.

13 марта 1940 года финская кампания закончилась. По условиям мирного договора часть территории Финляндии отходила к Советскому Союзу. Для финнов война стала проигранной, но их армия не была разгромлена и не капитулировала; страна не потеряла своей независимости. У финнов появилась горькая шутка: "В "Зимней войне" победил Советский Союз, но маленькая Финляндия заняла почетное второе место".

Книга К. В. Якимовича основывается на многочисленных архивных источниках. Здесь очень подробно описаны события трехмесячного сражения. Автор подчеркивает, что в издании "нет ни единого вымышленного имени или придуманного события". Он отмечает, что своей целью ставил стремление показать "неприглядность войны", а также тщательно осветить события, о которых раньше публиковались только отрывочные сведения.

Автор адресует издание всем интересующимся отечественной военной историей.

 

Светлана Титова

Петр Велик!.. кто грубы нравы/ Просвещением смягча,/ Свой народ довел до славы/ Не чрез средство лишь меча...

(Н. Николев, 1796)

 

Как жила Москва в петровскую эпоху? А Петербург? Что ели и пили наши предки? А как лечились? И как оценивалась и оценивается сегодня личность Петра Великого? На эти и многие другие вопросы отвечает книга  "Россия в эпоху Петра Великого".

При этом императоре Москва стала резко расти в северо-восточном направлении. Пытаясь преобразовать главный российский город, царь ориентировался на Немецкую слободу, где жили иностранцы. Прямые улицы, побеленные по-голландски домики... Однако консервативная Москва оказалась сильнее Петра, и он решил построить новую столицу.

16 (27) мая 1703 года были вбиты первые сваи в топкие берега острова Янисари. Казалось бы, наперекор природе и здравому смыслу. Придворный шут Балакирев так сказал царю о новом городе: "С одной стороны - море, с другой - горе,/ С третьей - мох, с четвертой - ох!"

Территория Санктпитербурха (до 1720 года его называли так) располагалась в основном на заболоченной низине.

Маркиз де Кюстин значительно позднее, мысленно возвращаясь к петровской эпохе, говорил: "Странная идея для русского, создать столицу славян у финнов, против Швеции"...

Иногда приходится слышать, что Петербург стоит на костях подневольных строителей, которых согнали со всей России. Авторы книги уверены, что такого рода заявления не соответствуют действительности, ссылаясь при этом на археолога А. Д. Грача. Он много лет производил раскопки в местах, которые считались массовыми захоронениями первых строителей, но никаких братских могил не обнаружил. Нет сведений о высокой смертности и в архивах.

Сначала новый город не имел постоянного населения - жили здесь солдаты и сезонные рабочие. Однако после Полтавской битвы царь приказал перевести в Петербург на "вечное житье" около пяти тысяч мастеровых людей разных специальностей. Они и стали первым поколением петербуржцев.

В 1713 году в новый город переселили ямщиков, а в 1714 - 350 дворян, 300 купцов и 300 "мастеровых людей всех художеств"...

Как же питались наши предки в 17-18 веках? Богатые - пожирнее, бедные - значительно скромнее. А вот хлеб употребляли в пищу и те, и другие. В 18 веке "хлеб" значило именно ржаной. Пшеничная мука употреблялась на просфоры и калачи. Калач для бедных был лакомством; потому и поговорка - калачом не заманишь - появилась. На севере России пекли ячменный хлеб.

Крестьяне на зиму заготавливали много кислой капусты, хрена, редьки, соленых огурцов и грибов.

Похлебки и каши - любимая пища наших предков.

С середины 18 века начинает изменяться традиционный русский костюм: аристократия стала ориентироваться на польскую моду. Впрочем, костюм простонародья практически не изменился. Верхняя одежда крестьянина - сермяга, зипун, поддевка. Традиционным видом женской одежды был сарафан.

В разное время по-разному историки оценивали личность и деятельность Петра Великого: кто-то восхищался его деяниями, кто-то ужасался жестокостью. И существует точка зрения, что достижения Петра Великого были невозможны без результатов деятельности его предшественников - царя Алексея Михайловича, царевны Софьи, например. Он продолжил их начинания, но излишне форсированными темпами. Так ли это?  Читайте, делайте свои выводы.

 

Светлана Титова

Норманнофилам – кирдык!

М.Н.Задорнов

 

Наверное, все мы помним, как незабвенный Михаил Николаевич Задорнов, увлекшийся в последние годы критикой норманизма, рассказывал историю Рюрика так, как представлялось ему правильным. При этом он ссылался на известных антинорманистов: Гедеонова, Иловайского и так далее. И только имя самобытного русского историка Ивана Егоровича Забелина (1820-1908) почему-то оставалось в тени.

А тут, надо сказать, и главный секрет.

Заметка М.Н. Задорнова «Как на острове Руяне!..» даже перекочевала из книги «Князь Рюрик : откуда пошла земля русская» (М. : Алгоритм, 2013) в книгу «По родной России : задорные путешествия» (Москва : Вече, 2015). Хотя следует отметить, что Руян – это современный остров Рюген, который является территорией Германии. Но для Михаила Николаевича он был настолько связан с родной Россией, что немцам пришлось уступить этот остров (шучу!).

Так вот. Конечно, красиво вспомнить пушкинские строки (остров Буян – это опять же, как предполагается, опоэтизированный Руян, или Рюген):

 

Ветер весело шумит,

Судно весело бежит

Мимо острова Буяна,

К царству славного Салтана...

 

Но! Именно И.Е. Забелин предполагал в свое время, что родиной варягов, призванных править на Русь, был остров Рюген, называемый «колыбелью балтийского славянства».

В книге И.Е. Забелина раскрывается суть полемики норманистов и антинорманистов. Несмотря на то, что книга написана в XIX веке, изложение материала ведется языком доступным и понятным современному читателю. Норманнские теории, конечно, подвергаются критике. Однако... О! Девятнадцатый век! Жаль, что культуру полемики и спора мы во многом потеряли. Нынешние ток-шоу реализуются по формуле двух П и одной Р: Пришли, Покричали и Разошлись. Поиск истины никого не интересует, потому что она, истина, есть на языке у ведущего. “Мы” – всегда правы, “они” – всегда нет. 

Иван Егорович Забелин критикует не ради критики, а ради установления истины. Естественно, что любой ученый может заблуждаться. Но и заблуждаться можно искренне, видя сильные и слабые стороны как своих оппонентов, так и единомышленников.

Не могу не привести замечательную цитату, которую не побоялся поместить в свою книгу И.Е. Забелин. 

«История или историческая критика, – говорил Сенковский, – суть, так сказать, умственные шахматы, искусная игра в факты, в которой проигрывающие, то есть читатели, за всякий сделанный им ловкой диалектикой шах и мат должны платить наличным доверием».

Да, тёмное историческое прошлое вряд ли станет ясно как день даже и после прочтения представленной книги. Но корни исторической проблемы происхождения Руси будут понятнее. К тому же шахматы, с которыми сравнил историю Сенковский, – это глубоко интеллектуальная игра. А развивать интеллект и расширять кругозор – полезно.

И последнее. Маленькая справка. В основе представленной книги лежит классический труд «История русской жизни с древнейших времен» в двух томах (1876 г. и 1879 г. соответственно). «Имя Руси» – это современное переиздание первой части первого тома. Вторая часть первого тома вышла под названием «Скифия и Сарматия». Первая часть второго тома – «Расцвет русского могущества». Вторая часть второго тома –  «Русское язычество и его закат».

 

Дмитрий Кочетков

Должность фрейлины впервые появилась в придворном штатном расписании при Петре Первом. Их основной обязанностью было присутствие при официальных церемониях, приемах, балах. Две дежурные фрейлины постоянно находились при императрице или великой княгине. Эту придворную должность могла занимать только незамужняя девушка. Многие из фрейлин были личностями неординарными.

Император Николай Первый говорил, например, что Александра Осиповна Россет (после замужества она стала носить фамилию Смирнова) "царствовала над русскими поэтами". Она оставила очень интересные "Записки".

В 1826 году Александра Россет вышла из Екатерининского женского института. В ту пору ей было 17. Императрица Александра Федоровна, супруга Николая Первого, взяла ее к себе на должность фрейлины.

А. С. Пушкин называл Александру Осиповну "черноокой Россети". В ее гостиной можно было встретить и поэтов, и представителей царской фамилии.

Пушкин - одна из центральных фигур "Записок" Александры Осиповны. Здесь изложены его взгляды на литературу, историю, политику. "Обо всем он передумал и размышлял о множестве предметов... Он какой-то всеведущий, всезнающий, и у него оригинальный взгляд на историю", - писала мемуаристка.

Известно, что Александр Сергеевич порою бывал насмешлив, о чувствах говорил с сарказмом, и поэтому многие современники считали его человеком желчным, бессердечным. Россет не согласна с такой оценкой. Пушкин, по ее мнению, "был прежде всего человек", а также - "честный человек, патриот без шовинизма", искренне любивший свой народ.

Много написано на тему взаимоотношений императора Николая Первого и великого поэта, и мнения на этот счет диаметрально разнятся. Россет считает, что царь относился к Пушкину не только лояльно, но и дружественно.

Николай Васильевич Гоголь также был частым гостем Александры Осиповны. Впервые его привели к Россет Пушкин и Жуковский.

Мемуаристка свидетельствует, что Гоголь находился под глубоким влиянием Пушкина. Она подтверждает, что именно поэт подсказал Н. В. Гоголю сюжеты "Ревизора" и "Мертвых душ".

В "Записках" Россет много также интересных замечаний о других писателях и поэтах.

Фрейлиной была и дочь знаменитого поэта Федора Ивановича Тютчева - Анна Федоровна. Она служила как при дворе Николая Первого, так и при дворе Александра Второго. Ее перу принадлежат "Воспоминания" и "Дневник".

Воспитывалась Анна в Германии, в Россию приехала в восемнадцатилетнем возрасте. Впервые увиденный Петербург оставил у нее негативное впечатление: "Тяжеловесные, каменные громады, всегда окутанные туманной мглой и сыростью..."

В своем "Дневнике" Анна писала, что, к сожалению, в семье Тютчевых не было искренней привязанности, взаимопонимания, и она от этого очень страдала. "Мое несчастье - это моя семья", - признавалась Тютчева. 

И, может быть, поэтому, став гувернанткой великой княжны Марии Александровны, Анна искренне привязалась к своей воспитаннице, по-матерински полюбив ее.

Книга А. Дёмкина рассказывает о судьбах девяти фрейлин. Автор считает, что "некоторые из них, возможно, даже влияли на решения верховной власти".

 

Светлана Титова

1 ноября. Вторник. – Петергоф.

В 4 часа поехали на Сергеевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божиим – Григорием из Тобольской губ

(Из Дневника императора Николая II за 1905 год)

 

Не самая новая книга. Однако, прочитав сочинение Эдварда Радзинского о Распутине (тоже не сегодня написанное), я заметил, что в книге В.М.Хрусталева нахожу более созвучное моему умственному настрою изложение материала.

Не хочу быть занудой, но не могу не пуститься в объяснения. Максимально короткие, скажу я к чести моей блогерской и к облегчению вашему читательскому.

Итак, автор сразу выразил мои мысли, назревавшие по ходу ознакомления с книгой «Распутин. “То Дело”», написанной Э.С. Радзинским.

Владимир Хрусталев пишет:

«Каждый на своем личном опыте часто постигает, что почти любой смертный человек в силу различных причин бывает тенденциозным в своих взглядах, и это не следует забывать, особенно при ознакомлении с такой категорией исторических источников, как личные дневники, письма и воспоминания».

Согласен. Подписываюсь.

Идем дальше.

Еще цитата: «...я стремился как профессиональный историк-архивист говорить с тем, кто взял в руки это издание, максимально языком исторических документов и других источников, оставляя за заинтересованным читателем право выводов, т.к. народная мудрость утверждает: “Сколько людей, столько мнений”».

Очень похвальная позиция. Не нравится мне (такой уж я привередливый), когда автор навязывает свое мнение. Да еще если без должной аргументации. Да еще если используется прием, известный историкам со времен, как только историческая наука зародилась. Заключается этот прием в следующем: приводятся источники, с которыми автор согласен; умалчивается информация, с которой автор не согласен, или сведения пересказываются вольно, в выгодном для автора свете.

Наконец, у Владимира Хрусталева я нашел любопытную характеристику Григория Распутина. С этой характеристикой я бы, пожалуй, согласился, потому что не люблю крайности: Распутин – «святой старец» (оклеветанный святой) и Распутин – «святой черт» (прожженный авантюрист).

Вот эта характеристика:

«По наблюдениям и замечаниям многих авторитетных людей того времени в Г.Е. Распутине одновременно уживались две противоположные натуры: одна – праведника, другая – грешника, которые попеременно одерживали верх в его душе. О таких людях в свое время метко заметил известный русский писатель Ф.М. Достоевский, что “никогда вперед не знаешь, в монастырь ли они поступят или деревню сожгут”».

Впрочем, не буду навязчиво вас убеждать в том, что книга Владимира Хрусталева – лучшая из написанных о Григории Распутине. Я и сам не уверен, что она лучшая. Но она вполне хороша, чтобы стать первой из той «распутинианы», которую сегодня можно прочитать.

Завершу сообщение словами, некогда сказанными моим научным руководителем мне, тогда еще студенту, работавшему над дипломным проектом: «Чтобы разобраться в каком-либо вопросе, надо прочитать сто книг». Ну, может быть, и не сто. Но уж точно не одну. Было бы желание и интерес.

 

Дмитрий Кочетков

Покуда я жив, будет жить и династия [Романовых]

(Слова Григория Распутина)

 

Эта книга вышла в прошлом году к столетию русской революции. В прошлом же году и я собирался о ней написать, но не сложилось. Однако и в наступившем году, я думаю, поговорить о ней не грех.

В книгу вошли два произведения Э.С. Радзинского: «Распутин. “То Дело”» и «Последний царь». Именно в такой последовательности они расположены в книге, хотя написаны они были в обратном порядке: сначала о Николае II, а затем – о Распутине. Возможно, названные произведения вам уже известны, ведь это их переиздание. Впрочем, и говорить я собираюсь не столько о них в целом, сколько об одной важной (как мне кажется) проблеме. Как трудно докопаться до исторической истины! Да и можно ли? Показания и действия заинтересованных лиц пристрастны. Из архивов исчезают документы. Создаются и выпускаются в свет фальшивки (например, «Дневник Вырубовой»). Подробнее об этом вы прочитаете в представленном издании, в котором есть драматургия (недаром Эдвард Станиславович драматург), есть интрига и почти детективная завязка, связанная с поиском необходимых документов.

Но так ли последователен, убедителен в каждом выдвинутом положении, беспристрастен и объективен сам Эдвард Станиславович? И здесь я с вашего позволения перейду к моей любимой теме о том, как можно без твёрдой доказательной базы создать нужное мнение. Давайте поговорим о том, как это делается.

 

ПЕРВОЕ. ХАРАКТЕРИЗУЮЩАЯ ДЕТАЛЬ.

«Милица слыла великим знатоком мистической литературы, страстно интересовалась сверхъестественным. Ей послушно следовала сестра Стана – недаром они родились в Черногории, стране ведьм и колдунов», – пишет Э.Радзинский. Уточнение “страна ведьм и колдунов” тут не случайно. Так создается определенное отношение к Милице и Стане – двум черногорским принцессам. Притом без предъявления каких-либо порочащих фактов. А если прочитать следующую фразу «“Черные женщины” – зло называли принцесс при дворе», то, можно сказать, всё, отрицательный образ завершен.

 

ВТОРОЕ. ВЕРЮ, ПОТОМУ ЧТО ВЕРЮ.

Э.Радзинский высказывает сомнения в искренности показаний Лохтиной, которая отметает все подозрения о сексуальных отношениях между ней и Распутиным. «...дадим слово другу – и одному из самых ближайших, – пишет далее Радзинский. – В “Том Деле” есть показания издателя Филиппова». Издатель Филиппов, как вы догадались, поведал о некоей сомнительной сцене. 

Но здесь у меня, как у читателя, возник вопрос. Почему одним показаниям я должен верить, а другим – нет? Конечно, недоверие к показаниям г-жи Лохтиной может быть, потому что вполне естественно, что человек не хочет сознаваться в предосудительных деяниях. Но разве у других свидетелей не может быть мотивов сказать неправду? Да сколько угодно! Появившаяся неприязнь. Желание проявить лояльность новой власти, ищущей компромат на царский режим. И так далее. 

Поэтому, при противоречащих показаниях, любое из них требует дополнительной аргументации. А здесь её нет. Мы не должны верить свидетельствам А, потому что есть свидетельства Б. И всё!

Хотя не всё! Фраза издателя Филиппова «Только впоследствии я узнал, что это – госпожа Лохтина, поклонница Распутина, имевшая с ним роман» навеяла мне мысль, что свидетели могут (кроме всего прочего) банально заблуждаться насчет увиденного...

 

 

ТРЕТЬЕ. ЧАСТНОЕ МНЕНИЕ – ИСТИНА В ПОСЛЕДНЕЙ ИНСТАНЦИИ?

Э. Радзинский развивает тему “неестественной дружбы” между царицей и Анной Вырубовой. Так, он пишет: «...генеральша Богданович записывала в дневнике: “2 февраля 1908 года. Рассказывал Зилотти (помощник начальника Главного морского штаба. - Э.Р.), что всех поражает странная дружба молодой царицы с ее бывшей фрейлиной Танеевой, которая вышла замуж за Вырубова... Когда во время поездки в шхеры лодка наткнулась на камень, эту ночь царская семья проводила на яхте... Царь спал в рубке один, а в свою каюту царица взяла Вырубову и на одной с ней постели спала...”»

Я не берусь доказывать или опровергать близость Государыни и Вырубовой «на почве сексуальной психопатологии» (как это тогда называлось). У меня нет никаких фактов за или против. Я хочу лишь обратить ваше внимание на то, откуда черпается информация. Из записей частного дневника. В данном случае еще и со слов иного человека. Можем ли мы считать частные мнения (по сути, домыслы и сплетни) непреложной истиной? Большой вопрос!

Хочу ли я сказать в итоге, что читать книги Э.Радзинского не имеет смысла? Боже упаси! Я только желаю сказать, что существуют академические труды (как правило, лишенные однозначности трактовок) и популярные исследования, которые сродни историческим романам, где господствует авторское видение, где есть место художественному вымыслу. Поэтому чтение чтению рознь. Одно – для научной работы и пытливого изучения эпохи, другое – для досуга и свободного времяпрепровождения.

 

Дмитрий Кочетков

Нет блага в войне (Вергилий)

 

"Как мы пережили войну" - это сборник воспоминаний тех, на чью долю выпали страшные испытания: на фронте, в блокадном Ленинграде, в оккупации, в тылу.

Трудно представить современным детям, что сказочным подарком может стать кулек картофельных очисток. А в блокадном Ленинграде было именно так, во всяком случае - для Татьяны Вячеславовны Белоусовой, которая рассказала свою блокадную историю (рассказ "Она была актрисой").

И порою ценой жизни могли стать полстакана риса. Именно горстка риса, выменянная с огромным трудом, спасла жизнь одной одиннадцатилетней девочке (Колобов В. В. "Цена жизни - полстакана риса").

Оккупация... Для многих она стала испытанием. Людмила Чернявская вспоминает, что зверствовали не только немцы, но и власовцы, и бандеровцы. А однажды в их деревню вошли латышские стрелки - женщины... ("В деревню вошли латышские стрелки-женщины")

Люди не только терпели ужасы оккупации - они, как могли, сопротивлялись.

Светлана Кузьминична Жукова говорит, что "с немцами воевали все - от четырехлетних детей до восьмидесятилетних стариков". Дети прокалывали шины автомобилей, натягивали через дорогу колючую проволоку, сливали из бензобаков бензин. А она была партизанской связной ("Я была партизанской связной").

Бабушка Виктории Александровны Пеняк прятала от фашистов в своем доме троих советских солдат. За это ее едва не расстреляли ("Пережившая расстрел"). 

Труженики тыла жили под лозунгом "Все для фронта, все для Победы!"

Бабушка Татьяны Сергеевны Мусиной пришла работать на завод в возрасте 14-ти лет. "Резали бумагу, заворачивали в нее бомбы и складывали их в ящики. Большие бомбы были очень тяжелые, поэтому приходилось их перевозить трем-четырем подросткам, так как сил у них не хватало", - вспоминает она.

Разгружали вагоны с углем, строили железную дорогу... Плата за тяжелый труд - 600 граммов хлеба в день ("Ковали Победу в тылу").

Искусова Раиса Иосифовна - уроженка Архангельска. В годы войны этот город сильно бомбили; очень плохо было с продовольствием. Картошку, например, выменивали на ценные вещи. Но город жил, город работал. Молодые девушки, мобилизованные на лесосплав, ворочали тяжелые набухшие бревна, стоя по пояс в ледяной воде... ("Война перечеркнула детство")

Песин Борис Семенович встретил начало войны в Херсоне; на фронт отправился добровольцем. Через два месяца рота пехотинцев, в которой он служил, попала в окружение. Командир был убит.

Борис принял командование на себя. Взяв пистолет погибшего командира и подняв его вверх, он крикнул: "Вперед, ребята! Лучше смерть, чем плен!" Рота пошла в атаку. Оставшихся в живых Песин вывел из окружения (З. Кирк. "Пистолет убитого командира").

Отец Мальцевой Натальи Ивановны закончил свою войну в Маньчжурии. Он освобождал Сахалин от японцев. Однажды ночью наши бойцы пошли на задание, но не успели его выполнить. Днем они прятались в болоте, дышали через тростниковые трубочки. Следующей ночью солдаты выполнили задание: разведали японские дзоты, к которым цепями были прикованы японские пулеметчики-камикадзе ("Неизвестная война. Пулеметчики-камикадзе").

В книге собраны сто одиннадцать разных историй. Рассказчики - очевидцы событий, их дети, внуки. Нужна ли такая литература? Бесспорно, потому что книги, подобные сборнику "Как мы пережили войну", - это связь поколений, это память о страшной трагедии, которую нельзя забывать, потому что история может повториться. Не дай Бог...

 

Светлана Титова

 

Эпиграф, который можно не читать:

 

Должна была быть поэма в прозе

о том, кто был Всероссийским

самодержцем и, поняв трагическую

нерасторжимость греховного узла

своей власти, ушел на свершение

духовного подвига под именем старца

Федора Кузьмича. Ушел – во искупление

греха – своего, и династического,

и всех, имевших власть

над Россией, но не умевших

освободить ее от оков Демона.

Теперь Александр блистающим

Всадником, могучим Императором-

Искупителем сражается среди

светлого воинства по ту сторону

нашего мира против сил тьмы.

Даниил Андреев. Поэтический ансамбль «Русские боги».

Ненаписанная поэма «Александр»

 

Существует легенда, что Александр I Павлович Романов не умер в 1825 году, а скрылся в Сибири под именем старца Федора Кузьмича (Козьмича).

Надо сказать, жизни многих великих людей (начиная с глубокой древности и до наших дней) обрастают удивительными преданиями, связями с тайными заговорами или с миром чудес. Еще в античные времена мудрые пчелы наполняли медом рот младенца Платона, после чего тот стал знаменитым древнегреческим философом. Чудеса, сопровождающие жития святых, не поддаются счету. Из сборников русского фольклора мы можем также вычитать, как простой народ видел отечественную историю: народная проза повествует о Пугачеве и Суворове, Кутузове и Наполеоне. Упорные слухи, циркулирующие в народе, могут даже влиять на дальнейшее развитие событий. Вести о выжившем царевиче Димитрии рождают Лжедмитриев и период русской Смуты. Не знаю, чему приписать недавнее народное мнение, что Сталина отравили евреи, и как это может отразиться на их судьбах в будущем...

Так или иначе, а молва о том, что таинственный Федор Козьмич, задержанный в Пермской губернии спустя неполных 11 лет после смерти Александра Первого, битый кнутом за бродяжничество и сосланный в Сибирь, и есть российский император, удалившийся от власти, – была такой упорной и, по-видимому, так широко распространенной, что нашла отклик у исследователей, которые занялись этой проблемой всерьез.

Константин Васильевич Кудряшов (1885-1962) сделал решительную попытку разобраться в этом запутанном хитросплетении фактов и дал свой ответ на вопрос, кем был на самом деле Федор Козьмич. Его исследование выросло из прочитанной им публичной лекции, в связи с чем имеет характер популярного изложения, читается легко и с интересом. Петербургское издательство «Время» выпустило книгу «Александр I и тайна Федора Козьмича» в 1923 году, а в 2014 году издательство «Ломоносовъ» переиздало исследование профессора К.В. Кудряшова в серии «История. География. Этнография». Конечно, сейчас не принято указывать, что книга издавалась ранее: вдруг потребитель книжной продукции засомневается в свежести товара и решит, что ему «втюхивают» просрочку. Но в данном случае, я думаю, те, кто заглядывает в блог «12 месяцев для чтения», всё-таки являются читателями книг, а не потребителями книжной продукции. Их не смутит, что книга издавалась ранее. Тем более что сказать что-нибудь абсолютно новое (если, конечно, не пускаться в псевдоисторическую фантастику) в этом вопросе, пожалуй, и нельзя.

Если бы эта книга появилась в другое время, более заискивающее перед царскими особами, может быть, не было бы фраз типа «эта мысль способствовала развитию того психического маразма, который охватил государя». Решили бы, что нельзя так о венценосной особе, смягчили бы. В заискивающее перед царскими особами время такая книга могла бы и вовсе не появиться. Нечего муссировать причастность Александра к убийству отца! Но книга появилась в то время, в которое она появилась. И я был совсем не прочь ее прочитать. Возможно, книга «Александр I и тайна Федора Козьмича» заинтересует тех, кто любит разгадывать загадки отечественной истории.

ПОСТСКРИПТУМ.

Вероятно, вы смущены текстом, данным в качестве эпиграфа. Зачем здесь ненаписанная поэма? А вот: поэма об Александре I так и не была написана Д.Л. Андреевым... А была ли написана на скрижалях российской истории тайная жизнь Александра Павловича? Или это досужие выдумки мистиков?

 

Дмитрий Кочетков

В полном разгаре страда деревенская...

Доля ты! – русская долюшка женская!

        Вряд ли труднее сыскать.

(Н. А. Некрасов. «В полном разгаре страда деревенская...»)

 

«Особенность обыденности русской крестьянки состоит в том, что границы ее публичной жизни и интимного круга “размыты”. Традиционная “прозрачность” деревенского быта практически лишала ее личного пространства...» – написал автор книги в предисловии. А я подумал: «Как меняются и в то же время не меняются условия жизни». Да, сейчас мы буквально воюем за личное пространство, стремясь бесконечно увеличивать и улучшать свои квадратные метры, покупая новые квартиры или строя загородные дома (тут уж у кого как с финансами). Мы не живем, как правило, с родителями. По лавкам у нас не спит десяток-другой детей. Дяди, тёти и бедные родственники – тоже отдельно. Но “прозрачность” быта – всё та же примета времени. Мы сами создаем эту прозрачность посредством социальных сетей. А телевидение с удовольствием демонстрирует то, что раньше, в том числе в так называемый период поздней империи, характеризовалось как жизнь «на миру» и «от лукавого». Формы деревенской коммуникации (слухи, пересуды и сплетни) и досуга (посиделки, гуляния) стали приметой современных шоу. А темы незаконнорожденных детей, интимной жизни, домашнего насилия и преступлений в кругу семьи – одни из самых рейтинговых.

Может быть, по этой причине столь популярны издания о повседневной жизни, бытовой ее стороне в разные эпохи и среди различных социальных групп? 

Книга доктора исторических наук Владимира Безгина – не исключение. Перед нами – исследование повседневной жизни русской крестьянки на переломе эпох. В зоне пристального внимания – женщина. И как тут не привести народную мудрость?

• «Без бабы в доме никак невозможно».

• «Жену не бить – толку не быть!»

• «У кого детей нет – во грехе живёт».

• «Первая жена от Бога, вторая – от человека, третья – от черта».

 

Таким образом, и в книге Владимира Безгина не обойдены вниманием женские работы и заботы, побои мужа и “ласки” свёкра, бабьи бунты и вообще жизнь “на миру”, насилие против женщин, женские преступления и прочие темы “от лукавого”. 

Однако, несмотря на жестокую правду, мы действительно имеем дело с правдой жизни, а не подделыванием под нее ради рейтинга. Исследование Владимира Безгина опирается исключительно на документы. Большая часть документов извлечена автором из фондов таких архивов, как ГАРФ (Государственный архив РФ), РГИА (Российский государственный исторический архив), РГАСПИ (Российский государственный архив социально-политической истории), АРЭМ (Архив Российского этнографического музея). Автором изучались следственные дела, приговоры окружных судов, решения волостного судопроизводства, материалы текущей губернской статистики. А голос самого крестьянства дали возможность услышать используемые в исследовании материалы полевых этнографических экспедиций и мемуары сельчан.

Книга Владимира Безгина (в первую очередь) рассчитана на тех, кто интересуется историей повседневности и этнографией. Она вышла в популярной серии «История. География. Этнография» издательства «Ломоносовъ».

 

Дмитрий Кочетков

Авторы книги - ведущие научные сотрудники Института российской истории РАН, доктора исторических наук. Обратившись к теме, обозначенной в названии книги, они исследовали множество источников, порою собирая материал буквально по крупицам.

По их мнению, первой выборной русской царицей следует считать жену Бориса Федоровича Годунова - Марию Григорьевну, урожденную Скуратову-Бельскую, так как Борис Годунов - первый выборный царь в истории России.

О ней сохранилось очень мало сведений, однако известно, что Мария Григорьевна стала не только верной спутницей царя Бориса, но и сама находилась в течение нескольких месяцев во главе Русского государства.

Она была достаточно образованным для своего времени человеком, сумела привить детям любовь к чтению.

Однако первая выборная царица была очень похожа на своего отца - знаменитого Малюту Скуратова, который с неугодными расправлялся очень быстро, не пытаясь найти никаких доказательств вины. И систему доносов царь Борис Годунов внедрил именно по совету жены.

После кончины его было официально объявлено, что во главе страны становятся царица Мария Григорьевна и царевич Федор Борисович. Однако царствовать им пришлось недолго, вскоре их убили.

По мнению историков, бесславный финал правления Годуновых связан с тем, что они не учитывали мнение русского общества, а пытались править как "прирожденные государи".

Матерью Петра Великого была царица Наталья Кирилловна, происходившая из рода Нарышкиных. Личность неординарная, она стала второй женой царя Алексея Михайловича.

В 1672 году у царской четы родился сын, которому суждено было стать впоследствии императором Петром Великим.

В раннем детстве, как и полагалось в то время, ребенка опекала женская прислуга под руководством царицы-матери. И, конечно же, набор предметов, окружавших ребенка, в первую очередь зависел от матери. У будущего императора было много вещей европейского происхождения: музыкальная шкатулка, клавикорды... Не это ли в какой-то степени способствовало формированию западнических взглядов Петра Великого?

Петр Алексеевич буквально "вырвал" власть из рук своей сестры царевны Софьи, дочери Алексея Михайловича от первого брака.                        Царевна Софья, по мнению исследователей, была личностью выдающейся. Царевны тогда не только не допускались к участию в политической жизни, но и существовали как затворницы. Софья же, умная, властная, прекрасно образованная, в течение семи лет управляла государством!

В годы ее правления был подписан "вечный мир" с Речью Посполитой, а Нерчинский договор с Китаем, заключенный в 1689 году, дал хорошие возможности для развития взаимной торговли.

Внутри страны прошло размежевание помещичьих и монастырских земель, были ликвидированы таможни по малороссийскому рубежу, преобразилась Москва... Молодых дворян отправляли на учебу за границу (не Петр Первый был первопроходцем в данном случае). Но удержать власть в своих руках Софья не смогла, да это и невозможно было в то время.

Авторы книги уверены, что каждая из цариц и царевен 17 века внесла свой вклад в развитие страны.

 

Светлана Титова

...Ведь с нами Ворошилов, 

Первый красный офицер, 

Сумеем кровь пролить за РСФСР...

 («Марш красной кавалерии»)

 

В серии ЖЗЛ вышла замечательная книга. Я так написал не потому, что Климент Ворошилов – личность, которую я мысленно ставлю на пьедестал. Отнюдь. Всё гораздо проще и идёт от буквального прочтения названия этой старейшей книжной серии. Жизнь замечательных людей! Замечательный человек, то есть выдающийся, исключительный по своим достоинствам. А слово “достоинство”, в свою очередь, подразумевает нечто положительное. Поэтому мне импонирует, когда находят в человеке, которому посвящают биографию, светлые стороны; когда объясняют народную любовь к этой личности. А вот желание некоторых авторов, так сказать, с высоты истории “плюнуть” на персону, о которой рассказывается, понимания у меня не вызывает. Скорее, вызывает отторжение. Хотя, к моему сожалению, биографии в необъятном мире книг такие есть. Жизнеописание военного там было бы построено примерно следующим образом: ничего не умел; воевал, словно мясник, закидывая противника трупами вверенных ему солдат; гением стратегии, манёвра (или чего другого) не был, ибо всё это – только пропаганда... Увы!

К счастью, Н.Т. Великанов пошел по другому пути. Заканчивая книгу, он написал: «У Климента Ефремовича много было недостатков, не все его поступки были достойными, ему не хватало командирского таланта. Но немало было в нем и положительного: как комиссар, как организатор, он был замечателен, смел в бою, верен делу, которому служил, честен в отношениях с товарищами. И конечно, был преданным патриотом своей Родины». 

В своей книге Николай Великанов указывает на ряд мифов, сопровождающих имя Климента Ворошилова. Например, “первым красным офицером” (как поётся в «Марше красной кавалерии») Ворошилов не был. В связи с выпуском курсов по подготовке революционных командиров (в 1918 году) был составлен список, в котором красным офицером номер один значился Александр Ильич Трасков. Однако первого красного офицера благополучно забыли, тем более что впоследствии Трасков был репрессирован.

Автор также не скрывает, что в период становления советской власти мнения о Ворошилове были противоречивыми. Описана в книге и картина репрессий в период Большого террора. При этом  приводятся точки зрения и историков-либералов, и “известного сталиниста” Игоря Пыхалова. Так или иначе, а Ворошилов не отказывался подписывать расстрельные списки своих подчиненных. Н.Т. Великанов отмечает: «Как прав А.С. Пушкин, раскрывая в своих “Маленьких трагедиях” философский смысл истины жизни, вечные законы человеческого бытия, убеждая нас в том, что из века в век идет борьба. Разжигают ее алчность, жадность, скупость, человеконенавистничество, праздность, трусость, зависть и другие человеческие пороки». Глобальное обобщение!

А у меня напрашивается еще одно обобщение, связанное с поворотом последующей истории и со смертью самого Климента Ворошилова. Как это бывает, имя “Первого маршала”, память о нем начали вымарывать. Отменили знак «Ворошиловский стрелок» для награждения метких стрелков. Постарались забыть, что серия танков КВ (официальная расшифровка – Клим Ворошилов) названа в честь Ворошилова. И так далее. Как посмеялся мой знакомый, о какой доброй памяти может идти речь, если даже Word на моем компьютере настойчиво предлагает “Климент Ворошилов” заменить на “Клиент Ворошилов”... Времена изменились. И еще раз время показало, что от любви до ненависти, от превознесения до хуления, от почитания до забвения... один шаг!

Чтобы помнить об истории, читайте замечательную книгу Николая Тимофеевича Великанова «Ворошилов».

 

Дмитрий Кочетков

...Солнце село.

И вдруг

Электричеством вспыхнул «Потемкин».

Со спардека на камбуз

Нахлынуло полчище мух.

Мясо было с душком...

И на море упали потемки.

(Борис Пастернак)

 

Всё ли дело в мясе?

Вообще-то, эта ситуация с червивым мясом была даже спародирована. Команда броненосца решила, что ее кормят червями, а это кок собрался побаловать экипаж и вместо традиционных макарон по-флотски приготовил спагетти... Впрочем, мясо, кишащее червями, согласно классической версии восстания на корабле, было в обеденном борще. Этот борщ и переполнил чашу терпения замордованной команды броненосца. (Опять же согласно классической версии.)

Но как дело было в действительности?

Установить это весьма проблематично, так как, несмотря на большое количество литературы о «Потемкине», документальных подтверждений тех или иных событий на броненосце очень мало. Более того, восстание на броненосце обросло легендами, чему в немалой степени поспособствовал знаменитый фильм Сергея Эйзенштейна. Даже ветераны-“потемкинцы” могли запросто пересказать сюжет этого “киногимна революции”, выдав кино за свои мемуары. Свидетелем таких воспоминаний стал в 1977 году и сам автор представленной книги, когда поздравлял со столетним юбилеем участника бунта, матроса Шестидесятого. Наконец, надо признать, что дело удаления от подлинности довершила пропаганда, вне которой не остались и советские дети. Помните «Белеет парус одинокий» Валентина Катаева? Люди старшего поколения, я думаю, наверняка помнят. Произведение, безусловно, талантливое, но с действительностью ничего общего не имеющее. С точки зрения необходимости прививать любовь к потемкинцам советским людям с детства, это – агитка.

Так возможно ли узнать правду? В.В.Шигин набрался мужества и (надеюсь) беспристрастности, чтобы эту правду найти. Автор представленной книги пытается восстановить истинный ход событий, случившихся в 1905 году на эскадренном броненосце «Князь Потемкин-Таврический». Насколько это получилось удачно, пусть оценят читатели. Я же просто поделюсь любопытными фактами, почерпнутыми из книги.

Оказывается, пролетариата (самой главной революционной силы) на корабле было до смешного мало, а команда «Потемкина» была в значительной степени мелкобуржуазной.

Последний участник восстания Иван Бесшов (настоящая фамилия – Соколов) умер в 1987 году в Ирландии. Этот бывший революционер, взявший фамилию жены-англичанки, стал миллионером-капиталистом, владельцем популярной сети заведений «Рыба и картофель». Так стоят ли революции той крови, которая проливается во имя их? Раз можно сыто и богато дожить до 104 лет, как это получилось у Ивана Бесшова-Соколова... только в Ирландии, а не в царской России, которую и погубили революции.

 

Дмитрий Кочетков

От частой стрельбы нельзя было зарядить накалившиеся ружья. У чеченцев творилось то же самое. Подъехав к арьергарду, Бакланов видел, что прикрывают все движение 15 солдат и 3 офицера. За ними толпой шли 100 чеченцев с кинжалами.

(Из представленной книги)

 

Чем не сюжет для "боевика"-блокбастера? (Я имею в виду то, что описывается в эпиграфе.) Хотя у меня знакомство с книгой Андрея Венкова началось не в силу желания погрузиться во времена покорения Кавказа, чтобы удостовериться в неких параллелях  мира лихих казаков с бравыми парнями, покорявшим Дикий Запад. Всё началось из-за спора. 

Правда, я не столько спорил, сколько молча выслушивал мнение, внутренне с ним не соглашаясь. Говорили мне о том, что книга эта вредная, потому что раскалывает общество. Это всё равно, что делить на наших и не наших при взятии Казани. Русские и татары, казаки и чеченцы составляют одно общество, а потому...

А что "потому"? Не вспоминать о неоднозначных фактах истории? Более того, мы это уже проходили. Память о генерале Бакланове пытались стереть, поскольку его жизнь противоречила идее мирового интернационального братства, столь любимой большевиками.

Итак, раз кто-то посчитал книгу вредной, я решил (из вредности) её прочитать.

 

О КНИГЕ В ЦЕЛОМ

Книга представляет собой весьма интересный рассказ о личности, сыгравшей заметную роль в нашей отечественной истории. (Это, безусловно, плюс.) С другой стороны, перед нами не столько научно-популярное, сколько художественно-публицистическое издание. Сей факт, к сожалению, в аннотации не указывается, а лишь подчеркивается, что книгу написал историк казачества А.В. Венков. 

 

ОБ АВТОРЕ

Андрей Венков – доктор исторических наук, профессор. В сферу его научных интересов входит история казачества и история Гражданской войны, что подтверждает написанная им книга "Вёшенское восстание", посвященная одной из самых трагичных страниц истории Донского казачества.

А книга «Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова», как пишут в Интернете, очень популярна у казаков (прежде всего, донских, терских, кубанских). Так или иначе, а тираж книги (переиздание 2016 года) был раскуплен.

 

О ГЕРОЕ

Казачий генерал – фигура колоритная. Рост – 2 метра. Сам – богатырь! И внешность, какую не забудешь: лицо изрыто оспой, усы переходят в бакенбарды, развевающиеся на ветру, а про нос сказали бы, что "на коне не объедешь".

Биография генерала вряд ли порадует либералов. Генерал – гонитель не только горцев, но еще и поляков. Как бы сейчас сказали: непримиримый противник демократических свобод и политкорректности.

И не поспоришь с таким. "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь". (Так и на личном штандарте генерала было написано.) Имам Шамиль недаром взывал к  единоверцам: "Горцы! Если бы вы боялись Аллаха так же, как Бакланова, то давно были бы святыми. Но не будьте же трусами".

 

И что же в итоге? Как быть с нашими и не нашими? 

Помните анекдот? Как-то немцы, путешествующие по России, испили в деревне молочка и хотели расплатиться с бабусей, а она денег не берет. Немцы удивляются, а бабуся – еще больше.

– Немчики! Да какие ж деньги! Мы ж с вами воевали...

Так и тут. Какие уж наши и не наши! Чего уж там... Читайте книгу и делайте выводы.

 

 

Автор отзыва на книгу - Дмитрий Кочетков.

Автор книги - Николай Степанович Захаров - генерал-полковник, в течение тридцати лет (1940-1970) служивший в органах госбезопасности. Он возглавлял 1-й отдел 9-го Управления КГБ, который занимался охраной высших руководителей партии и правительства.

Захаров прожил долгую жизнь: он скончался в возрасте 94 лет (1909-2002), и ему довелось быть не только свидетелем многих важнейших событий эпохи, но и их участником, что делает рассказы Николая Степановича особенно интересными.

На протяжении всего повествования прослеживается четкая авторская позиция по отношению к произошедшему, писатель не бесстрастен. Так, например, рассказывая о Берии, он не может скрыть своего негативного отношения к этому человеку - и в плане его политической деятельности, и в плане личной жизни.

По мнению Захарова, именно на Берии "лежала основная, особая вина за военную катастрофу 1941-1945 годов". Он располагал достоверной информацией о предстоящем нападении фашистской Германии на Советский Союз, но доносил ее Сталину в искаженной форме - как провокационную со стороны англо-американских спецслужб. А ведь разведчик Рихард Зорге совершенно точно обозначил дату вторжения немецких войск на территорию нашей страны: 22 июня 1941 года. Сталин же назвал это дезинформацией, что и обрекло нашу страну на многомиллионные жертвы, на нечеловеческие испытания. Захаров называет ошибки Сталина и Берии в 1941 году преступными.

В послевоенные годы многие ученые конструкторских бюро и институтов стали жертвами бериевского произвола.

Автор книги считает, что оправданий злодеяниям Берии нет.

К Н. С. Хрущеву Захаров относится с симпатией, даже к тому случаю, когда Никита Сергеевич в Нью-Йорке на 15-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН стучал по столу полуботинком. По мнению Захарова, в тот момент только так Хрущев мог противостоять клевете на страну (рассказ "Ботинок Хрущева").

Н. С. Захаров был участником перезахоронения Сталина. Это случилось в 1961 году, когда саркофаг Иосифа Виссарионовича вынесли из Мавзолея и тело вождя перезахоронили у Кремлевской стены. Все произошло в одну ночь. ("Вторые похороны Сталина".)

Николай Степанович Захаров был среди тех, кому довелось стать участником ликвидации конфликта на острове Даманский, когда китайцы вторглись на нашу территорию. Они в упор расстреляли семерых советских пограничников.

Автор книги лично ползал по-пластунски среди кустарников острова, чтобы выяснить, как укреплена китайская сторона. Он был инициатором применения в данной ситуации нового тогда оружия "град", что и было сделано.

Предположительно, потери китайцев составили 500 человек. С нашей стороны погибло 29.

Остров Даманский на реке Уссури (5,6 кв.км) по ряду причин долгое время являлся спорной территорией. Но природа решила эту проблему: после обмеления Уссури Даманский соединился с китайским берегом.

"Жаль мужественных молодых ребят, стойко защищавших никому не нужный болотистый Даманский. По существу не принадлежавший нам", - пишет автор ("Остров Даманский".)

В 1970 году Н. С. Захаров ушел из органов КГБ, чему в немалой степени способствовало и то, что он не сработался с Андроповым.

Книга Захарова - еще одна точка зрения на недавнюю историю нашей страны. Навряд ли здесь возможны однозначные оценки. Читайте, размышляйте... 

 

Светлана Титова

 

Любовь - это самое великое чувство, которое творит чудеса, создает величайшие человеческие ценности.

А.С. Макаренко

 

Автор этих новых книг известен вам как писатель-фантаст. Он увлекается историей и пытается сам осмыслить некоторые  исторические факты. Эти две книги являются историческими романами, основанными на реальных событиях. Один роман продолжает другой. Известно, что "жениться по любви не может ни один король". Но российская история опровергает это.

Действие первой книги происходит во времена правления на Руси Василия III. Интересно было узнать, как наши русские цари выбирали себе жену. Молодой царь Василий, надумав жениться, разослал грамоты к боярам с приказом доставить своих дочерей или родственниц на смотр наместникам. Отбирали лучших девушек 14-15 лет, отсылали в Москву, где уже сам царь выбирал себе невесту.  Василий III выбрал Соломонию Сабурову. Этот род считался худородным. Поэтому богатые князья обиделись на царя. Теперь их жены и дочери обязаны были служить бедной Соломонии. Было бы гораздо разумнее жениться на девице из княжеского рода, чтобы укрепить свою власть, опираясь на военную силу и финансы князей Шуйских, Воронцовых, Салтыковых, Милославских. Но вместо этого юный царь женился по любви. Но не любовь, а измена этой любви привела к очень трагическому концу и имела неприятные последствия для истории всего государства. Дочитав первую книгу, подумала: какая тяжелая жизнь у царей, не хотелось бы оказаться на их месте.

Во второй книге юный царь Иван IV тоже женится на бедной девушке Анастасии Захарьиной по большой любви. Искренняя любовь и нежность в отношениях Ивана Грозного и его супруги отмечена очевидцами и историками. И следствие этой любви - воцарение на троне династии Романовых, потомков Романа, отца Анастасии Романовны, представителя худородного русского люда. Видимо, перед настоящей любовью бессильны любые законы - людские и придворные. Лишенный из-за своей женитьбы всякой поддержки богатого боярства, Иван IV вынужден был искать другие точки опоры для власти. Он провел многие реформы. Разрешил жителям самим избирать местные власти, запретил взятки чиновникам, возложил на судей ответственность за несправедливое решение, вплоть до смертной казни судей, а имущество их раздавать невинно осужденным. Крепостным разрешалось покинуть своего хозяина, заплатив арендную плату за землю. Все жители православной Руси обрели право на образование и юридическое равенство перед законом. Фактически Иван Грозный создал государство самодержавной демократии, в котором власть народа защищалась авторитетом и военной силой царя. За время правления Ивана IV увеличились размеры державы, удвоилось число городов, укрепилась армия, казна была полна до краев. А ведь не влюбись юный царь в  Анастасию, не женись на ней вопреки всему миру, не обрела бы Русь державной мощи. Свою любовь Иван и Анастасия сохраняли на протяжении 13 лет, пока Анастасия не скончалась. Вторая книга мне понравилась больше. Я узнала много нового из истории своей страны. Некоторые факты остаются актуальными и в наше время.

Рекомендую эту книгу всем, кто интересуется историей.

 

Светлана Морозова

Порядочен тот, кто свое право измеряет своим долгом

(Ж. Лакордер)

 

Книга Дианы Акерман - это еще одна страница в летописи Второй мировой войны, история бесчеловечности и величия человеческого духа.

Повествование начинает отсчет с 1935 года. Польша, Варшава.

Супруги Ян и Антонина Жабинские содержат зоопарк, который для них - "уникальный мост в живую природу", любимое детище, своеобразная экосистема. К лету 1939 года зоопарк выглядел прекрасно, Жабинские готовились встречать у себя участников ежегодного съезда Международной ассоциации директоров зоопарков. Но с одной оговоркой - если наш мир сохранится.

Мир не сохранился. 1 сентября 1939 года Антонина проснулась от гула самолетов. Это было начало Второй мировой войны.

Во время бомбежки погибли многие животные. "Осколки стекла и металла без разбора калечили шкуры, перья, копыта и чешую; метались раненые зебры в кровавую полоску... Пули распороли птичьи домики... Два жирафа с переломанными ногами лежали мертвыми на земле". А однажды оккупировавшие Варшаву немцы устроили для развлечения в зоопарке охоту. И Антонина содрогалась от каждого выстрела...

Но все-таки зоопарк выжил, частично был восстановлен, и суждено ему было стать не только местом содержания животных, но и убежищем для гонимых: в опустевших вольерах и клетках (а также на своей вилле) Жабинские прятали евреев, которых нацисты безжалостно уничтожали.

Зачем они это делали? Потому что "считали расизм нацистов духовно необъяснимым, дьявольским, омерзительным"... Жабинские не считали себя героями, Ян, например, говорил так: "Я просто выполнял свой долг - если вы можете спасти чью-то жизнь, ваш долг - попытаться это сделать".

Антонина и Ян спасли почти триста жизней. И это при том, что в Польше, в отличие от других оккупированных стран, где за укрывательство евреев наказывали тюремным заключением, за спасение еврея расстреливали на месте - и рискнувшего ослушаться нацистов, и его семью.

Прятавшихся на вилле и в зоопарке хозяева называли "гостями". Конечно же, не только Жабинские спасали несчастных; была отлажена целая система по изготовлению фальшивых документов, были продуманы пути вывода евреев из гетто и возможности дальнейшего их обустройства.

Некоторые "гости" останавливались у четы Жабинских на время: говорящим по-немецки евреям с неярко выраженной семитской внешностью выправляли фальшивые документы, и люди уходили. А некоторым приходилось жить на вилле хозяев и в вольерах зоопарка годами.

Ян Жабинский был также и участником польского Сопротивления; неоднократно в клетках устраивались тайники для оружия.

Несколько страниц романа посвящены Янушу Корчаку. Вместе с подопечными детьми из детского дома он оказался в гетто. Была возможность бежать - отказался. Вместе с детьми он отправился в Треблинку - лагерь смерти, откуда возврата не было; выдающийся педагог прекрасно знал это...

Автор книги говорит, что при работе над произведением она обращалась ко многим источникам, в том числе - к мемуарам Антонины Жабинской.

И еще один очень значимый момент романа - взаимоотношения человека и животного. Эта тема также раскрыта очень основательно.

Книга Дианы Акерман будет интересна и любителям истории, и неравнодушным к живой природе.  

 

Светлана Титова

Здоровье - великое дело как для того, кто им пользуется, так и для других. 

(Т. Карлейль)

... здоровье главы государства не является его личным делом... 

(И.В. Зимин)

 

Игорь Викторович Зимин - доктор исторических наук, профессор. В своей книге он рассказывает о том, как осуществлялась медицинская помощь представителям царского семейства, кто лечил Августейших пациентов; пытается осмыслить взаимосвязь таких понятий, как состояние здоровья монарха и исторический процесс. Дело в том, что, по мнению профессора Зимина, "в России с ее традициями персонифицированной власти" здоровье главного лица государства (царя, императора, генерального секретаря, президента) становилось и становится гарантом стабильности.

Каждая из глав книги построена в форме вопросов и ответов на них.

Практика наблюдения врачом за здоровьем монарха и членами его семьи сложилась еще в период Московского царства и оставалась неизменной до 1917 года. Визиты врачей включались в еженедельный рабочий график царствующих особ. В течение длительного времени информация о состоянии их здоровья носила или закрытый характер, или строго дозированный. Именно так было в 18 веке, но уже в 19-ом сложилась практика издания официальных бюллетеней о состоянии здоровья монарха, подписанных лейб-медиками.

Императоры относились к этому по-разному. Известно, что Николай Первый, например, был противником издания подобного рода бюллетеней.

Участвовали ли придворные врачи в околодворцовых интригах? Как правило, нет, хотя исключения были. Например, таким исключением стал домашний врач Елизаветы Петровны - хирург Иоганн Герман Лесток. Обошлось это ему дорого: в ноябре 1748 года Лестока арестовали и подвергли пыткам.

У последнего российского императора  - Николая Второго - было два домашних врача: лейб-хирург Г.И. Гирш и лейб-медик Е. С. Боткин. Конечно же, в случае необходимости приглашались и узкие специалисты.

После отречения Николая Второго в марте 1917 года Е. С. Боткин остался с семьей бывшего императора. Своих царственных пациентов он сопровождал до могилы...

Отвечает в своей книге И. В. Зимин и на вопросы, связанные с личностью Г. Е. Распутина.

Что же стало причиной появления его в семье Николая Второго? Неизлечимое заболевание наследника престола. После того, как официальная медицина расписалась в своем бессилии, несчастные родители ухватились за соломинку, которой и стал 36-летний "старец".

Снимал ли Г. Е. Распутин гемофилические кризисы у цесаревича Алексея? И. Зимин приводит свидетельства очевидцев, которые подтверждают этот факт. Также имеются данные, что "старец" облегчал страдания наследника и дистанционно.

Известно, что Распутин помогал также императрице Александре Федоровне, снимая у нее приступы мигрени и сердечные спазмы.

Как осуществлялся контроль питания первых лиц? Какую они пили воду? Занимались ли спортом?

Ответы на эти, а также многие другие вопросы (среди которых есть и "неудобные"), вы найдете в книге И. В. Зимина. 

 

Светлана Титова

Доплыви, доплыви, мой корабль, до Индии,

Доплыви до Индии,

К тем берегам, берегам мечты!

Расскажу, расскажу всем друзьям об Индии,

Что за чудо Индия, полная солнца и красоты!

(Из песни "Доплыву до Индии")

 

С чего начинается... Индия?

С картинки в журнале о путешествиях? С песни и танца из кинофильма? Со старой чалмы, что где-то в шкафу мы нашли?

Или с более серьезных вещей: философии, религии, многовековой истории?

Для кого-то Индия – страна контрастов. И здесь, наверное, эти “кто-то” стали бы говорить (в основном) о нищих, антисанитарии, религиозных конфликтах...

Но для других Индия – страна чудес. В этом случае песня, исполняемая Валерием Леонтьевым, обретает глубокий смысл:

 

Время бежит, струится, словно воды Ганга,

Детство манит туда, где лотос на волне.

Сказки, легенды там живут под звуки чанга,

Вторит ему сипай в звёздной тишине.

 

Для тех, кто “не в теме”, песня малопонятна. Действительно, о чем она?

Конечно же, о стремлении постичь таинственную Индию! И всё о тех же индийских чудесах! Чудеса – это йога, левитация, ясновидение. Чудеса – это экзотические животные и сокровища материальной культуры: “чудища хоботистые” (слоны) и “чудо-птицы хвостистые” (павлины), а также драгоценности, драгоценности, драгоценности... И, естественно, специи.

 

К чему это я? А к тому, что, как и к Индии, так и к книге Ростислава Рыбакова отношение может быть разным. 

Незабываемые встречи? Но для кого незабываемые? Для автора. Воспоминания связаны с жизнью самого Ростислава Борисовича. Автор пишет о религиозных деятелях, индийских гуру. То, что эта тема представлена в красках, мы можем сразу убедиться, просто полистав иллюстрации. Увидев на фото, как сочетаются между собой колониальная и современная архитектура Дели, что представляет собой типичная индийская улочка, позабавившись обезьянкой, примостившейся на стволе артиллерийского орудия, и автобусом, раскрашенным яркими красками, мы тут же знакомимся с галереей портретов, на которых изображены индийские философы, духовная супруга мистика, жрецы и Их Святейшества.

Шри Ауробиндо, Шри Рамакришна... Эти имена вам о чем-то говорят? Нет? А Рерих, Блавацкая? Если опять нет, то книга Ростислава Рыбакова вас не очень заинтересует. Или заинтересует, но не вся. Ведь человек, который ориентирован на путеводитель, расставляющий всё по полочкам, может посчитать эту книгу не столь полезной. 

Что еще есть в книге? Теплота и любовь к описываемой стране! Если вы всё-таки любитель простого, но захватывающего изложения, пронизанного радостью от попыток “чуть-чуть приблизиться к пониманию сути” этой удивительной Индии, то книгу Ростислава Борисовича вы прочтете не без интереса и удовольствия.

Напоследок предлагаю ознакомиться с фрагментом текста, чтобы оценить авторский стиль, манеру изложения, юмор.

 

“Боря Калягин, в будущем звезда советской тележурналистики, а тогда такой же студент, пришел откуда-то из глубин шумящего дома и вид при этом имел весьма торжественный. «Нам оказана огромная честь, - провозгласил он, - сейчас мы пойдем внутрь и увидим невесту. Причем мы увидим ее раньше, чем жених!»

Жених все еще где-то ехал, а невесту он должен был впервые увидеть только во время самой церемонии.

Гордые оказанной нам честью (так преломился в этой милой семье популярный тогда лозунг «Хинди - руси бхан, бхан!»), мы гуськом пошли глазеть на невесту. И она, и ее подруги были разрисованы до невозможности. ...хотя должен сказать, что, несмотря на костюм и грим, невеста показалась нам дурнушкой. Бедный жених, он ее еще не видел, мелькнуло в голове”.

 

Дмитрий Кочетков

– ... А все-таки, ктo Вы такoй?

–Аз есмь царь.

...

– Тихo. Фамилия?

– Рюрикoвичи мы.

 (Из фильма "Иван Васильевич меняет профессию")

 

Есть персоны в нашей истории, которые и по прошествии столетий вызывают яростные споры. К таким можно отнести личность Ивана IV Грозного, личность яркую, но крайне противоречивую. Сколько об этом царе написано научных работ! Тьма тьмущая! Страницы своих исторических трудов посвятили ему и Карамзин с Ключевским, классики отечественной историографии, и такие ученые, как Р.Ю. Виппер, А.А. Зимин, Р.Г. Скрынников, В.Б. Кобрин... Несть числа им!

И всё-таки... кто он такой, этот Иван Грозный?

Вот я и подумал: «А что мы имеем в итоге?» И провел маленькое исследование, заглянув в исторические книги.

Делюсь результатами.

Во-первых, насторожили меня цифры.

Возьмем события 1570 года, так называемый “новгородский погром”, учиненный разгневанным Иваном Грозным.

 

 

Джером Горсей сообщил о 700000 (семистах тысячах!) убитых в Новгороде.

Иоганн Таубе и Элерт Крузе информируют нас о 15000 (пятнадцати тысячах) казненных. (Но это только простого народа, не считая убитых среди именитых людей, которых, по свидетельству тех же Таубе и Крузе, было еще 12000.)

А Р.Г. Скрынников вычислил, что убитых было всего 1505 человек.

Какой разброс цифр! Если данные расходятся в 465 раз, то... отечественная история – самая таинственная история в мире! И никак иначе!

 

Во-вторых, удивили меня детали. Приведу пример, связанный с бытовой версией сыноубийства, (якобы?) совершенного царем Иваном IV. Согласно этой версии, причиной гнева царя (и последовавшего убийства) стала жена царевича.

М.В. Иванов (критикуя политическую версию убийства, высказанную Карамзиным) пишет: «...Однажды царь зашел в покои сына и увидел его беременную жену одетой не по уставу: было жарко и она вместо трех рубах надела только одну».

Запомним информацию о трех рубахах и почитаем о том же у Казимира Валишевского. Читаем: «Иван будто бы встретил свою невестку во внутренних покоях дворца и заметил, что ее костюм не вполне соответствовал требованиям приличия. ...она не надела пояса на сорочку».

Откроем книгу доктора исторических наук Людмилы Евгеньевны Морозовой “Иван IV Грозный”: «...он <Иван Грозный> бросился в покои царевича Ивана и обнаружил там Елену, отдыхающую на лавке в одной рубашке».

Отдыхала на лавке в одной рубашке! Вместо трех рубах надела только одну! Не надела пояса на сорочку!

Разница в деталях – это ладно. Сойдёт! Но самое удивительное: откуда историки знают такие подробности?!

 

В-третьих... Да что там в-третьих! Просто сколько "загадок" обнаруживается даже на страницах одной и той же книги.

Сергей Владимирович Бахрушин в монографии “Иван Грозный” (1942) очень странно описал состояние вооружения немецких рыцарей. (Напомню, что русские войска с ними воевали во время Ливонской войны.)

 

 

Как сочетается “заржавевшая кольчуга” с “лучшей техникой”? Это бы и самого Ивана Грозного озадачило.

Наконец, тема отравлений, имевших место при царском дворе. (Есть, кстати, любопытные публикации на эту тему в журнале «Знание – сила», написанные доктором исторических наук Татьяной Дмитриевной Пановой. См.: Знание – сила. - 1998. - № 7. - С. 64-69; Знание – сила. - 2000. - № 12. - С. 108-112.)

Но я приведу цитаты из книги Л. Е. Морозовой.

 

 

Первая цитата:

«Современные антропологи, исследовавшие останки Анастасии Романовны, обнаружили в них большое содержание ртути, особенно в волосах. Это может свидетельствовать о том, что царица умерла не столько от болезни, сколько от ядовитого металла, который подмешивался в какие-то мази. Сейчас трудно сказать, умышленно ли травили царскую жену или от незнания, что ртуть очень опасна и вдыхание ее паров ведет к смерти».

 

Вторая цитата:

«Антрополог М. М. Герасимов, изучавший останки Ивана Грозного и восстановивший по черепу его портрет, обнаружил в костях большое содержание ртути. Она, судя по всему, постепенно отравляла его организм и свела в могилу. Можно вспомнить, что и Анастасия была фактически убита таким же образом. Вполне вероятно, что ртуть была в лечебных мазях, но тот, кто их изготавливал, должен был знать, к какому результату они приведут. Ведь печальных примеров было предостаточно.

Можно предположить, что Иван IV был отравлен умышленно кем-то из близких людей». 

 

Обращаю внимание! По поводу жены царя Анастасии Романовны: “Сейчас трудно сказать, умышленно ли травили царскую жену или от незнания, что ртуть очень опасна...” (с. 49). По поводу царя Ивана Грозного: “...ртуть была в лечебных мазях, но тот, кто их изготавливал, должен был знать, к какому результату они приведут” (с. 116). Так знали тогда или нет, что ртуть смертельно опасна?! И почему в первом случае - "трудно сказать", а во втором делается однозначное предположение?

 

Резюмирую.

Спорить о личности Ивана Грозного можно продолжать до бесконечности. Тем более что сомневаться (увы!) приходится во многих фактах и цифрах. И был ли первый русский царь мудрым, хотя и жестоким, правителем? Или был он только мрачным тираном-маньяком?

Безусловно, читатель вправе и вовсе остановиться на том или ином мнении без анализа. И почитать художественную литературу. 

Иван Грозный – почти что круглый идиот? Пожалуйста, есть книга Алексея Иванова «Летоисчисление от Иоанна». Иван Грозный – дальновидный политик? Читайте исторический роман Валентина Костылева.

 

 

Но если вам всё же захотелось покопаться в истории, то для вас еще и не такую литературу подберут. Благо не перевелись еще библиографы в библиотеках.

 

ЧИТАЙТЕ КНИГИ!

 

Дмитрий Кочетков

Кому война, а кому – мать родна

 

«Это издание прорывает информационную блокаду, заполняя большинство “белых пятен”», – сообщает аннотация. Есть в этом сообщении некоторое преувеличение, связанное с расчетом подогреть интерес к книге. Действительно, об афганской войне написано не так уж мало.

Например, книга «Афган. Территория войны» собрала свидетельства очевидцев и участников событий и дала возможность узнать читателю, что происходило в кулуарах власти, в тылу и на поле боя.

Основой книги М.А. Жирохова «Опасное небо Афганистана» послужили многочисленные интервью и беседы, сделанные автором в разное время. В ней раскрывается опыт боевого применения советской авиации в афганской войне.

Книга С.М. Кислова «Афганистан. Три командировки на войну» – это воспоминания военного летчика, в которых описаны и военные операции, имевшие место на афганской земле, и бытовая жизнь солдат, офицеров и их семей.

Это я так, просто подошел к стеллажу с соответствующей литературой. Книг об афганской войне, конечно же, больше.

Тем не менее, Лариса Кучерова собрала интересный материал. Боевая работа отрядов специального назначения, работа разведки, силовые операции... Штурм дворца Амина, освобождение советских военнослужащих из душманского плена, выслеживание караванов с оружием...

Кто такие “каскадеры”? Чем опасны киризы? О многих своеобразных подробностях узнает читатель, небезразличный к нашей недавней истории.

А уникальными историческими данными со страниц книги делятся разведчики и контрразведчики; люди, выполнявшие свой долг в составе отрядов специального назначения, служившие в составе оперативно-разведывательных боевых отрядов КГБ СССР, возглавлявшие особые отделы и оперативно-следственные группы. С нами делятся воспоминаниями сотрудник центрального аппарата КГБ БССР Владимир Гарькавый, капитан госбезопасности Олег Пересятник, старший лейтенант Николай Сорока и многие другие. Здесь нет фантазий автора. Лариса Кучерова беседовала с непосредственными участниками афганской войны, записывала разговоры на диктофон.

И получилась книга, которая заставляет задуматься о человеческой цене локальной войны. И о том, что конфликт, разрешаемый военным путем, практически всегда обнаруживает закулисных заинтересованных лиц. Они-то и играют человеческими жизнями. У них свои интересы.

Военный историк Валерий Надтачаев, написавший вступление к книге, отмечает:

«В Афганистане против ограниченного контингента и правительственных войск работала вся политическая и экономическая мощь НАТО. В марте 1985 года американским президентом Рональдом Рейганом была подписана директива “NSDD-166”, впервые сформулировавшая цели афганской войны в контексте общей стратегии США. Она предписывала организовать распределение оружия, причем новых видов, моджахедам, усилить разведку с целью получения информации о советских военных намерениях, нацелить агентуру на добывание приказов советского командования, данных о тактике действий и структуре армии. Основной же целью директивы являлся “решительный разгром Советских Вооруженных Сил в Афганистане”».

Так большая политика коснулась судеб тех, кто прошел через горнило афганской войны и кого в народе стали называть “афганцами”.

 

 

Дмитрий Кочетков

 

Время для русских – понятие растяжимое, поэтому все они по сути философы

(Поль Лаббе)

 

 

Итак, давайте пофилософствуем, не глядя на часы...

Чего стоит ждать от иностранцев, оценивающих Россию? 

Всё зависит от целей иноземных товарищей, которые могут оказаться нам далеко не товарищами иногда просто потому, что гусь свинье, как известно, таковым быть не может. Впрочем, всегда существуют серьезные политические, экономические, религиозные, дипломатические и иные причины, которые и приводят к тем или иным высказываниям. И здесь иной раз мы уже можем иметь дело с русофобией, на звание первого документально зафиксированного глашатая которой претендует Петр Петрей, написавший о русских: «Их жестокость, гнусная жизнь, варварская и немилосердная природа достаточно известны многим, бывавшим в земле их, а особливо тем, которые приведены туда пленниками из чужих краев и должны были выдержать муки и истязания плена. Потому что русские днем и ночью думают и ломают голову, какими бы новыми способами мучить людей: вешать, или варить, или же жарить их? И ни один народ, ни турок, ни татарин, не сделают ничего страшнее и ужаснее»*.

С путевыми заметками Поля Лаббе нам повезло. Он написал их тогда (и путешествовал, естественно, тогда), когда установился военно-политический союз России и Франции, возникший в 1891 г. Поездка автора в Поволжье, на Урал и в Прикаспий состоялась летом и осенью 1898 года. П. Лаббе приехал в Россию с четкой целью произвести этнографическое исследование. Другими словами, его путевой дневник как таковой и есть цель путешествия. Можно даже утверждать, что книга Поля Лаббе способствовала изменению восприятия французами нашей страны в положительном направлении, особенно если вспомнить сочинения А. де Кюстина и т.п., создавшие прежде негативное общественное мнение относительно России. Таким образом, заметки Поля Лаббе корректнее сравнивать с воспоминаниями А.Дюма и Т.Готье, оставивших свои впечатления о России, нежели с некоторыми мемуарами ветеранов наполеоновских войн, работами Ж.Ш. д’Отроша и А. де Кюстина.

И всё же. Желая представить будни России, её повседневное состояние, П. Лаббе фиксирует, словно “моментальный аппарат” «Кодак» (который, кстати, у него был взят с собой), всё, что позабавило бы эдакой “полуварварской дикостью” цивилизованного французского читателя. Вот, например:

 

«Тем временем решительная рука матроса постепенно поднималась по мясистой ляжке крестьянки все выше и выше... То, что произошло дальше, описывать здесь, конечно, нельзя, но на следующий день я не удержался и поздравил его с успехом. Он захохотал и восхищенно заметил:

– Удивительно, сколько баба может выпить!»

 

Пьянство и т.п. – это, конечно, фактическая сторона действительности. О неприглядных моментах российской жизни может написать и наш соотечественник, вполне любящий Родину и настроенный патриотично. Никита Сергеевич Михалков в своих «Дневниках и записных книжках 1972-1993» делится впечатлениями о дальневосточном походе, и мы видим немало нелицеприятных вещей. Можно вспомнить также Н.М. Карамзина:  «...гражданин должен читать Историю. Она мирит его с несовершенством видимого порядка вещей как с обыкновенным явлением во всех веках». 

И всё же!

Французский автор порою ищет эту нелицеприятность: «Я ожидал, – пишет он, – что и на этот раз все завершится этим <массовой пьянкой. – К.Д.>, но к моему великому удивлению вечером в городе стояла тишина...» Наконец, увидев пьяного мужика, он с облегчением отмечает: «Предчувствие меня не обмануло...»

Нелицеприятные детали тоже в ходу: «Монашки, кажется, не мывшиеся с тех пор, как приняли постриг...»

Повествование (в принципе доброжелательное) всё ж таки меняет одни стереотипы восприятия россиян (злобно-русофобские) на другие (добродушно-ироничные):

 

«Для русского главное, чтобы было побольше водки и закуски, чтобы дымился самовар, чтобы под рукой всегда были игральные карты, а вокруг – веселая компания».

 

Нельзя не отметить авторское чувство юмора, но вырастает оно из желания посмешить своих сограждан этими странными россиянами (не только русскими). 

 

«Мы, естественно, говорили по-русски, но вопрос генерала (“На каком языке вы говорили?”) застал беднягу врасплох... Не зная, что ответить, мой спутник с ходу брякнул:

– На каком языке мы разговаривали? Не могу знать, Ваше превосходительство, но мы отлично понимали друг друга!»

 

Или:

 

«– Бьешь ли ты своих жен? – спросил я у старика-башкира.

– Нет, – ответил он, – однако раньше иногда бывало!

– Покажешь их мне?

– Не могу, они обе умерли.

– Ну теперь понятно, – сказал я, – почему ты их больше не колотишь!»

 

(Правда, замечу я в скобках, для смеха над благоглупостями у нас и так есть Гоголь и Салтыков-Щедрин, а из недавнего прошлого – Михаил Задорнов. При чем тут этнография как наука?)

 

Так хотел ли разгадать загадочную Россию П.Лаббе? По-видимому, нет.

Вот что он пишет об окончании религиозного праздника в Казани: «Я... пошел прочь, представляя, как сейчас из пустынной и спящей Казани по всем дорогам и во все концы тянутся домой больные и измученные паломники, получившие небольшое утешение, такие, как этот молчаливый старик; обессиленный и, возможно, доживающий последние дни, он перед уходом в мир иной будет вспоминать весь блеск сегодняшнего празднования, великолепие позолоченных риз и сияние серебряных окладов икон».

Позвольте, но “великолепие позолоченных риз и сияние серебряных окладов икон” как раз будет вспоминать иностранец, а для паломника (пусть даже его вера наивна) главным будет утешение, отнюдь не “небольшое”!

Кандидат исторических наук И.В. Кучумов пишет в предисловии к книге: «...выбор П. Лаббе местностей, тем и сюжетов субъективен и не может ни в малейшей мере претендовать на репрезентативность». Таким образом, путешествие П. Лаббе не было научным мероприятием. Это надо учитывать.

Тем не менее, зарисовки автора любопытны, живы и занимательны. Отчасти их можно воспринимать и как “картины из жизни”, порой юмористические. Но в первую очередь (на мой взгляд) книга интересна демонстрацией того, что желает увидеть в России путешественник-иностранец.

 

Дмитрий Кочетков

 

Примечание:

* Цит. по книге: Занков, Дмитрий. Русь за трапезой : [0+] / Дмитрий Занков. - Москва : Ломоносовъ, 2016. - 208, [1] с. : ил. ; 22 см. - (История. География. Этнография). - С. 185.

Не хлебом единым жив человек...

 

Сначала можно предположить, что читателю предложат совершить чисто гастрономическое путешествие в глубь веков. Не хлебом единым... И что еще, кроме хлеба? (Ожидается подробнейшее описание стола.) Но как бы не заскучать... (И тут напрашивается вывод, что автор просто обязан веселить читателя, рассказывать небылицы и утешать хозяюшек рецептами на скорую руку!) Если кому-то представилась картина, где автор-весельчак сыплет шутками, перечисляя неимоверное количество блюд, то, увы, встреча с такой книгой не состоится. Кто разочаровался, тем несколько строк из пародии Александра Иванова:

 

Бегут соленые грибки,

бежит, гортань лаская, водка,

за ней, естественно, – селедка,

затем – бульон и пирожки.

 

Потом бежит бифштекс с яйцом,

бежит компот по пищеводу,

а я с ликующим лицом

бегу слагать о беге оду.

 

Бежит еда в последний путь,

рифмуясь, булькая, играя,

не замедляю бег пера я,

авось и выйдет что-нибудь!

 

Но книга кандидата исторических наук Дмитрия Занкова – это не вышедшее «что-нибудь», а добротная научно-популярная литература. В ней автор пытается ответить на главный вопрос: «Что такое русская пищевая культура?»

О чем здесь речь?

А это постигается через ряд частных вопросов. Может ли быть еда в роли социального маркера? Каково отношение к пище других народов? Может ли еда выступать в качестве награды? Для чего нужна еда в первую очередь – для простого насыщения организма или удовольствия? Вообще, еда – это соблазн или благо?

И тут выясняется, что, согласно традиционной русской культуре, не всякую пищу позволяется вкушать, хотя и любая еда – дар Божий. Следовательно, важным предметом пристального внимания автора становится пост. Иначе говоря, уже не сама еда, а воздержание от неё. А воздержание – это борьба. Даже во сне. Автор приводит слова Иоанна Лествичника: «В сердцах чревоугодников – сновидения о снедях и яствах; в сердцах же плачущих – сновидения о последнем суде и о муках».

Впрочем, Иоанн Лествичник не советует очертя голову бросаться в борьбу с чревом. Тем более не советую этого я, скромный библиотечный блогер. Поэтому, зная, что вы при желании сможете постичь эту тему во всех тонкостях (и в первую очередь – благодаря книге Дмитрия Занкова), обращу ваше внимание на другое.

Очень мне понравились свидетельства иноземцев. (Наряду с русскими житиями, поучениями, проповедями и византийскими текстами автор привлекает в качестве исторических источников и свидетельства иноземцев.) Вот тут-то иной раз мы и имеем дело с воплощением стратегии веселить читателя и рассказывать небылицы. 

Так, Рейтенфельс дает весьма любопытное объяснение простоте русского застолья. Он считает, что во всем виноваты русские женщины, главной характеристикой которых является «великая праздность». И Рейтенфельс всерьез думает, что практически все хлопоты по домашнему хозяйству лежат на плечах русских мужчин.

Есть в сочинениях иностранцев и социальный подтекст. Мейерберг, например, объясняет пост (цитирую книгу Дмитрия Занкова) «не благочестием, а желанием высших классов сэкономить на кормлении своих холопов, которым можно выделять большую часть года в виде пищи лишь хлеб и сушеную рыбу».

Но более всего потрясла меня оставшаяся в веках жалоба проголодавшегося в 1678 году Бернгарда Таннера, который увидел «до 200 блюд великопостного, почти сырого кушанья, приготовленного большею частию с конопляным маслом» и написал, что присланные посольству постные блюда были «приличные более людоедам». Где он видел людоедов-вегетарианцев?! Бог весть. Действительно, проголодался человек, чей вкус и аппетит были сильно обмануты.

А об остальном узнаете из книги.

 

Дмитрий Кочетков

«Очень вредно не ездить на бал, когда ты этого заслуживаешь»

Е.Шварц «Золушка»

 

По последним опросам населения, больше всего наших читателей в последние годы интересует историческая литература. Причём, не только о самих событиях, но и об устройстве жизни и быта в разные исторические периоды. В своих предыдущих рецензиях на книги я знакомила вас с институтами благородных девиц, с модными лавками и модистками Москвы позапрошлого столетия, с императорской кухней Дома Романовых. Книга, которую я сегодня рекомендую почитать, расскажет вам о балах.

Всем нам,  воспитанных на русской классике, с детства знакомо это понятие – «бал», потому что практически у всех русских писателей есть произведения, в которых – у кого-то более, у кого-то менее подробно – описываются светские и придворные балы. И Пушкин, и Лермонтов, и Толстой, и Куприн, и Баратынский, и Тургенев, и Чехов в своих стихах и романах оставили нам блистательные зарисовки бальных развлечений. А.С.Пушкин в романе «Евгений Онегин» признавался: «Люблю я бешеную младость, И тесноту, и блеск, и радость, И дам обдуманный наряд…» И намекал: «Верней нет места для признанья  И для вручения письма…» Да и сам он впервые встретил свою Наташу Гончарову именно на балу. Как позднее напишет о такой встрече А.Толстой: «Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты…» Вспоминая классиков, на ум приходит и первый бал Наташи Ростовой, и трепет и ожидания от бала Кити Щербацкой, и смятение чувств Анны Карениной… Можно было бы и дальше цитировать классиков, но вернёмся к нашей книге. 

Её автор Оксана Захарова, доктор исторических наук, на основании исторических источников провела целое расследование. В своей книге она рассказывает  о самом возникновении понятия «бал»,  о появлении и распространении балов в России; о правилах поведения, оформлении бальных залов, об истории танцев и костюмов. Вместе с автором вы побываете и на церемонных, со строгим этикетом, балах при дворе разных императоров и императриц, и на весёлых балах-маскарадах и костюмированных балах,  на балах благотворительных и на патриархальных московских. Автор напомнит о тех танцах, которые танцевали на балах: менуэт, полонез, мазурка, контрданс, вальс, кадриль, котильон. В приложении книги вы найдёте подробное описание фигур котильона в «Руководстве к изучению новейших бальных танцев» и нотный альбом.

Очень интересно, я думаю, вам будет познакомиться с бальным этикетом. В нём расписаны самые разнообразные детали – от внешнего облика и костюма до правил хорошего тона. Прочитав их, вы узнаете, сколько раз девушка могла танцевать на балу с одним и тем же партнёром; можно ли было приглашать на танец незнакомую даму, и как надо было это сделать; в какой последовательности следовали танцы и после какого из них начинался ужин. А также множество других важных и обязательных правил.

И, конечно, ваше внимание привлечёт хрестоматия «Балы в русской поэзии и прозе XIX – XX вв.». Она занимает половину книги, и вы с удовольствием, я думаю, прочтёте стихи и отрывки из произведений Пушкина, Данилевского, Загоскина, Ростопчиной, Бунина, Фета, Гумилёва, где упоминаются балы и события на балах происходящие.

Книга украшена уникальными иллюстрациями и фотографиями, многие из которых публикуются впервые.

 

 

Валерия Базлова

- Покушение, говорите? На Ленина?

- Инсценировка, Владимир Ильич.  

(Г. Седов)

 

Исторический роман Геннадия Седова - о Фанни Каплан, которая, по версии советской истории, однозначно была зловещей фигурой, покушалась на жизнь В.И. Ленина; о российских событиях начала 20 столетия.

Кто она, Фанни Каплан? Злодейка или жертва, заложница обстоятельств? Автор книги пытается найти ответ на этот вопрос и предлагает свою версию произошедшего.

Фейга Ройтман, она же Фанни Каплан, родилась в местечке близ Житомира в семье учителя хедера; жили очень скромно.

История девушки во многом похожа на другие подобные: революционной борьбой увлеклась не из идейных соображений, а по воле своего возлюбленного, анархиста, позднее перешедшего к большевикам. Впрочем, правильнее будет назвать Виктора Гарского (так звали избранника Фейги) просто бандитом.

Так было сначала, однако потом Каплан стала убежденной анархисткой, примкнувшей в дальнейшем к левому крылу эсеров.

Некоторое время все напоминало Фейге детскую игру: "смена лиц в доме, клички вместо имен"... Но игра затянулась, и однажды она поняла: "Еду на разбой! Грабить! Средь бела дня!"

Разбой, правда, красиво назывался "экспроприацией", проще - "эксом". Это было первое понятие из революционного словаря, которое она усвоила.

Прошло еще немного времени, и Фанни научилась делать бомбы. Далее - ожидаемый  финал: арест, приговор - пожизненная каторга, Забайкалье.

Знакомство с политическими заключенными стало одним из поворотных пунктов в судьбе Каплан: она стала идейной революционеркой.

Особый интерес книге Седова придает то, что автор приводит многочисленные выдержки из газет того времени. Это дает читателю возможность наглядно представить обстановку начала 20 столетия в России, понять отношение к оппозиционерам, которым многие симпатизировали. К вагонам, в которых везли политкаторжанок, на вокзалах стекались восторженные людские толпы, вспыхивали спонтанные митинги.

Фанни оказалась в Мальцевке. Так называли каторжную тюрьму вблизи Благодатских рудников. Окружение Каплан - известные женщины-террористки, среди которых, например, была и Мария Спиридонова.

Именно Мальцевка стала основным жизненным университетом для Фанни, именно здесь она стала убежденной эсеркой.

Освобождение, бурные события внутри страны, горячие политические дебаты, раскол среди бывших единомышленников, диктатура большевиков и большевистский террор... И левая эсерка Каплан, стрелявшая в Ленина.

А кто же организовал покушение? По версии Седова - сами большевики. Зачем? Чтобы "похоронить окончательно оппозицию", иметь повод развязать безжалостный красный террор. "Режиссером" этого "спектакля" выступил Яков Свердлов.

И все же, кто она? По мнению автора книги, Фанни Каплан - жертва обмана переметнувшихся соратников по борьбе...

 

Светлана Титова

Зубы отправляются на тот свет первыми 

(Я.Ипохорская)

 

Выше названная книга разделена на две части: первая представляет собой краткий экскурс в историю зубоврачевания, а вторая рассказывает о том, кто и как лечил зубы российским монархам.

Зубная боль сопровождала и сопровождает людей во все времена. Археологи утверждают, что останки людей времен палеолита иногда имеют следы зубоврачебного вмешательства.

Уже в древнейших культурах здоровые зубы часто выполняли роль некого индикатора: свидетельствовали, например, о хорошей физической форме человека; подчеркивали социальный статус (состоятельные слои населения дольше сохраняли при определенных условиях здоровые зубы); служили украшением человека.

Впрочем, известны и такие времена, когда изъеденные кариесом зубы считались символом материального благополучия: только обеспеченные люди могли употреблять в пищу много сладкого, а платой за это удовольствие становился кариес. Так было в 16 веке, в эпоху Великих географических открытий, когда в Европе появился тростниковый сахар.

Английская королева Елизавета Первая сделала свои стоматологические проблемы (кариозные зубы) модой подобно тому, как герцогиня Ньюкасл сделала модой "мушки" - круглые маленькие кусочки черной тафты, - которыми заклеивала неровности кожи на лице.

Во времена Киевской Руси имелись целители, которых называли "зубоволоками". Ясно, что речь идет о людях, которые умели удалять (волочить) зубы. К консервативным методам лечения того периода можно отнести различного рода полоскания. Известно, что киевский лекарь Агапий для успокоения зубной боли применял отвар белены черной и настойку касатика.

На рубеже 17-18 веков в Московское царство хлынул поток иностранных специалистов, среди них были и врачи, специализировавшиеся в сфере зубоврачевания.

В 1710 году в России официально ввели звание зубного врача. Француз Франсуа Дюбрель стал первым, кто его получил.

Лично удалять своим подданным зубы любил император Петр Первый. Причем, по свидетельству современников царя, делал он это весьма умело.

По указу императора в 1707 году в Москве была открыта первая госпитальная школа, где среди медицинских наук изучалось и зубоврачевание.

И все же в 18 веке в России основная масса населения не имела возможности получить квалифицированную стоматологическую помощь. Только для обеспеченных людей она была доступна.

Первым штатным зубным врачом в Зимнем дворце стал французский подданный Карл Август Сосерот. Это произошло в 1806 году, в годы правления императора Александра Первого. 

Последний придворный зубной врач, лечивший Николая Второго и его семью, - коллежский регистратор Сергей Сергеевич Кострицкий. Он был искусным специалистом, и к услугам Кострицкого обращались часто. Впоследствии он сумел выехать из революционной России, за границей продолжал успешно практиковать; скончался в Париже в 1944 году.

В книге представлен богатый иллюстративный материал; написана она, несмотря на специфику темы, доступным языком; издание будет интересно самой широкой читательской аудитории.

 

Светлана Титова

Для преображения нашей страны нужны, с моей точки зрения, четыре составляющие: ПРАВО И ПРАВДА, МУДРОСТЬ И СИЛА. Четыре составляющие просвещённого консерватизма. 

Никита Михалков

 

Зачем читать эту книгу?

На этот вопрос косвенно ответил сам Никита Сергеевич Михалков, рассуждая о воздействии Интернета на «недалеких» пользователей. Обстоятельства сложились так, что человеку сейчас вроде бы совсем и не нужно оставлять что-либо в памяти, ведь любую информацию можно получить через интернетовский «поисковик».

«Но где же здесь моё личное осмысление? Моё отношение к этому факту? Где вообще я сам?! – спрашивает Н.С.Михалков. – А если информационные сети попадут в руки исчадий ада, террористов, подонков и убийц – и они будут выдавать на мой запрос нужный им ответ? Что тогда? Ведь я не знаю, что хорошо и что плохо, я не понимаю, что есть добро и что есть зло. Я не так воспитан. Вернее – я не воспитан вообще. Я принимаю любую предложенную мне информацию как данность и истину...»

Получается, что далеко не у всякого современного человека есть желание взять в руки книгу, а тем более – вернуться к прочитанному, отметить важное место закладкой, перечитать и пойти дальше. Нет нацеленности на познание, которое было связано с книгой классической, «бумажной». 

К чему это я?

Так ведь представленная книга Н.С.Михалкова составлена на основе видеоматериалов блога «Бесогон» и телевизионных передач на канале «Россия-24». Можно сказать, видели и можем посмотреть. Однако именно книга создает атмосферу вдумчивого восприятия информации. И именно книга реализует в полной мере волю и целевые установки автора, потому что в данном случае автор подобрал материал и расположил его определенным образом, а не мы что хотели, то и посмотрели. Так что книга дает хорошую возможность узнать и понять авторскую позицию.

Книга состоит из трёх частей и приложения.

В первой части Н.С.Михалков знакомит читателей с русскими государственными деятелями, политиками, мыслителями и поэтами – теми, кто сформировал мировоззрение автора.

Во второй части автор размышляет о «большом и малом в жизни страны и каждого из нас»: о провинциальной и зарубежной России, о современных проблемах образования и воспитания, о русском либерализме и толерантности.

В третьей части автор раскрывает взаимоотношения России с ближним и дальним зарубежьем в том плане, который считает важным и принципиальным.

В качестве приложения дан манифест просвещенного консерватизма «Право и правда».

В этот год, когда Россия отмечает 100-летие Октябрьской революции, будет, я думаю, уместным задуматься над тем, что же более «продуктивно» в нашей истории – революция или эволюция. И узнать по этому поводу мнение знаменитого русского актера и режиссера.

Понравилось мне, что Никита Сергеевич, затрагивая серьезные темы, не забыл в своей книге и о вологодском кружеве и вологодских кружевницах. Вот что он написал:

«Потрясающе!

По большому счёту – это и есть настоящая культура. Исконная, из почвы растущая, от многовековой энергии земли и жизни на русском просторе происходящая. Та самая культура, где нет случайностей и взаимозаменяемых деталей. Где всё взаимосвязано, как в волшебном рукоделии вологодских мастериц, – небесное и земное, микроскопическое и космическое...»

А еще искренне порадовали следующие строки:

«Россия начинается не с Красной площади, не с чиновничьих московских зданий, а с ежедневного самоотверженного труда сельских учителей и библиотекарей, с мастерских художников и ремесленников в небольших городках, с далёких от тусовочной суеты провинциальных оркестров и театров».

Вот бы так считали во всех министерствах, департаментах и управлениях по делам культуры! И не голословно, к тому же... 

 

Сообщение подготовил Дмитрий Кочетков.

Мир женщины – дом, дом мужчины – мир?

 

Замечательная книга.

Про такую книгу говорят: содержит прекрасный иллюстративный материал. Я имею в виду не картинки (хотя они тоже есть; на страницах издания можно найти фотографии и репродукции картин, не говоря уже о рисунках Ирины Тибиловой, ставших своеобразной визитной карточкой серии «История. География. Этнография»), а говорю о цитатах, выдержках и ссылках, которыми наполнили текст авторы. Дневники, мемуары и воспоминания, художественные произведения, исследования, сборники и периодика изучаемого авторами времени (XVIII – начало XX века) создают историческое полотно, в котором отдельные факты и частные мнения отражают панораму русской жизни. Той жизни, которая изменяется сама и изменяет главную героиню книги – русскую женщину. 

Особенно интересным в книге может показаться то, что рассказ о судьбах тех или иных людей оказывается во взаимосвязи с известными личностями. Так, Варвара Петровна Лутовинова в двадцать восемь лет выбирает в мужья красавца-гусара Сергея Тургенева, который был моложе ее на шесть лет. Властный характер жены вызвал протест у мужа, женившегося, кстати, «на деньгах» Варвары Петровны, а не на ней самой. Скоро он стал ей открыто изменять. Как следствие, выросшие в такой семье дети не получили уроков семейной жизни, и судьба писателя Ивана Сергеевича Тургенева это подтвердила... Впрочем, если даже биографии русских писателей вам хорошо знакомы, всё равно рассказ об этом авторов книги будет небезынтересен. Варвара Пономарева и Любовь Хорошилова излагают факты хорошим литературным языком. И вместе с тем предоставляют превосходную возможность взглянуть на знакомые с детства строки из русской классики по-новому, с пониманием ситуации и обычая, осознанием характерных черт эпохи. Вот и здесь уместно вспомнить А.С. Пушкина. Приведу цитату из «Дубровского»: «Бедному дворянину, каков он, лучше жениться на бедной дворяночке да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабенки».

Обращу ваше внимание: перед читателем не реферативное изложение и не сверхнаучный доклад, изобилующий малопонятной простым смертным терминологией, а именно живой рассказ, с отступлениями и ремарками в сторону. Можно увидеть за строчками и авторскую позицию, мнение о патриархальной семье, так называемых «новых людях» и т.д.

Книга Варвары Пономаревой и Любови Хорошиловой «Мир русской женщины» состоит из трех частей. Сначала рассматриваются семейные традиции и их изменение в пореформенный период, образование и воспитание женщины. Затем речь идет о том, как русская женщина вышла на работу, становясь педагогом, медиком, телеграфисткой... Завершают книгу бытовые вещи: создание дома и распорядок в нем, пища. 

Вроде бы книга посвящена простому и понятному, но кропотливый труд научных сотрудников Лаборатории культуры исторического факультета МГУ Варвары Пономаревой и Любови Хорошиловой (проведших, кстати, немало времени в библиотеках) раскрывает всё многоцветие палитры семейной жизни и общественной деятельности русской женщины XVIII – начала XX века.

 

Дмитрий Кочетков

 

"А все Кузнецкий мост, и вечные французы,

Оттуда моды к нам, и авторы, и музы:

Губители карманов и сердец!

Когда избавит нас творец

От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!

И книжных и бисквитных лавок!.. "

 

А.С.Грибоедов «Горе от ума»

 

О, XIX век! Блистательный, «золотой» век! И его начало, названное «пушкинской эпохой»! Интереснейшее время для тех, кто интересуется литературой, музыкой, искусством. Время перемен и открытий.

С великолепных портретов начала XIX века на нас смотрят красавцы и красавицы «пушкинской эпохи». Признайтесь, сколько раз, глядя на эти портреты, вы любовались не только их лицами, но и нарядами: рассматривали тончайшие кружева, золотое шитьё, переливы шёлка и меха, удивлялись замысловатым украшениям и шляпкам. Где же одевались светские модники позапрошлого столетия? Кто придумывал и шил для них эти наряды? Автор представляемой мною книги Татьяна Руденко постаралась ответить на все эти вопросы и подробно расскажет и о модных магазинах, и об их известных владельцах, и о том, кто такие модистки и чем они занимались.

В пушкинское время главной улицей Москвы был Кузнецкий мост. Ещё по разрешению Екатерины II там стали открывать свои магазины французы и прочие иностранцы. Один из путеводителей того времени сообщал: «… куплено на Кузнецком мосту» придаёт каждой вещи особую прелесть».

В Санкт-Петербурге модные магазины были сосредоточены на Невском проспекте. Они отличались особой роскошью и, конечно, ценами, но так привлекали местных модниц, что одна из них делилась впечатлениями: «Я, которая  не могу там покупать, хожу туда смотреть». (О, как современно звучит и сегодня эта фраза!)

Кстати, о ценах. Автор книги приводит нам некоторые из них. Так, например, турецкие шали, вошедшие в моду в начале XIX столетия, могли стоить от 4000 до 6000 рублей и дороже. Один из обеспокоенных мужей писал в письме: «Бедной жене моей вскружили голову; уверили её, что без шали ей и в люди показаться нельзя. Она долго колебалась, но наконец годовой доход наш отправился в Царьград, а жена моя облеклась а 5-тысячную шаль». И это только шали! А ведь были ещё платья, башмачки, шарфы, шляпки с умопомрачительными названиями: «Дым Лондона», «Бездна любви», «А-ля комета»!

В книге собрано множество интереснейших зарисовок, связанных с модой и модной индустрией того периода, цитаты из писем и дневников современников. Читать это легко и увлекательно. А портреты героев «пушкинской эпохи» и модные картинки из разных журналов позапрошлого века проиллюстрируют рассказ автора и подарят возможность полюбоваться шедеврами модного искусства начала XIX столетия.

 

 

Валерия Базлова

Отродясь такого не видали, и вот опять!

(Из высказываний В.С. Черномырдина)

 

Позвольте вас сразу напугать.

Автор представленной книги ничего не разжевывает для читателя ни с точки зрения содержания, ни с точки зрения изложения. Несмотря на достаточно простой синтаксис, в плане лексики нужно жевать самим. Например: «Всеобщность тягла с распределением по функциям общественных групп – в сущности, эгалитарный концепт». Так что, любители незамысловатых слов, эта книга не для вас.

Кому еще не стоит читать эту книгу?

Тем, кто считает, что революции экспортируются независимо от силы или слабости власти в стране и наличия или отсутствия внутренних проблем. В концентрированном виде эта позиция может быть выражена так: «Всё было хорошо, но большевики это всё разрушили, отрабатывая иностранные деньги». А вот Вардан Багдасарян пытается разобраться в причинах, как и почему пала Российская империя, анализируя, прежде всего, положение дел в самой империи.

Еще не стоит читать эту книгу боготворящим Николая II. Тем, кто выступает против упоминаний об отношениях Николая Романова (тогда еще цесаревича) с Матильдой Кшесинской. Тем, кто ратует за «ребрендинг» Григория Распутина, поскольку не может быть (с их точки зрения) тёмных личностей рядом с императорской семьей, особенно в свете канонизации Николая II.

Вардан Багдасарян пишет: «Создаваемый сегодня в отношении Николая II образ православного государя мало соответствует действительности. Увлечение императора оккультизмом <Николай II был посвящен Папюсом в члены Ордена мартинистов. – К.Д.> говорит о том, что воззрения его были достаточно далеки от ортодоксального православия» (с. 49).

Ну что ж, кто испугался и отсеялся, тем «До свидания!». А с остальными продолжим...

 

 

Автор книги рассматривает революцию в качестве процесса восстановления самобытной российской цивилизации, которая разрушалась политической и культурной элитой, принявшей идеологию западничества. «Российская империя и СССР были различными модификациями одного и того же цивилизационного российского проекта», – доказывает автор. Но пересказывать содержание и «загружать» вас сейчас я, конечно, не буду. Всё можно найти в книге. Я бы хотел обратить ваше внимание на другое – на исторические повторы и параллели, которые невольно напрашиваются.

Начнем издалека:

«Если принято осуждать большевиков, препятствовавших деятельности политически чуждых им организаций по оказанию помощи голодающим Поволжья, то таким же образом надлежит порицать аналогичные препятствия, чинимые столыпинским правительством во время голода 1911 г. В частности, были пресечены попытки содействия голодающим Пироговским и Вольно-экономическим обществами» (с. 27).

 

 

Идем дальше.

«Николай II в своих воззрениях на международные отношения был утопистом. <...> Аналогии возникают с дипломатическим курсом “нового мышления” М.С.Горбачева. Тогда, как и при Николае II, государственное руководство поддалось пацифистским иллюзиям, забыв об интересах своей страны» (с. 53).

А вот еще:

«Большая императорская фамилия – “семья” – фактически подчинила своей воле мягкого императора. <...> Отсюда зигзаги политического курса, шараханья между либерализмом и охранительством» (с. 39).

 

 

Поскольку мы уже вплотную подошли к недавнему прошлому и даже практически к настоящему, позволю привести еще цитаты без комментариев.

«Современный образ “нефтяной иглы” корреспондентен с образом “хлебной иглы”, на которую была подсажена царская Россия» (с. 34).

«Российская элита не была ценностно ориентирована на Россию. <...> В собственности князей и промышленных королей из России находились в Европе роскошные замки» (с. 39-40).

«Политическая система Российской империи подавляла наличие реальной оппозиции. Но никакое общество не может быть единомыслящим. Любой социум гетерогенен и аккумулирует разные интересы. Если официальная политическая система не отражает этих противоречий, то они все равно проявятся, но только уже не в формате парламентской полемики, а революционной борьбы» (с. 37).

Кому-то может показаться, что все параллели притянуты за уши только из-за политических воззрений автора. 

Не может быть такой «одинаковости» в истории? 

Тогда давайте сделаем отступление. Я беру с полки иную книгу, в которой речь идет не о политической истории страны, а о домашнем укладе и профессиональной деятельности русской женщины XVIII – начала XX века. Варвара Пономарева и Любовь Хорошилова в этой книге пишут:

«...в XX веке Государственная дума решила увеличить минимальное жалованье учительницам до 30 рублей в месяц (то есть до 360 рублей в год), что “вызвало благодарность и радость”. Однако, как пишет корреспондент, эта “радость оказалась преждевременной: с учительницы пошли вычеты на разные статьи, и в результате получилось, что даже старые, долго прослужившие учительницы получают 24 р., а 20% из нищенского жалованья идет на вычет. Вот если бы такой процент вычитать из министерских окладов? Это имело бы больший смысл, чем у нищего отрезать кусок насущного хлеба”».

Вам это ничего не напоминает из более поздней истории?

Так что поневоле задумаешься о танцах на граблях. Вроде бы это не очень эстетично. И грабли предназначены для другого. Да и последствия болезненные... Ан нет! Танцуют все.

 

Примечания:

Вардан Багдасарян цитируется по изданию:

Багдасарян, В.Э. Октябрь 1917-го. Русский проект. – Москва: Алгоритм, 2017. – 222, [1] c. – (Революция и мы).

 

Кроме книги Вардана Багдасаряна, в сообщении также цитируется:

Пономарева, В.В. Мир русской женщины: семья, профессия, домашний уклад. XVIII – начало XX века / Варвара Пономарева, Любовь Хорошилова ; [ил. И. Тибиловой]. – Москва : Ломоносовъ, 2016. – С.  169-170 (со ссылкой на: Женское дело. 1911. № 7-8. С. 30).

 

В сообщении используются советские плакаты.

 

Сообщение подготовил Дмитрий Кочетков.

 

Здравствуй, страна героев!

Я у книжного стеллажа рассматриваю героев серии ЖЗЛ.

Да. Меняется исторический момент, меняются герои, меняется и серия «Жизнь замечательных людей».

Во всяких изменениях можно найти как бесспорно положительные, так и сомнительные черты. Среди замечательных людей появились, например, Малюта Скуратов и Азеф. Понимаешь при этом, что замечательность здесь следует рассматривать с сугубо релятивистских позиций: что для опричника хорошо, то кому-то ведь и смерть.

Впрочем, кто для нас герой, а кто – антигерой, мы пересматривали не раз.

Как вам такие поэтические строчки?

 

Я предлагаю

Минина расплавить,

Пожарского.

Зачем им пьедестал?

Довольно нам

Двух лавочников славить.

Их за прилавками

Октябрь застал.

Случайно им

Мы не свернули шею.

Я знаю, это было бы под стать.

Подумаешь,

Они спасли Расею?

А может, лучше было б не спасать.

 

Это написал один (как указано в Советском энциклопедическом словаре) русский советский поэт. Джек Алтаузен. Звали его, правда, не Джек, а как именно, не напишу, чтобы не делать излишних национальных намеков. Не это важно, а то, что Минин и Пожарский и сейчас по праву стоят на пьедестале, а книга о них – на книжной полке. Произошло единение народа со своей историей.

Впрочем, с релятивизмом мы тоже можем попрощаться своеобразно. Передо мной два издания об одном герое – Петре Аркадьевиче Столыпине. 

 

 

В обеих книгах авторы считают реформы Столыпина важным и полезным делом. Но вот что написано в предисловии первого издания (автор – Святослав Рыбас):

«Говоря о Столыпине, сегодня имеют в виду символ. Для одних – это символ постепенного движения России к европейской политической и экономической модели, для других – символ разорения тысячелетнего крестьянского уклада и предтеча Гражданской войны» (с. 5).

Есть также такая оговорка: «С точки зрения земледельческой практики европейской культуры, Столыпин был прав...» (с. 8). Получается, с точки зрения иной культуры, правота Столыпина может быть оспорена.

И еще: «Петр Аркадьевич не подозревал, что, начиная реформу общины, он поднимает руку на древнее народное божество, которому покланялась страна» (с. 8).

Акценты меняются в другом издании (авторы – Дмитрий Табачник, Виктор Воронин):

«Благодаря Столыпину Россия в начале XX века вышла из смуты и вступила в полосу невиданного ранее хозяйственного расцвета и великодержавного роста. Перед такой заслугой – так ли существенны столыпинские ошибки, уклоны и перегибы!» (с. 9).

А если учесть, что это издание сопровождает обращение к читателям Патриарха Кирилла со словами «Петр Аркадьевич предстает перед читателем как добрый христианин, волею Божией призванный к высокому и ответственному государственному служению», то вроде бы читателю, считающему себя православным, уже и неправильно думать о каких-то там «ошибках, уклонах и перегибах».

Действительно, а можно ли читателю позволить самому делать выводы? Не лучше ли к единению с историей добавить еще и единомыслие? Императив «Для всех – так! И ни для кого иначе!» надежнее... Хотя авторам виднее и они вольны выражать свою позицию в любой форме.

Но вот о Высказанном Высочайшем Мнении, чему нас время от времени призывают следовать, хорошо написал Максим Чертанов, в ироническом ключе, так сказать (и опять же в книге серии ЖЗЛ):

«Ах, как же нехорошо, когда нет со всею твердостию высказанного Высочайшего Мнения по поводу какого-нибудь человека, особливо ежели он занимался политикой. Хороший он человек или плохой? Хороший Степан Разин или плохой? С одной стороны, в соответствии с Высочайшим Мнением, равно как и с мнением, допустим, одного из ведущих историков разинщины, жившего в XIX веке, А.Н. Попова, всякий антигосударственный мятеж есть мятеж антинародный, и потому – плохо. С другой стороны, Разин был казак, а казаки – это очень хорошо, примерно как члены КПСС. При советской власти Разин был – хорош; при империи – плох. Но ведь и советская власть, и империя – нынче одинаково хорошо! Голову сломаешь! Так что придется нам либо ждать Высочайшего Мнения, либо воспользоваться неразберихой и просто читать – читать не только документы (которых наплакал кот), но и мифы, в которых может оказаться (а может и не оказаться) много правды. Давайте эти мифы анализировать, сопоставлять, что-то, возможно, сумеем опровергнуть – интереснейшая, прямо-таки детективная нас ждет работа!» (с. 6)

 

И всё-таки эта книжная серия – и как просветительница, и как свидетельница того или иного времени – очень полезное чтение. Я так думаю.

 

ЧИТАЙТЕ КНИГИ!

 

Цитируемая литература:

Рыбас, Святослав Юрьевич. Столыпин / С. Ю. Рыбас. - 2-е изд. - Москва : Молодая гвардия, 2004. - 421, [1] с. : ил. - (Жизнь замечательных людей : серия биографий ; вып. 1101(901)).

Табачник, Дмитрий Владимирович. Петр Столыпин : крестный путь реформатора / Дмитрий Табачник, Виктор Воронин. - М. : Молодая гвардия, 2012. - 404, [2] с., [8] л. ил. - (Жизнь замечательных людей : ЖЗЛ : сер. биогр. ; вып. 1591 (1391)).

Чертанов, Максим. Степан Разин / Максим Чертанов. - Москва : Молодая гвардия, 2016. - 381, [2] с., [8] л. ил. ; 21 см. - (Жизнь замечательных людей : серия биографий ; вып. 1783 (1583)).

 

Сообщение подготовил Дмитрий Кочетков.

«День-деньской просидел он за работой и к вечеру смастерил чудесный горшочек. Горшочек был увешан бубенчиками, и, когда в нем что-нибудь варили, бубенчики названивали старую песенку: "Ах, мой милый Августин, Все прошло, прошло, прошло!". Занимательнее же всего было то, что, держа руку над подымавшимся из горшочка паром, можно было узнать, какое у кого в городе готовилось кушанье». 

(Ганс Христиан Андерсен «Свинопас»)

 

Помните эту сказку? А ведь, согласитесь, замечательное изобретение придумал великий сказочник – волшебный горшочек, который может рассказать обо всех кухонных тайнах. А я предлагаю вам, уважаемые читатели, заглянуть в книгу, которая поведает о секретах русской императорской кухни. Любопытно ведь узнать, что было на обед и на ужин у особ царской семьи,  и как питалась многочисленная челядь. Обо всём этом и во всех подробностях расскажет книга «Императорская кухня». Чтение очень увлекательное. Во всех подробностях авторы книги расскажут вам, какие службы занимались «кухонными делами», сколько человек обслуживало царский стол и как их должности назывались. Как проходили трапезы в обычные дни и в праздники, в военное время и во время выездов в царские резиденции. Как соблюдался церемониал во время приёма пищи. Ну и, конечно, о том, что и как готовили – от кондитерских изделий и мороженого до парадных блюд по особо торжественным случаям.

Отдельные разделы книги посвящены организации винной части и роли алкоголя на императорском столе. Огромное количество закупаемой, изготавливаемой и выпиваемой винно-водочной продукции впечатляет! Не знаю, как у других читателей, но у меня создалось впечатление, что императорский двор – от самого императора до последнего лакея, работающего на царскую кухню, – вечно находился в состоянии лёгкого (или сильного) алкогольного опьянения. Видимо, этому делу действительно уделялось при дворе большое внимание, и авторы книги рассказывают нам в подробностях обо всех напитках: водках, ликёрах, пиве и о вине самых разных названий и мест производства – от Франции до крымской Массандры и «Абрау-Дюрсо» графа Льва Голицына. Здесь вы найдёте даже рецепты приготовления в домашних условиях Английской горькой водки, Водки рябиновой и Сливовицы.

Вы узнаете о кулинарных пристрастиях российских императоров. Заглянете в сохранившиеся меню обедов и ужинов царской семьи, где обнаружите хорошо известные и нам сегодня щи, борщ, жареный судак, пожарские котлеты, жаркое из цыплят и пирожки. Так что можно приготовить обед для своей семьи по одному из представленных меню и удивить своих домашних, сообщив им, что они сегодня обедали, как, к примеру, семья императора Николая II 30 декабря 1915 года. И всего-то: уха, пирожки, пельмени, ветчина, салат, жаркое из цыплят и мороженое!

Думаю, книга будет особенно интересна женщинам. Читайте её с блокнотом и ручкой: вам наверняка захочется переписать себе несколько «царских рецептов», чтобы потом похвастаться перед гостями блюдами и напитками с императорского стола. Я себе кое-что уже переписала. И даже успела попробовать.

 

 

Валерия Базлова

Будьте украшением и славою русского балета

(Пожелание Александра III Матильде Кшесинской)

 

 

Есть имена деятелей культуры, которые ассоциируются с искусством меньше, чем с историей и политикой. Характерно, что в Советском энциклопедическом словаре не было статьи «Кшесинская», а была статья «Кшесинской особняк», в которой говорилось, что до Февральской революции это здание принадлежало фаворитке императора Николая II. Естественно, не был также забыт тот факт, что в апреле 1917 года с балкона этого особняка выступил с речью В.И. Ленин. О балете, как вы поняли, ни слова. 

 

 

Ни слова о балете и сейчас. Всех взволновали околокинематографические страсти...

 

Да, и есть книги о Матильде Кшесинской, которые могут не устраивать по содержанию или стилистически, но которые делают свое книжное дело – вызывают интерес к затронутой теме. К таким книгам я бы и отнес произведение А.Н. Шахмагоновой.

Александра Николаевна взялась изгнать бесов (и в библейском смысле, и по Достоевскому) из всего, что связано с Матильдой Кшесинской. Автор возмущается: «Сначала в книге Геннадия Седова “Любовница царей” скабрезно описывается сцена в постели в купе. Самый настоящий скабрезно-графоманский текст посвящён сексу Матильды Кшесинской и князя Сергея Михайловича» (с. 76). И заключает: «Самое интересное, что любовницей царей Кшесинская никогда не была» (с. 77).

Я понадеялся, что теперь-то уж прочитаю выверенный, взвешенный и непредвзятый текст. Но не судьба. История и политика – проклятие Кшесинской.

Поэтому далее я узнал о четкой дифференциации на «свой – чужой», при которой лакмусовой бумажкой становится отношение к Григорию Распутину:

«За Распутина, как правило, те историки, документалисты, писатели, которые за Россию. Против Распутина, как правило, те особи в человеческом обличье, которые против России» (с. 210).

С одной стороны – личности, с другой – особи. Точнее не скажешь. Осталось только для тех, кто якобы против России, придумать, как их из России выслать или куда сослать.

Надо сказать, что А.Н. Шахмагонова очень легка на броские характеристики и ярлыки.

Например: «Что ж глашатай бесов, блестяще изображенных Достоевским, очень храбрый, но не нюхавший пороху Бальмонт, ничего более низкого и безобразного придумать не мог» (с. 63).

(Кстати, бесы – это постоянная аллюзия, даже в названиях глав: «“Стадо свиней” поднимало голову», «Бесовщина на коронации», «Убийство Столыпина – шаг к бесовщине».)

Наконец, заклеймен либерал (нет, не “либерал на троне” Александр II или “либеральничающий” Николай II, а русский интеллигент): «В стадо свиней превращалась шаг за шагом либеральная интеллигенция, усиленно раскачивающая лодку России, чтобы потом вместе с лодкой утонуть, подобно свиному стаду» (с. 49).

Не отличается терпимостью текст «Матильды Кшесинской и любовных драм русских балерин» и в отношении западной культуры. Клеймятся “разные похабнейшие Гарри Поттеры-шпротеры”...

Итак, мы имеем дело с книгой “воинствующей”. Лучше “война” или “мир”? Агрессивная полемичность или спокойное изложение фактов? Надо ли писать о ЛЮБОВНЫХ драмах, то и дело прибегая к НЕНАВИСТИ? Это уже пусть решит читатель... 

На этом можно было бы поставить точку, но я хотел бы в заключение обратить ваше внимание еще на один аспект. Когда разговаривают Любовь и Ненависть, Логика – увы! – молчит. И появляются странные рассуждения и не менее странные формулировки.

Так, например, на страницах 225-226 представленного выше издания приводятся размышления философа-евразийца Н.Н. Алексеева об “изъянах капитализма”. А.Н. Шахмагонова делает вывод: «Именно эти изъяны, эти недостатки помогли тёмным силам свергнуть САМОЕ СПРАВЕДЛИВОЕ правление, которое, увы, опиралось на зыбкую и НЕСПРАВЕДЛИВУЮ систему эксплуатации» (с. 226). Для меня так и осталось загадкой, как система государственного управления может быть самой справедливой, если следствием её является социально-экономическая несправедливость?

А вот цитата, приводимая в тексте книги (со ссылкой на Керсновского): «Вина Ленина, ЗРЯ погубившего тридцать миллионов русских, огромна» (с. 252). А что, разве погубить 30 миллионов душ можно и не зря? Существуют оправдания?

А теперь возвращаюсь к тому, с чего начал это сообщение: «...есть книги о Матильде Кшесинской, которые могут не устраивать по содержанию или стилистически, но которые делают свое книжное дело – вызывают интерес к затронутой теме». Книга А.Н. Шахмагоновой сделала свое дело – я взялся прочесть мемуары самой Кшесинской. А что там?

 

 

P.S.

Не удержусь от последнего коротенького замечания. Мне всегда была более по душе необъективность участников событий, чем предвзятость посторонних лиц. Ведь так называемых объективных книг нет вовсе. Работая в библиотеке, я пока что не встретил ни одной такой книги. Поэтому всё ж таки порекомендовал бы всем желающим ознакомиться с основным первоисточником, благо изданные воспоминания Матильды Кшесинской в библиотеках города есть.

А в целом, наверное, следует остудить страсти и к истории, как и к искусству, относиться спокойнее.

 

 

Дмитрий Кочетков

 

Примечание.

Тест цитируется по изданию:

Шахмагонова, А.Н. Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин / А.Н. Шахмагонова. – М.: Вече, 2017. – 352 с. : ил. – (Любовные драмы).

...слабая женщина с мужским характером...

(Ф.Медведев)

 

Екатерина Алексеевна Фурцева была министром культуры СССР в течение 14 лет (1960-1974). Она из тех, кого любили и ненавидели. Почему? Разобраться в феномене "Фурцева" попытались авторы книги - Феликс Медведев и Нами Микоян. Основная составляющая издания - интервью с теми, кто хорошо знал министра культуры.

Екатерину Фурцеву называли главной женщиной СССР. Карьерный путь ее, уроженки Вышнего Волочка, был стремительным и во многом драматичным.

Майя Плисецкая говорила, например, что Фурцева "была жертвой системы, сначала вознесшей ее на Олимп, а потом сбросившей с него".

Система окончательно сбросила ее в 1974 году. Сильнейшим ударом стало неизбрание депутатом Верховного Совета СССР в конце 1973-го. Это означало дальнейший крах карьеры. По мнению Нами Микоян, "человек, привыкший к власти, не может без нее существовать". И смерть Фурцевой до сих пор остается загадкой: то ли это действительно был сердечный приступ, то ли - самоубийство на почве служебного фиаско, окончательно разладившихся отношений с мужем и предательством тех, кого она считала своими соратниками и друзьями.

Необыкновенно женственная Екатерина Фурцева обладала мужским характером. Известно, что однажды она спасла самого Хрущева. Случилось это в 1957 году, когда Никиту Сергеевича пытались сместить, ставя ему в вину - в первую очередь - уничтожение сталинской системы. Поддерживали Хрущева немногие: Брежнев, Суслов, Микоян, Поспелов. Фурцева не побоялась примкнуть к меньшинству; более того, сразу же начала действовать, связавшись по телефону с председателем КГБ Серовым и секретарем ЦК Игнатовым, а также - с маршалом Жуковым, голос которого оказался решающим. Хрущева отстояли.

Бесспорен тот факт, что Фурцева в свое время очень многое сделала для культурной жизни страны.

В Москве стали гастролировать зарубежные артисты: симфонический оркестр и балет из Венгрии, артисты из Югославии, Польши, Румынии. А в Париже блистали "Русские сезоны"; в Лондоне - балет Большого театра.

Развивалось творческое сотрудничество: на сцене Большого театра в опере "Кармен" пела Ирина Архипова, где партию Хозе исполнял итальянский тенор Марио Дель Монако.

В Москву приезжали такие артисты, как Ив Монтан, Симона Синьоре, Марсель Марсо, Марлен Дитрих, Мария Каллас. Именно Каллас посодействовала тому, чтобы наши молодые исполнители стали ездить в Италию.

Екатерина Алексеевна Фурцева благословила рождение театра на Таганке, хотя ее отношения с его режиссером, Юрием Петровичем Любимовым, были вовсе не безоблачными... Но книги Солженицына и Пастернака Фурцева не принимала, как и картины художников-авангардистов. Ее коробил вольнолюбивый нрав Галины Вишневской, которая, в свою очередь, сообщала о Фурцевой ряд нелицеприятных вещей...

Что ж, идеальных нет, и не заблуждается тот, кто не делает ничего.

О Фурцевой продолжают говорить и спорить, но, по мнению Ф. Медведева, в контексте сегодняшнего дня Екатерина Алексеевна "выглядит Великой Императрицей русской культуры".

 

Светлана Титова

AVE, CAESAR, MORITURI TE SALUTANT

Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть тебя приветствуют

(Обращение римских гладиаторов к императору перед боем)

 

Эта книга примирила меня с футболом. Что общего между футбольным матчем и играми гладиаторов, спросите вы?

 

...торжественно гремит

Рукоплесканьями широкая арена...

(М.Ю. Лермонтов)

 

Так вот. Никогда не мог прочувствовать в полной мере удовольствие, связанное с тем, как миллионеры бегают (а то и ходят) по полям, в которые вложены миллиарды. Однако ж, если не подерутся фанаты стенка на стенку, то большого урона и нет. Без смертоубийства, так сказать. Другое дело – гладиаторские бои. Гладиатор умирал на арене (в отличие от футболиста на поле) в буквальном, а не в фигуральном смысле. Опять М.Ю. Лермонтов:

 

А он – пронзенный в грудь – безмолвно он лежит,

Во прахе и крови скользят его колена...

 

Так что получается совсем иной гуманитарный исход массовых зрелищ... Да простят меня футбольные болельщики за кощунственные мысли, которые, кстати, навеял мне автор представленной книги. На него и позвольте перевести стрелки.

Владимир Горончаровский – доктор исторических наук, заведующий Отделом истории античной культуры Института истории материальной культуры РАН. В своей книге он пишет об обучении ремеслу гладиатора (надеюсь, вы все-таки выбрали другую профессию!) и типах гладиаторов, об эволюции гладиаторских игр, римских амфитеатрах и гладиаторских играх на берегах Северного Причерноморья, о восстаниях гладиаторов и распорядке их дня...

Меня заставил прочитать эту книгу один специфический недоуменный вопрос. Предположим, беру я меч-гладиус, иду на арену... И о чем я должен думать, если против меня будет биться тот, с кем я делил бобовую похлебку? Желать убить его? Или просто надеяться выжить самому? Или относиться к этому так, как отнесся к своей работе палач Владимира Вишневского?

 

...Но все же, черт возьми,

Работа-то на воздухе,

Работа-то с людьми.

 

Не знаю, не знаю... И даже не могу ясно сказать, нашел ли я ответ на этот вопрос. Но книга Владимира Горончаровского показалась мне очень полезной. Многие (особенно – молодые) ориентируются в своих представлениях о гладиаторах на современные фильмы. Но историю изучать по этим фильмам нельзя! Так, например, Марк Аврелий в оскароносной кинокартине «Гладиатор» (режиссер – Ридли Скотт) погибает от рук своего сына Коммода, который, в свою очередь, умирает на арене амфитеатра. А в реальной истории? А в реальной истории повинна в смерти римского императора Марка Аврелия чума, да и Коммод отдал душу богам гораздо прозаичнее (убит заговорщиками)... Впрочем, я понимаю, что чуму, назови себя хоть ретиарием, хоть бестиарием, на поединок не вызовешь.

Книга Владимира Горончаровского ценна тем, что излагает исторические факты (то, что существовало реально!) в популярной форме. Она будет интересна всем любителям античной истории. 

 

Дмитрий Кочетков

Другой!.. Нет, никому на свете

Не отдала бы сердца я!

(А.С. Пушкин. Евгений Онегин)

 

Эх! Эх! Позабавиться не грех!

Запирайте етажи,

Нынче будут грабежи

(А.А. Блок. 12)

 

Действие в книге Марии Вильчинской разворачивается в 1916 году, когда идет Первая мировая война, и уже не раз российские войска познали горечь поражений. Но война - войной, а жизнь - жизнью. Тем более, если в семье - дочери на выданье. Вот и приезжают в блистательную столицу сестры Верженские (Валентина и Александра), чтобы, танцуя на балах, найти достойную партию. Впрочем, Валентина уже определилась с выбором, а Александре еще предстоит это сделать.

"Бал обрушился на Шуру волной огней, звуков и ощущений". Громкая музыка, гул толпы, смех, шелест платьев и вееров, звон бокалов, многоцветье нарядов... Великолепно, но сквозит в этом какая-то тревожная нота. Не зря же отец Александры - Юлиан Матвеевич - говорит: "В Петрограде и Москве перебои со снабжением, солдаты дезертируют с фронта... А мы на балах танцуем".

Возвращаясь с вечера, семья Верженских подверглась нападению грабителей. Точнее - экспроприаторов, которые на тот момент просчитались: на месте экипажа Вереженских должна была находиться карета богатого банкира.

Этот эпизод очень значим в романе, потому что в дальнейшем одна из сюжетных линий произведения будет с ним связана.

Описывая обстановку Петрограда, автор говорит и о поэтических вечерах. На одном из них Александра увидела Анну Ахматову. Эта встреча оставила неизгладимое впечатление у девушки.

Одной из поклонниц поэтессы была Фанни Фельдман, впрочем, более известная как несравненная Фаина Раневская.

Среди персонажей романа - немало реальных исторических личностей, в том числе - Григорий Распутин.

Тема убийства Распутина также нашла место в произведении.

Григорий Распутин - личность, бесспорно, незаурядная. Но кем он был для России? Благо ее или зло? Мнения на этот счет разделились. Большинство все-таки связывало с этим человеком грядущую неминуемую гибель страны. И убийство Распутина многие считали спасением России, актом благородного возмездия. Потому и наказание убийц не было суровым: царь боялся народного гнева. Но некоторые экзальтированные дамы смерть Григория Распутина восприняли как личную трагедию.

Что же касается любовной линии романа, то Александра Верженская нашла свое счастье. Или несчастье? Избранником ее стал офицер Сеит Эминов. Мусульманин. А "по закону Российской империи христианка не может выйти замуж за мусульманина".

Будущее героев неясно: предреволюционный хаос, страшная война, впереди - 1917 год, разруха и голод...

Начало 20 века - сложнейший период в истории России, вызывающий жаркие споры и у профессионалов, и у дилетантов. Автор книги "Александра и Курт Сеит" представила свою точку зрения. Соглашаться с ней или нет - право каждого.

 

Светлана Титова

Жизнь, как река - прихотлива и изменчива. Мы не можем предугадать ее повороты

(Олег Рой. Искупление)

 

"Записки уцелевшего" - это книга воспоминаний потомка старинного княжеского рода.

"Я принадлежу к одному из самых знатных и старинных княжеских родов, многочисленные представители которого верой и правдой служили России в течение шести веков", - пишет о себе автор.

Речь идет о Голицыных. Мать же Сергея Голицына была из рода Лопухиных.

Жанр книги - документальная семейная сага, где писатель рассказывает о жизни своей многочисленной родни. Быт дореволюционной Москвы и провинции, первых послереволюционных лет, НЭПа, тридцатых годов - все есть на страницах "Записок уцелевшего".

Действительно, уцелевшего, потому что 1917 год стал роковым для подавляющего большинства представителей дворянского сословия, перевел их в категорию "бывших". И уцелеть в СССР удалось не многим из них.

Дед автора книги в свое время был московским городским головой и оставил о себе добрую память самоотверженной службой на этом поприще. Он уговаривал, например, богатых купцов жертвовать деньги на приюты и богадельни; при нем были построены основные корпуса ряда клиник; замощено много улиц...

Честно служил и отец писателя. Но после 1917 года новыми властями эти факты во внимание не принимались. Одним словом - "бывшие"...

1918 год. Голод. "Хлеб подавался у нас маленькими кусочками, и то с мякиной", - пишет С. Голицын. И котлеты из картофельных очисток...

А в деревнях у крестьян продотряды отбирали хлеб. И карательные отряды без суда и следствия расстреливали недовольных произволом.

"Бывшие" жили в постоянном страхе. В любой момент их могли арестовать, выселить. Семья Голицыных переезжала с места на место множество раз. Но не падали духом, пытаясь выжить. Мать автора "Записок", урожденная княгиня Лопухина, освоила, например, сапожное ремесло.

Кто-то жил распродажей уцелевших антикварных вещей, кто-то преподавал иностранные языки. Князья Львовы занялись изготовлением фаянсовой посуды и успешно ее продавали. А Елена Шереметева разносила пирожки. Брат писателя - Владимир - стал художником-иллюстратором...

Очень трудно приходилось детям "бывших" получать образование: при зачислении в учебные заведения в первые годы советской власти решающим фактором стало социальное происхождение. Более того, часто проводились "чистки", и студента, несмотря на хорошую успеваемость, могли отчислить за сомнительное, с точки зрения "чистящих", происхождение. Такое произошло, например, с сестрой писателя.

А знаете ли вы, кто такие "лишенцы"? Это те, кого лишили избирательного права. "Лишенцу" невозможно было устроиться на работу, ему не полагались продовольственные карточки.

"Записки" следует читать вдумчиво, не торопясь, потому что здесь представлен огромнейший материал, разнопланово воссоздающий прошлое. Книга С. Голицына - настоящий подарок тем, кому интересна наша история.

 

Светлана Титова

«Начинаю эти записки не для печати, 

а единственно для моего семейства, 

а потому буду писать, не стесняясь, сущую правду»

 

Н. А. Качалов – наш земляк, родился 14 апреля 1818 года в деревне Малюково Белозерского уезда Новгородской губернии в семье старинного дворянского рода. Благодаря своей природной одаренности, чувству долга и исключительной порядочности он сумел добиться вершин карьеры – от отставного капитан-лейтенанта флота до действительного статского советника, архангельского губернатора, директора Департамента таможенных сборов Министерства финансов, тайного советника.

Обо всей своей жизни и деятельности он рассказал в «Записках». Записки были обнаружены в исторической усадьбе Качаловых Хвалевское, село Борисово-Судское. В полном объеме по рукописи текст мемуаров опубликован впервые.

В начале мемуаров идет рассказ о жизни, быте и культуре дворянской провинции, об учебе в Морском кадетском корпусе. Эти страницы написаны таким живым языком, с тонким юмором описаны отдельные события, что читаешь как художественный роман классиков XIX века.

Внезапная смерть брата вынудила Николая Александровича оставить морскую службу и поселиться в деревне. Он вспоминает, что, будучи уже 27-летним, он не имел понятия об обществе, дурных его сторонах и верил людской честности, так что его легко мог бы обмануть любой проходимец. 

Следующие главы подробно рассказывают о земской службе, о службе Архангельским губернатором, управлении Таможенным ведомством. У читателя появляется возможность лучше узнать о системе государственно-политических преобразований периода великих реформ, земской деятельности, деятельности таможенного ведомства и практики преобразований в этой сфере в России в 1870-е – 1880-е годы. В мемуарах содержатся характеристики и мелкого чиновничества, и представителей высшей государственно-политической элиты, в том числе и лиц императорской фамилии.

Прочитав книгу, понимаешь, каким мудрым и честным в отношении себя и встречаемых им людей был Николай Александрович. Не каждые мемуары так честно рассказывают о прожитой жизни их автора. 

Издание снабжено фотографиями из семейного архива Качаловы, в приложении есть информация о потомках Николая Александровича.

«Записки тайного советника» были изданы праправнучкой Качалова Верой Войцеховской-Качаловой. А уникальная усадьба Хвалевское восстановлена, сейчас здесь несколько раз в год собираются потомки автора «Записок». Посмотреть эти удивительно красивые места и подробнее прочитать можно в интернете.

Хотелось бы, чтобы эту познавательную книгу прочитали и любители мемуаров, и те, кто интересуется историей нашего края.

 

Галина Сержанова

 

Чтение – это единственное, что порождает здравый смысл

(Джонатан Свифт)

 

Если чтение порождает здравый смысл, то пусть книга скажет сама за себя. А я лишь немного помогу ей в этом.

Автор книги полагает, что об образовании мужчин уже было сказано достаточно учеными мужами, в то время как женский пол ими (мужами) игнорировался, если не полностью, то весьма существенно. Что ж, по-видимому, настало время самим женщинам сказать об их образовании. И ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, доктор исторических наук Татьяна Леонидовна Лабутина взялась в популярной форме изложить проблему женского образования и воспитания в стюартовской Англии, попутно коснувшись других времен и других стран (прежде всего России 18-го века).

Надо отметить, что вокруг женского образования велись жаркие дискуссии на протяжении веков. Вот мнение немецкого гуманиста Мартина Лютера: женщина должна "оставаться дома, вести хозяйство и рожать детей". Народная поговорка, отражающая общественное мнение большинства англичан XVII – начала XVIII века, гласила: "Остерегайся юной весталки, пророчицы и женщины, знающей латынь". (Женщина, знающая латынь, как правило, вообще много знала. А это весьма чревато ненужными последствиями для мужчин.) Наконец, приведу королевское мнение на сей счет. Король Яков I Стюарт, вступивший на престол в 1603 году, считал, что "давать женщинам образование все равно что обучать лисиц хитрости и изворотливости".

Впрочем, что должно представлять собой женское образование? Можно ли считать женщину прекрасно образованной, если она умеет читать, писать, знает счет, обучилась рукоделию, вышивает «крестиком»? Надо ли восхищаться (как восхищалась некая гордая мать-англичанка в XVII веке), если дочь умеет красиво резать бумагу или довольно мило предсказывает судьбу на картах? Будем ли мы сейчас восхищаться образованностью девочки, если она уже пользуется смартфоном и довольно мило общается в соцсетях? Или средневековые мнения не находят аналогий в постиндустриальном мире XXI века?

Предел женской образованности – это умение танцевать, пользоваться косметикой, укладывать волосы, облачаться в наряды, которые искажают действительное представление об их владелицах? И как вы думаете, что я процитировал на этот раз? Критику недостатка женского образования в 17-м веке или в веке 21-м?

А пока вы думаете, приведу еще одно мнение: "Большинство людей в наш развращенный век считают женщину достаточно образованной, если только она в состоянии отличить постель собственного мужа от постели его друзей". Чтобы вы не тяготились хронологической неопределенностью, поясню, что так написано в "Дамском собеседнике" Ханны Вуллей (XVII век). Сейчас это вряд ли будет актуальным. Или всё-таки будет? О своей позиции позвольте умолчать, а написать о другом.

Книга Татьяны Лабутиной полна занимательного материала, касающегося проектов женского образования. Есть и то, что сегодня показалось бы нам чудаковатым. Например, противопоставлять обучение семейной жизни, как это делала одна из тех, кого называют ранними феминистками. Если феминистка Мэри Эстелл видела идеал в учебных заведениях по типу монастыря, то просветитель Даниель Дефо строил в мыслях своих для обучения женщин неприступную крепость со рвом и одним-единственным входом. Почему так? Ну, это вы узнаете из книги Татьяны Лабутиной.

А я напоследок (чтобы соблюсти объективность) скажу о мелких казусах, которых книга не лишена.

Так, в книге встретилась «замечательная» фраза:

«Писатель-сатирик Джонатан Свифт не только выступал в защиту женского образования женщин (!), но единственный среди первых просветителей сам лично (!) занялся воспитанием и образованием юных леди» (с. 140).

А еще я убедился, что пересказ и исходный текст может несколько разниться.

Один и тот же совет дочери, данный маркизом Галифаксом, звучит по-разному, являя в том числе разницу в смысловых акцентах.

Вот совет в пересказе автора: «...если подругу в чем-то обвинили, НЕ СЛЕДУЕТ СПЕШИТЬ присоединяться к тем, кто это делает, как не надо и слишком активно ее защищать. Ведь если обвинения окажутся небеспочвенны, дурная слава приятельницы может бросить тень и на ее защитницу» (с. 169).

А вот тот же совет в тексте у маркиза (в переводе И.Л. Анисовой): «Ситуация очень деликатная, и ты НЕ ДОЛЖНА МЕДЛИТЬ, присоединяясь к обвинению против своей подруги, когда станет очевидной ее вина, либо защищая ее, если выяснится, что произошла досадная ошибка» (с. 213). То, что маркиз дает наставление несколько иначе, подтверждает и предыдущее предложение: «Если ты замешкаешься, то на тебя, безвинную, может пасть тень, а твое имя свяжут со скандальной историей» (там же).

Это, впрочем, не меняет положительного отношения к книге в целом.

Рекомендую книгу всем, особенно – любителям истории педагогики.

 

Примечание.

Цит. по изданию:

Лабутина, Т.Л. Мир английской леди. Воспитание, образование, семья. XVII - начало XVIII века / Татьяна Лабутина; [ил. И. Тибиловой]. - Москва : Ломоносовъ, 2016. - 256 с. : ил. - (История. География. Этнография).

 

Сообщение подготовил Дмитрий Кочетков.

«Спасибо женщинам: они дадут несколько прекрасных строк нашей истории». 

П.А. Вяземский

 

Как бы ни менялись времена, взгляды на историю и политические события, милосердие всегда останется милосердием, самопожертвование – самопожертвованием, а любовь – любовью. Сегодня можно рассуждать о том, что в своё время совершили декабристы в 1825 году и нужен ли был этот заговор и готовящийся переворот. Мнения могут разделиться. Но то, что их жёны и невесты, последовавшие за осуждёнными в Сибирь, совершили «подвиг любви бескорыстной» - неоспоримый факт.

По делу «14 декабря» проходило и было приговорено к разным мерам наказания 120 человек. 23 из них были женаты. После вынесения приговора 9 жён поехали за своими мужьями на каторгу. К ним присоединились ещё 2, ставшие жёнами государственных преступников уже в Сибири.

Екатерина Трубецкая, Мария Волконская, Александра Муравьёва, Елизавета Нарышкина, Александра Давыдова, Полина Анненкова, Анна Розен, Мария Юшневская, Камилла Ивашева, Александра Ентальцева, Наталья Фонвизина. Они были очень разными. По своему происхождению, знатности и материальному обеспечению. По возрасту и национальности. Но всем им в голову пришла одинаковая благородная идея: разделить участь своих мужей, стать для них опорой и поддержкой, а для всего круга декабристов ещё и связующей ниточкой между каторгой и их родными и близкими.

«Они бросили всё, - писал Достоевский, - знатность, богатство и родных, всем пожертвовали для высочайшего нравственного долга, самого свободного долга, какой только может быть. Ни в чём не повинные, они долгие 25 лет перенесли всё, что перенесли их осуждённые мужья».

Многие писатели, поэты с восторгом отзывались о «декабристках».  Н.А.Некрасов в своей поэме «Русские женщины» писал о них:

 

«Пленительные образы! Едва ли 

В истории какой-нибудь страны

Вы что-нибудь прекраснее встречали.

Их имена забыться не должны».

 

Возвратившись из сибирской ссылки, Александра Давыдова говорила: «Какие героини? Это поэты из нас героинь сделали, а мы просто поехали за своими мужьями». Действительно, героини ли? Подвиг или просто исполнение супружеского долга? Судите сами. О каждой из них вы прочтёте в 11 главах этой книги.

 

 

Валерия Базлова

Определив для себя цель в жизни, она неотступно следовала только ей и ничему другому и была полна решимости пережить антипатию, боль, неприятие и даже большое горе ради ее достижения 

(А. Аксельрод)

 

Образ российской императрицы Екатерины Второй Великой представляет, начиная с 18 века, огромный интерес для историков и писателей. Личность ее рассматривается в различных аспектах: и как правительницы великой державы, и как незаурядной женщины.

Алан Аксельрод заостряет внимание на проблеме с точки зрения лидерства. По его мнению, «… Екатерина Вторая являлась поистине великим лидером… Она обладала унифицированными … и универсальными особенностями ума, души и характера, определившими действия наиболее успешных лидеров в истории человечества…».

Из династии Романовых, которая правила в России триста лет, только двое названы «Великими»: Петр Первый и Екатерина Вторая.

Петр Первый построил Санкт-Петербург, ставший «окном в Европу»; Екатерина Вторая основала Севастополь и Одессу, расширив южные границы страны.

Автор книги излагает материал по принципу уроков от Екатерины (их 122), которые не может игнорировать современный успешный лидер.

И самый главный наказ, которому должен следовать руководитель, - это всегда помнить о своей цели. И лидеры обязаны знать, что для достижения желаемого, «как и Екатерина, должны быть готовы получить не только вознаграждение, но и пойти на жертвы». И выбор, возможно, будет неприятным.

Российская императрица считалась сторонницей компромисса. «То, что я отчаиваюсь победить, я медленно разрушаю», - писала она в одном из писем к Дидро.

Екатерина, например, не была сторонницей крепостного права, но опасалась, что резкая отмена его вызовет восстание владельцев крепостных, и она провела ряд реформ, позволивших облегчить жизнь зависимых крестьян.

Самодержица верила в то, что существует такая форма государственного правления, когда можно добиться массового подчинения не только с помощью силы. Она считала, что в идеале нужно привести власть к согласию с тем, «что присутствует в умах и душах людей». Власть, по ее мнению, всегда должна опираться на здравомыслие.

Екатерина Вторая умела использовать продуктивно для себя слабости людей. В своих «Мемуарах», например, она пишет о том, что многие очень боялись супругов Чоглоковых. Мария Чоглокова доносила императрице Елизавете Петровне о каждом шаге невестки – Екатерины. Однако будущая императрица быстро поняла, что слабость Чоглоковых - карточная игра «Фараон». Пришлось и молодой Екатерине овладеть искусством этой игры, чтобы доставить удовольствие супружеской чете. Будущая императрица не прогадала: в конечном итоге ей даже удалось склонить Чоглоковых на свою сторону.

Екатерина, как никто другой, понимала театральную составляющую лидерства и поэтому стремилась производить на людей сильное впечатление. А это – большое искусство.

Историки по-разному оценивают личность и деяния Екатерины Второй Великой, но вряд ли кто-нибудь усомнится в том, что она оставила после себя империю, перспективную во всех отношениях, - интеллектуальном, политическом, культурном. А это значит, что стиль ее правления достоин изучения и уважения.

 

Автор отзыва на книгу - Светлана Титова.

Шекснинска стерлядь золотая...

(Гаврила Державин)

 

Иногда крепко жалеешь, что машину времени не изобрели. Конечно, путешествия в будущее меня не прельщают. Ну, увидишь, находясь в далеком футуристическом туре, конец Вселенной. И что? Возвращаться в настоящее, чтобы подать иск в суд на Господа Бога за моральный ущерб? Ведь как жить, зная, что наступит конец света через 10 миллиардов лет!

Ну уж нет!

Меня интересуют путешествия в прошлое. Исчезновение цивилизаций, трясина научных гипотез их гибели... А как было на самом деле? 

В общем, окажись я в кабине агрегата, перемещающего во времени, я бы сделал ставку на историю, а не на фантастику. Тем более что затонувшие Атлантиды могут быть под боком...

 

 

Такой Атлантидой является Молого-Шекснинская пойма, ушедшая в бездну вод Рыбинского рукотворного моря. Павел Иванович Зайцев, коренной мологжанин, оставил уникальные записки о былой жизни дикой природы поймы и людей, там проживавших. «Мне не довелось закончить ни одного сколько-нибудь серьёзного учебного заведения, – признается он. – Писать по литературным правилам я не умею». И тем более удивительно, что книга Павла Ивановича была создана практически набело, без черновиков, а доработка рукописи требовалась минимальная!

Судьба общей тетради в клетку, исписанной крупной почерком, повторилась частным порядком уже относительно изданной книги. Записки не были опубликованы при жизни Павла Зайцева. Не обратили вовремя на них внимания. Чуть не прошли мимо. Но потом издали в 2011 году. Так и я почти прошел мимо этой книги. Шесть лет книга дожидалась меня. Дождалась. И порадовала меня своей встречей.

Заячьи пляски на капустном поле, вылет куропаток из-под снега у самых лыж охотника, огромная масса бабочек-метлиц, порхающих над рекой... Можно подумать, что речь идет о детской сказке, фэнтези, где добрых фей окружает идиллическая природа. Но это реальный мир поймичей, крестьянствовавших на щедрой земле – кладовой флоры и фауны, житнице и дарительнице природных богатств. С большой любовью и большой болью из-за того, что минувшего вернуть нельзя, пишет автор о ловле карасей и тетеревиных песнях, рыбьей обители и утином царстве, гуляньях молодежи и сельскохозяйственных работах...

Безусловно, можно тут же его и упрекнуть. Мол, всегда всеми говорится, что раньше было лучше. И всяк кулик... А живет-то на болоте!

Павел Иванович с этим не согласен: «...то, что видел своими глазами, я, мологжанин, могу описать до мельчайших подробностей. <...> Только увиденное, видимое могу я отразить и в рисунке, и в письме». Надо признать, что и отношения простых людей, не зараженных тусовочным постмодернизмом, были душевнее, и природа, не изгаженная хищническим хозяйствованием, была богаче. А если есть некие художественные преувеличения в тексте, то Бог простит. И мы, читатели, простим тоже.

Так давайте подарим себе в качестве приятного чтения не премиальную прозу и не очередной бестселлер, а литературный самородок – воспоминания Павла Ивановича Зайцева.

 

Сообщение подготовил Дмитрий Кочетков.

 

Примечание:

Портрет автора и фрагмент рисунка взяты из книги:

Зайцев, П.И. Записки пойменного жителя / П. И. Зайцев. - Рыбинск : Медиарост, 2011. - 203, [2] с. : ил.

Лаврову мастерски удается передать колорит ушедшей эпохи: по его книгам можно изучать московский быт рубежа 19-20 веков 

(Литературная газета; 24 марта, 2000)

 

«Ненависть вождя и любовь разбойника» - это сборник рассказов, название которому дал исторический детектив.

Автор книги пишет о том, как однажды из рук Ивана Александровича Серова, бывшего руководителя КГБ, он получил тетрадь, где были отчеты о ликвидации бандитских группировок за период с 1918 по 1927 годы. Эти материалы и стали основой рассказа «Ненависть вождя и любовь разбойника».

Вождь – Владимир Ильич Ленин, а разбойник – Яшка Кошельков (он же – Кузнецов), грабитель дерзкий и смекалистый. Был он «начитан, любил стихи Гумилева, прозу Бунина и слыл страстным поклонником Федора Шаляпина…»

Однажды свела судьба Ильича с Яшкой, и вовсе не на радость первому. Стал Ленин жертвой ограбления, лишился вождь браунинга и автомобиля. А Кошельков приобрел личного врага в лице главы государства.

Был издан декрет под заголовком: «Принять срочные и беспощадные меры по борьбе с бандитизмом».

«Как полезно вождям хоть иногда оказаться в шкуре простых людей!» – пишет по этому поводу автор. И с ним нельзя не согласиться.

Но Кошельков был неуловим. Кстати, многие из простого люда сочувствовали Яшке: для них он стал кем-то вроде Робин Гуда.

Вскоре руководителем ударной группы «Б.Б.» (борьба с бандитизмом) назначили Федора Яковлевича Мартынова. Было ему в ту пору всего двадцать шесть лет и он «свято верил в идеалы партии и служил им беззаветно». (А в 1937-м Мартынова объявили врагом народа и приговорили к десяти годам концлагеря, где через пять лет он умер. Таким стало для него «светлое будущее», за которое Федор Яковлевич самоотверженно боролся.)

Мартынов оказался хитрее Яшки Кошелькова: все-таки бандита поймали, смертельно ранив при задержании. Он умер в тюремном лазарете Лефортово; последним словом разбойника было имя возлюбленной – Ольга… 

Не менее интересны и другие рассказы В.В. Лаврова, вошедшие в сборник.

Не стоит читать на голодный желудок «Не скоро ели предки наши»: автор перечисляет такие названия блюд, о которых наши современники и не слыхали. Любили на Руси покушать…

В своей книге автор рассказывает также об интересных и загадочных судьбах автографов И. Бунина, А. Куприна, В. Маяковского…

А как интересно листать страницы старой периодики! («ТАСС сообщает, но…»)

«Компас в море книжном» – об экслибрисах. Экслибрис – ярлык или штемпельный знак, обозначающий владельца книги. Считается, что первый экслибрис появился в России в 1702 году: его обладателем был Константин Платер. Ряд исследователей отдают первенство Дмитрию Голицину, киевскому губернатору (около 1707 года).

Много удивительных историй, связанных с книжным знаком, рассказывает писатель.

Неповторимый колорит минувших дней, масса интереснейших фактов – все это присутствует на страницах сборника «Ненависть вождя и любовь разбойника».

 

Автор отзыва на книгу - Светлана Титова.

 

Спасибо деду за победу и до земли поклон ему! 

(Слова из песни)

 

Мое поколение родилось в 60-х. О войне мы знаем лишь по книгам и фильмам. Мы никогда не чувствовали голода, не вздрагивали от разрыва снарядов. Моего деда Алексея я никогда не видела, только на фотографии. Не видела и не знала его и моя мама, которая родилась осенью 1941 года. А в феврале 1942 дед погиб под Ленинградом. По воспоминаниям бабушки, был он человеком высоким, красивым, веселым, хорошим плотником. Было ему всего 35 лет. Так и не услышал он в свой адрес слово «дедушка», навсегда остался молодым.

До прочтения этой книги я никогда особо не вспоминала ни о войне, ни о своем дедушке Алексее. А тут расчувствовалась, прямо до слез.

Книга «Война и вера» основана на реальных событиях. Имена и фамилии героев подлинные. Все истории записаны по воспоминаниям людей, переживших войну. Наверное, поэтому они так поражают и трогают до глубины души.

В документальной повести «Война, любовь и верность» рассказывается о простых солдатах и их нелегких военных буднях без прикрас.  О том, как мерзли в окопах, недоедали, боролись со вшами, мирные добрые люди учились убивать. Не о героизме на войне, а о том, как по-настоящему было страшно, как вера помогала выжить солдату, которого на каждом шагу ждала смерть. Те, кто прошел всю войну, стали друг другу ближе родных братьев. В повести две сюжетные линии. Одновременно описываются события военных лет и наших современных. Молодые корреспонденты ищут материал о войне. И в их жизни тоже многое меняется. Они начинают осознавать ложность ценности под названием деньги.

Рассказы тоже очень интересные. Чаще нам представляют немцев как извергов, которые мучили, убивали, сжигали целые деревни с местными жителями. Но не все немцы были жестоки, были и такие, которые помогали нашим женщинам и детям, как в рассказах «Танина война» и «Долг совести». Об этом мало говорят. Немецкие солдаты и офицеры такие же люди, у них тоже есть дети, матери. И шли они на войну, повинуясь воинскому долгу, по приказу. В рассказе «Пленница» описывается жизнь матери с детьми в концлагере. Очень страшно, конечно. Собака спасла девочку, оказавшись человечнее людей.

Книга «Война и вера» не развлекательный романчик. Читать ее тяжело и больно. Но, конечно, о войне надо помнить, чтобы подобное не повторилось.

 

Автор отзыва на книгу - Светлана Морозова.

По-настоящему образованным может считаться лишь тот, кто стоит на голову выше всех окружающих. Женщина, заслуживающая это название, должна быть хорошо обучена музыке, пению, живописи, танцам и иностранным языкам. И кроме того, она должна обладать каким-то особенным своеобразием внешности, манер, походки, интонации и языка — иначе это название все-таки будет заслуженным только наполовину.

Джейн Остен

 

Я повсюду вижу счастье, и только мне оно не досталось. Я был кроток и добр: несчастья превратили меня в злобного демона. Сделай меня счастливым и я снова буду добродетелен.

Мэри Шелли

 

И безумна та женщина, которая позволяет тайной любви разгореться в своём сердце, ибо эта любовь, неразделённая и безвестная, должна сжечь душу, вскормившую её; а если бы даже любовь была обнаружена и разделена, она, подобно блуждающему огоньку, заведёт тебя в глубокую трясину, откуда нет выхода.

Шарлотта Бронте

 

Любопытное наблюдение: судьбы женщин зачастую нас волнуют больше, чем судьбы мужчин. Это подтверждают многочисленные издания. Гораздо гармоничнее звучит название "Любовь самых эпатажных женщин", чем его аналог "Любовь самых эпатажных мужчин". И разгадка такого интереса в слове "любовь". Как-то лучше оно соотносится с женщинами.

И до сих пор находятся читатели романов XIX века, вышедших из-под пера "великих англичанок": Джейн Остен, Мэри Шелли, Шарлотты Бронте. Современная эмансипированная женщина, читая романы двухвековой давности, обретает для себя что-то важное. То ли это потому, что писали тогда о вечном, то ли потому, что современная женщина всё-таки не так эмансипирована, как ей кажется. В общем, классические романы находят отклик в её душе.

А что же сами "великие англичанки"? Думаю, их судьбы не оставят равнодушными как женщин, так и мужчин.

Представленная книга состоит из трех историй: "О женщине, которая не знала, как ведут себя мужчины, когда остаются одни", "О двух Мариях - матери и дочери" и "О трех сестрах, которые были королевами, и о трех маленьких королевах, которые выросли". Речь идет о Джейн Остен, Мэри Шелли и сёстрах Бронте. Но не только о них. В книге есть попытка заглянуть за красивый фасад XIX века и выяснить, как тогда жилось женщинам (и вообще англичанам) на самом деле.

Как известно, вся соль в мелочах, которым обычно не уделяют достаточного внимания. Но смена эпох - это и смена бытовых мелочей, которые окружают людей. Например, что люди едят? И вот раздельчик под названием "Сто лет английских застолий" рисует вековую картину питания жителей туманного Альбиона. Неплохо-неплохо. Аппетитно-познавательно...

Но вынужден признаться, что на меня книга произвела всё же неоднозначное впечатление. Подача материала показалась мне занимательной, но ряд сомнений истерзал мою читательскую душу.

Во-первых, нельзя без сомнений говорить об исторической компетентности творцов (или творца?) книги. Увы, выяснить, кто автор(ы), не представляется возможным. А анонимкам доверия меньше в принципе! Да и в названии неточность: Джейн Остен жила не в викторианскую, а георгианскую эпоху. (Кстати, и роман «Франкенштейн, или Современный Прометей» Мэри Шелли был опубликован в 1818 году, то есть задолго до вступления на престол королевы Виктории.)

Во-вторых, повторяются фрагменты текста. Зачем? Тоже ответа нет.

Оценить эту книгу можно, только следуя поговорке: "Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать". Посмотрите - и оцените. 

А мне позвольте в качестве дополнения порекомендовать популярные книги Екатерины Коути:

Коути, Екатерина. Суеверия викторианской Англии / Екатерина Коути, Наталья Харса. - Москва : Центрполиграф ; Санкт-Петербург : Русская тройка-СПб, 2015. 

Отзыв на эту книгу ЗДЕСЬ.

Коути, Екатерина. Джейн Остен и ее современницы / Екатерина Коути, Елена Прокофьева. - Санкт-Петербург : БХВ-Петербург, 2015.

Отзыв на эту книгу ЗДЕСЬ.