12 месяцев для чтения
Блог о книгах и чтении
Поиск:
2025-06-18 16:00
Книга, о которой много говорили несколько лет назад. Но интерес к этому удивительному роману периодически вспыхивает в читательских массах, тем более, что Вергезе выпустил новый, еще более масштабный роман.
« В год 1954 от Рождества Христова, тридцатого сентября, ближе к вечеру, мы с братом Шивой появились на свет после восьмимесячного пребывания во мраке материнской утробы. Свой первый вдох мы сделали на высоте одиннадцати тысяч футов над уровнем моря в разреженном воздухе Аддис-Абебы, столицы Эфиопии.
Чудо нашего рождения состоялось в Третьей операционной госпиталя Миссии, в том самом помещении, где наша мать, сестра Мэри Джозеф Прейз, провела за работой немало часов и где она обрела себя».
Вот так начинается книга, написанная настоящим практикующим врачом.
С первых же строк можно почувствовать немного чопорный, английский стиль, как будто историю рассказывает немолодой джентльмен начала двадцатого века.
Сам автор родился в Эфиопии, в 1955, родители его были индусы-христиане, учителя и миссионеры. В Эфиопии Абрахам вырос, выучился, только высшее медицинское образование не успел закончить из-за политических беспорядков, пришлось всей семье эмигрировать в Америку, а будущий писатель доучивался после в Индии.
То есть автобиографические мотивы в книге присутствуют и очень мощные. Огромная любовь к Африке и ее людям чувствуется в каждой строке.
Реалии – бытовые и политические, автором переданы на отлично. В том числе и религиозные реалии.
Меня потрясла сцена в Миссии, когда пожилая матушка беседует с приехавшим спонсором. Тот напирает на миссионерскую деятельность. А она отвечает, что тут главная проблема – бедность, а от нее болезни, а более набожной страны, более набожного населения просто невозможно представить.
И правда, глазами авторского альтер эго, подрастающего мальчугана и рассказчика – Мэриона – читатели увидят экзотичную Африку со всеми ее плюсами и минусами, частую божбу из уст персонажей, их яростную, неистовую веру в бога и вечные поиски Его. Взгляд немного со стороны, но от того, кто прожил там много лет и знает потаенные уголки.
В аннотации написано, что «Рассечение Стоуна» - это история о любви, длиною в жизнь, о предательстве, искуплении, изгнании и возвращении.
Да, все это точно есть. Долгие чувства, но не так откровенно поданные, как в любовном романе, воистину шекспировский размах страстей, трагедии, болезни и смерти.
Кстати, что такое рассечение? Стоун-то понятно, это отец Мэриона, хирург-золотые-руки. Правда, повел он себя самым ужасным образом…
Самое главное – родились близнецы, Мэрион и Шива, сиамские близнецы, сросшиеся головами. Пришлось их разделять, делать рассечение.
Поскольку росли мальчишки при Миссии, а, следовательно, при больнице, то с малолетства варились в бесконечном врачебном котле. Там никогда не иссякает работа, всегда в достатке бедняков, с болезнями, доведенными до крайней степени.
Если вы не готовы к врачебным подробностям, лучше не открывать. Но, повторюсь, автор не стремился потрясти читательское воображение тошнотворными сценами, реками крови и других физиологических выделений. Даже ругани нет, вот странно, да? Ходят слухи, что хирурги страшные матерщинники, но вот в этой книге чего нет, того нет.
Вергезе достаточно отстраненно повествует, чуть холодновато и старомодно. Но эпичности картины это не умаляет.
Всем, кому интересны масштабные романы о жизни и времени – рекомендую.
Маркевич Светлана
Ярлыки: зарубежная литература, семейный роман, ХХ век
2022-10-18 12:00
Поймали мы змею, и не одну змею.
Зиновьев! Каменев! На первую скамью!
Вам первым честь – припасть губами к смертной чаше!
Нет больше веры вам. Для нас уж вы мертвы.
(Демьян Бедный)
События 1937 года трактуются кем-то как гибель лучших людей страны от рук кровавых палачей, а кем-то – как спасение от «пятой колонны». Крайностей в оценках иногда трудно избежать, но еще труднее согласиться с тем, что лучше вовсе не вникать в сложную картину этих исторических событий. Действительно, легче всего смотреть на ситуацию упрощенно и признавать виновным за всё лишь одного человека (в данном случае – Сталина). Но такое отношение означает отказ от какого-либо стремления осмыслить исторические причины и последствия репрессий.
И здесь самое время объяснить, почему же я представил в блоге эту книгу. Дело не в том, что я полностью разделяю или, наоборот, совсем не разделяю предложенную автором версию, которая, кстати, высказывалась ранее другими историками-архивистами. А дело в том, что период политических репрессий ХХ века в истории нашего многострадального Отечества воистину оброс мифологическими представлениями. И Юрий Емельянов попытался нарисовать историческую картину во всем ее противоречии.
Итак, обратимся к книге Юрия Емельянова, вышедшей в серии «Советская история» (издательство «Вече»).
Не входя в подробности, можно назвать следующие принципиальные моменты в версии Юрия Емельянова. Главными инициаторами массовых репрессий 1937 года были первые секретари обкомов и республик, не заинтересованные в конституционных реформах и альтернативных выборах. Приказ наркома Н.И. Ежова от 30 июля 1937 года «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» возобновлял (по сути своей) Гражданскую войну, поскольку именно категориями этой войны только и мыслили как в НКВД, так и местные партийные руководители. Наконец, массовости этому трагическому процессу добавило то обстоятельство, что проведение жестоких репрессий отвечало господствующим настроениям в обществе.
Таким образом, назначив вождя народов единственной причиной этой трагедии, люди склонны игнорировать такие явления, как устранение с помощью НКВД конкурентов, чекистская «самодеятельность», межгрупповая партийная борьба, человеческая подлость...
Возможно, существующая критика взглядов Юрия Емельянова и объясняется тем, что из его книги следует: виноватых-то – много, нельзя свалить всё на одного, а также тем, что напрашивается нелицеприятная мысль: люди, с моральной точки зрения, устроены далеко не идеально. Рассуждения же автора о Сталине по принципу «да, культ личности был, но была и личность» – это, по-моему, только зацепка для критики.
Теперь немного о содержании книги в целом.
Репрессии 1937 года автор поставил в более широкий исторический контекст, видя первопричины их в событиях, развивавшихся в предыдущие годы советской истории, и даже находя их истоки как в первые годы установления советской власти, так и еще раньше – до революции 1917 года. Автор подробно охарактеризовал фигуру Сталина и разобрал поименно тех, кто относился к партийной оппозиции. Подробно также разобран вопрос о социальном составе компартии, уровне образования ее членов. Не обойдены вниманием факты злоупотребления властным положением, разложения и беззакония тех, кто занял руководящие посты. Конечно, освещены темы убийства Кирова и новой Конституции СССР 1936 года как спусковых крючков для последовавших репрессий. Дана трактовка «заговора Тухачевского». И, естественно, представлена вся так называемая «ежовщина» от начала и до конца.
Соглашаться с выводами автора или нет, это дело читателя. Так или иначе, но есть хорошая возможность получить достаточно полный объем полезной информации. Более того, развернутые цитаты из выступлений партийных деятелей и рассмотрение марксистко-ленинской теории как инструмента, которым пользовались советские руководители, погрузят читателя в атмосферу тех лет.
Не скрою, что перед нами переиздание. Этому свидетельствует предисловие, в котором указывается, что после событий 1937 года прошло 75 лет. (Получается 2012 год.) Но неотредактированное заново предисловие – небольшой минус.
«Преодоление власти мифов над общественным сознанием возможно лишь с помощью глубокого и всестороннего знакомства с советской историей», – пишет автор в заключении. Нельзя с ним не согласиться. Его книга – одна из возможностей такого преодоления. Однако, знакомясь с этой книгой, не стоит также забывать (как, впрочем, и в любом другом случае), что авторская позиция формируется на основе определенных убеждений, предпочтений и оценок и будет всегда субъективна в той или иной мере.
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: XX век, историческая литература, отраслевая литература
2022-10-18 11:00
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить – не поле перейти.
(Борис Пастернак)
Трехчастный роман-воспоминание «Перекати-мое-поле» – автобиографический. Главный герой, от имени которого ведется повествование в романе, как и сам Борис Федорович Споров в свое время, был арестован по политической 58-й статье. И следует недоумение: «Меня – всю жизнь голодного, всю жизнь молотящего, ничего реально не совершившего, ни на что не покусившегося – ведь я лишь усомнился и высказал свои сомнения вслух: по венгерским событиям, по комсомолу, по правам трудящегося человека; думал в дневниках, излагал думы в стихах и прозе для стенной печати – меня к ответу?» А дальше – лагеря. И уже хочется привычно добавить – сталинские, но это не так. Не сталинские, а лагеря времен хрущевской «оттепели». Отсюда у автора особое мнение: «...лагеря не порождение Сталина, а и лагеря и Сталин – закономерное явление системы...»
Третья часть «Перекати-мое-поле», представляющая собой не столько главы романа в традиционном понимании, сколько заметки «без обобщений», – прямая отсылка к произведениям А. Солженицына и В. Шаламова. В ней, как горькое свидетельство о темной изнанке советского строя, описывается лагерное существование заключенных. В первой же части, перекликающейся с лучшими образцами «деревенской прозы», – послевоенная сельская жизнь; во второй – послевоенная стройка. Перед нами – деревенские мальчишки, рано ставшие взрослыми, бабы, пашущие вместо лошадей, бывшие фронтовики, «воскресшие из мертвых» для новых тягот, зэки, согнанные на строительство Горьковской ГЭС... И у всех – мало повода для радости. Поэтому возникают непростые вопросы. Почему так живут люди? Зачем это надо – работать, вкалывать и не иметь порой даже необходимого?
В произведении Бориса Спорова дан яркий образ того, как после окончания Великой Отечественной войны перемогал суровую жизнь простой человек. Это стебелек, который, несмотря на кажущуюся слабость, может проломить дорожное покрытие. Вот так и человек, прихлопнутый тяжелыми условиями послевоенной действительности, словно упрямый изуродованный и обугленный одуванчик, упорно лезет наружу, к солнцу. Но беда в том, что его опять могут закатать под асфальт.
Что же спасает? Только вера.
Главный герой романа, ощущающий всё сильнее чувство одиночества, ненужности в этой жизни, описывает свое состояние открытия Бога следующим образом:
«Для меня до очевидности обнажилось, что человек на земле одинок, и от этого одиночества не уйти – не спасут ни родители, ни дети, ни друзья. А для единомыслия не было идеалов, идей. Человек одинок перед собственной жизнью и смертью... И тогда же приходило сознание, что в таком одиночестве существовать человек не может – он должен иметь что-то и еще, иначе бессмысленность, иначе самоубийство... Рушились ложные представления о жизни, рушились взаимоотношения с людьми, рушился дубовый атеизм».
Автор соединил в своем романе социальные и духовные проблемы. Главный герой не просто ведет речь о своем трудном житье-бытье, он пытается разгадать смысл жизни и смерти, понять, зачем и отчего так устроено человеческое существование.
Б.Ф. Споров – лауреат Патриаршей литературной премии за 2017 г.
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: XX век, русская литература, современная проза
2022-09-05 08:00
.jpg)
О тех, кто покинул этот мир, – либо хорошо, либо ничего. Так обычно говорят. Но думаю, что политиков и государственных деятелей, чьи имена прочно связаны с той или иной исторической эпохой, следовательно, и со всем, что было тогда как положительного, так и отрицательного, вышеприведенное утверждение не может касаться в полной мере. Иначе нельзя бы было и оценить события, и подвести итоги, и сделать выводы.
Книга Валерия Легостаева дает негативную оценку правлению М.С. Горбачева. Это не удивительно. Если наряду с личными свободами были дарованы народу дефицит товаров и административный беспорядок, а вместо удачных политических реформ – развал и уничтожение государства, то те, кто называет себя патриотом своей Родины, раз за разом будут задаваться вопросом: «А что это было? Некомпетентность?»
Да, история – объективный процесс. К моменту прихода к власти М.С. Горбачева в СССР назрели реформы. Но многое зависит и от субъективного фактора – пресловутой роли личности в истории. Каким стало воплощение назревших реформ и к каким пришли результатам – это как раз и определили те, у кого в руках была власть.
А теперь непосредственно об авторе и его книге.
Сразу уточню, что книга «Как Горбачев “прорвался во власть”» не столько о самом Михаиле Сергеевиче, сколько о той Системе, которая выталкивала наверх, увы, не самых талантливых организаторов и стратегов. Почему так могло происходить? Виновато вырождение Системы или интриги внутри «серпентария единомышленников», банальная борьба за власть? У автора здесь свое видение ситуации.
В.М. Легостаев был первым помощником члена Политбюро ЦК КПСС Е.К. Лигачева. В 1980-е годы он вел дневниковые записи, которые послужили основой для написания представленной книги, рассказывающей о событиях, начиная со смерти генсека Л.И. Брежнева (10 ноября 1982 г.) и заканчивая созданием ГКЧП (19-21 августа 1991 г.). Главный вопрос, на который пытается ответить автор: «Как Горбачев оказался на вершине власти?»
Чем же интересна его книга с читательской точки зрения? Я бы отметил два момента.
Первое – это любопытная и не лишенная оснований интерпретация темной роли Ю.В. Андропова, способствовавшего продвижению Горбачева на самый верх партийной номенклатуры. Автор перечисляет ряд событий, которые, согласно его версии, являются не случайными, а рукотворными. И эти творческие руки были из КГБ, который возглавлял Андропов. Автором упоминаются «труднообъяснимый несчастный случай с членом Политбюро, Председателем Совмина СССР Косыгиным, необратимо подорвавший его здоровье (август 1976 года); трагическая гибель в обстоятельствах неправдоподобной халатности со стороны служб КГБ кандидата в члены Политбюро, Первого секретаря ЦК КП Белоруссии Машерова (октябрь 1980 года)» и многое другое, что я не берусь вслед за автором утверждать или, наоборот, опровергать, или даже как-то комментировать. Это версия автора. К этому и надо так относиться. Но читать интересно.
Второе – это глава, посвященная книге английского посла Р. Бретвейта «Перевернувшийся мир. За Москвой-рекой». Конечно, можно обратиться непосредственно к произведению британского дипломата, но комментарии Валерия Легостаева, весьма едкие, полные иронии и сарказма, сами по себе являются литературной изюминкой. Притом с перцем. (Хотя не знаю, возможно ли в жизни такое сочетание изюма с перцем буквально.)
Примечательно описание «отца перестройки» Александра Яковлева, данное английским послом в упомянутой книге: «На своих фотографиях Яковлев походил на страдающую поносом лягушку. Однако в жизни он производил более приятное впечатление...» Согласитесь, это образец безусловно «равного» и безукоризненно «уважительного» отношения английского дипломата, явленный по адресу идейного «друга», проживающего не в «цивилизованной» Великобритании, а в «варварской» России! (Мою иронию, я надеюсь, вы тоже раскусили.) Вообще, произведение Р. Бретвейта – шедевр литературной русофобии тот еще! И тут возникает вопрос. Кто-то из «прорабов перестройки» и «вождей демократии» всерьез полагал, что их допустят на Запад как равноправных и уважаемых политических партнеров?!
В целом, книга Валерия Легостаева – хорошее напоминание о нашем недавнем прошлом. И повод задуматься о настоящем. Но выражает ли она мнение обиженного человека, входившего во времена оны в ЦК КПСС, или созвучна оценкам значительной части населения страны? Это уже пусть решит читатель.
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: XX век, историческая литература, отраслевая литература, политика
2022-03-19 09:00
Всероссийская коммуна
Разорила нас дотла,
Коммунистов диктатура
Нас до ручки довела.
(Частушка, которую пели в Кронштадте)
Еще одна книга из серии «Советская история». Каждая книга этой серии имеет свои особенности. Говоря о «Мифах и правде Кронштадтского мятежа» Владимира Шигина, необходимо отметить удачный сплав литературного таланта с хорошим знанием военно-морской темы. Впрочем, удивляться здесь не приходится. Ведь автор, с одной стороны, известный писатель-маринист, с другой, – капитан 1 ранга.
Историческим работам Владимира Шигина порой свойственно представление спорной точки зрения, но, тем не менее, всегда обоснованной и аргументированной. Эта характеристика, надо сказать, нисколько не мешает чтению, наоборот, делает его более интересным. И всё-таки, не ставя под сомнение историческую достоверность представленной книги, нельзя не отметить, что она создана писателем, а не ученым-архивистом, строго указывающим все листы такого-то дела из такого-то архива и сопровождающим каждую цитату сносками, ссылками и отсылками. Более того, представленная книга не имеет даже библиографического списка использованной литературы. Для тех, кто будет работать с изданием в учебных целях, это, конечно, упущение.
Что же мы можем узнать из книги Владимира Шигина?
Автор подробно рассказывает о ситуации в Кронштадте в начале 1921 года. Им описан весь ход событий в феврале-марте 1921 года. Можно узнать и о штурмах крепости, и о расправе с участниками мятежа. Есть в изложении материала и документальность, и занимательные факты (например, кто стал прообразом главного героя в известном кинофильме «Мичман Панин»), и даже поэзия (в буквальном смысле, цитируются стихи С. Есенина, А. Сорокина, Э. Багрицкого, приводятся тексты частушек и т.д.)
Однако представленная книга имеет более широкое содержание, чем можно первоначально предположить. Рассматривается роль матросов в период Гражданской войны в целом, а не только Кронштадтский мятеж как таковой. И состоит она из двух частей: «Матросы против большевиков» и «Кровавый лед Кронштадта».
Вспомним, что Зинаида Гиппиус описывала матросов следующим образом: «Озверевшие, с кровавыми глазами и матерным ругательством – мужики, “ндраву которых не ставят препятствий”, а его поощряют. Где ндраву разгуляться – туда они и прут. Пока – ими никто не владеет. Но ими непременно завладеет, и только “хитрая сила”. Если этой “хитрой силой” окажутся большевики – тем хуже». И большевики, кстати говоря, в значительной степени «завладели» матросами. Но если даже оставить за скобками тот факт, что матросов («мужиков») так описала представительница интеллигенции (а «мужики» и интеллигенция мало друг друга понимали и любили), то всё равно нельзя не увидеть бесперспективности вывода о полном и долговременном слиянии большевиков и матросов на почве политических симпатий. Ведь единой, четкой и конкретной политической программы (и единства вообще) у матросов не было. Автор сообщает нам о матросах-чекистах и матросах в Белой армии, о матросах идейных и «безыдейниках» (матросах-атаманах). Констатируя разобщение матросов, автор пишет: «...зачастую у матросов-большевиков, матросов-эсеров и матросов-анархистов не стало уже ничего общего, и они были готовы к расправе над своими недавними сотоварищами в угоду партийным интересам». Таким образом, матросская вольница вписала себя в историю Гражданской войны, прокатившись кровавым «яблочком» по матушке России.
Так по каким причинам кронштадские матросы устроили мятеж? Было ли всему виной их моральное и политическое разложение? И каким образом большевикам удалось переломить леворадикальные настроения матросов?
Обо все этом узнаете из книги Владимира Шигина «Мифы и правда Кронштадтского мятежа».
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: XX век, историческая литература, отраслевая литература, серия
2022-03-01 09:35
Проходит жизнь, как сон, как боль.
Мечты сдаются и стареют...
И постаревшая Ассоль
Уходит, не дождавшись Грея...
(Наталья Варлей «Ассоль»)
Вечно юная повесть-феерия отмечает первое столетие со времени окончания ее написания. Об этом произведении знают все, даже те, кто его никогда не читал. Потому что видели замечательный фильм (реж. А. Птушко, 1961 г.), в котором снимались Анастасия Вертинская и Василий Лановой. Или не менее замечательный мюзикл на музыку Максима Дунаевского. Кому повезло в учении, быть может, участвовали в празднике выпускников школ «Алые паруса» в Санкт-Петербурге. Кому повезло в любви, быть может, встречались у кафе «Ассоль» (такие в разных городах имеются). Во всяком случае, пояснений, о чем же здесь пойдет речь, не требуется ни для кого.
Впрочем, мне хочется сказать совсем немного (всё и так уже сказано до меня), притом даже не столько сказать о повести, сколько попытаться разгадать феномен парадоксальной любви к ней читателей.
Ведь не предположение, а факт: любимая повесть не соответствует духу времени. Конечно, повторять разные эпатажные мнения о несовременности «Алых парусов» и опасности их идей для активного самовыражения я не буду. Однако вслед за Натальей Варлей могу вспомнить, что умный, интеллигентный и начитанный Леонид Куравлев (вечная ему память) однажды заявил: «Я Грина ненавижу!..» Наталья Владимировна пишет: «Я не могла понять, как же так?! ... Теперь понимаю: мечта о несбыточном, ожидание “алых парусов”, а после – неминуемая утрата этой мечты и разочарование – вот от чего предостерегал меня Леонид Куравлев»*. Это, конечно, женский взгляд, так сказать, претензия на отсутствие отважных Грэев. Но точно так же можно написать и об отсутствии верных Ассоль. Романтический мир Грина и реальная жизнь, как два берега реки, сойтись вместе не могут.
Кстати, эти мысли символически подтверждает и местоположение череповецкой скульптуры «Ассоль» (переименованной народом «Марины»). Первоначально на улице Ленина она соседствовала с кафе, магазином, казино, то есть находилась рядом с торговлей, в которой столь успешны Меннерсы, а не Грэи. Затем она удачно поменяла прописку и оказалась на набережной. Однако это можно считать олицетворением лишь бесконечного ожидания своего Грэя, как ждут у моря погоды. А вот рядом с Дворцом бракосочетания скульптуре места не нашлось. Конечно, всё можно объяснить прозаично, и буквальным прочтением произведения, и планами благоустройства города. Но разве это не символ того, что мечтать, как Грин, мы готовы, а жить согласно мечте – нет?
Ну и чуть-чуть о духе времени. Не буду говорить о сегодняшних крайностях, когда обращение «Дамы и господа!» становится гендерно чуждым, а демонстративное называние себя самкой (к примеру, альфа- или бета-самкой) вполне приемлемым. Или о подмене романтики сексуальностью, когда секс-шопы растут в городах, как грибы после дождя. Ведь и обычный прагматизм, всегда свойственный людям при выстраивании отношений, никуда не делся. Действительно, теперь о смелом капитане (он же и принц) можно мечтать, не стоя на берегу, а находясь в уютном ресторанчике, запивая свой романтический настрой столетним вином из бочки, которое, как кажется, еще никто и никогда не пил, и думать о счастье под тихую игру виолончели. (Почти по Грину.) Но при этом есть четкое осознание, что принцев следует завоевывать, а не ждать. А при отсутствии принцев использовать для своего досуга Меннерсов. Конечно, так было и раньше. Просто то, что раньше вызревало в результате доморощенных прозрений, сейчас может культивироваться на специальных тренингах и семинарах.
Так за что же мы любим повесть «Алые паруса»? За то, что она нереальна, как всякая сказка? Или всё-таки за даруемую надежду на чудо?
Александр Грин призвал к рукотворному чуду на радость ближнему, что само по себе прекрасно. Но он же и провозгласил веру в добро, возвышенную мечту и чистую любовь. Вот это и есть воистину те чудеса, которые могли бы соединить мостом прагматический берег жизни с романтическим берегом Грина.
Возможно, они и соединяют, но не для всех, а для избранных. Тайно и вдали от современной «светской» шумихи и гламурной суеты. Без поиска дивидендов от вложенных в партнера чувств или расчета кэшбэка эмоций в случае неудачи. С верой «в мечту, как в доброту людей» (Юрий Антонов). Естественно, вопреки всему. И навсегда.
Возможно, что и так...
И здесь, я думаю, уместно завершить эту заметку словами Натальи Варлей:
«Я всё поняла. Но Грина всё равно люблю. Люблю его героев, нежных, сильных и верных. Тех, кто до конца верит в мечту...»*
Дмитрий Кочетков
* В сообщении цитируется книга:
Варлей, Н.В. Канатоходка : автобиография : [16+] / Наталья Варлей. - Москва : Эксмо, 2019. - 477, [1] с., [24] л. ил. Смотрите страницы 99 и 100.
Ярлыки: авторское слово, ХХ век, классика, русская литература
2022-02-14 11:00
"Там, где трудно, где тяжко бывало,
Отправлялся на главный удар
Под убийственным огненным шквалом
Опаленный в боях комиссар".
(Юрий Мельников)
В преддверии 23 февраля не грех вспомнить, что современный День защитников Отечества берет свое начало как день рождения Красной армии в 1918 году. В связи с этим не будет лишним проявить интерес к истории формирования отечественной армии и ее институтов в ХХ веке. А удовлетворить такой интерес поможет добротная историческая литература, к которой я и отнёс исследование Юрия Арзамаскина «Комиссары», вышедшее в серии «Советская история».
Кто же такие военные комиссары в Красной армии, если посмотреть на это явление непредвзято, с научных позиций и отбросив идеологические штампы? Кем они являлись? Для чего институт военных комиссаров создавался?
На эти вопросы автор книги дал ответы как обстоятельно и развернуто в основном корпусе своего труда, так и образно, метко охарактеризовав комиссаров при введении в курс своей работы.
Во-первых, комиссаров автор назвал «кризисными менеджерами». Ведь они помогли одержать победу в условиях острокризисной ситуации Гражданской войны.
Во-вторых, комиссары – это своего рода «око советского государства», как генерал-прокурор для Петра Великого – «око государево». Дело в том, что в период Гражданской войны они осуществляли вынужденный политический контроль над командиром, поскольку часто это был бывший царский офицер.
Но если кто-то думает, что обязанности комиссаров сводились лишь к партийному и политическому просвещению (так сказать, лясы перед личным составом поточить да пальчиком бывшему офицеру погрозить), то он глубоко заблуждается. Комиссары принимали непосредственное участие в строительстве и реорганизации воинских частей, боролись за армейскую дисциплину, принимали активное участие в боях и показывали пример воинского долга.
В целом, институт военных комиссаров в период Гражданской войны зарекомендовал себя как эффективный инструмент улучшения управляемости в армии, поэтому «полновесные» военные комиссары вводились в вооруженных силах еще дважды: в августе 1937 г. и в июле 1941 г. В первом случае на их повторное введение повлияли особые условия: обострение международной обстановки, необходимость технического перевооружения армии и массированные репрессии, обрушившиеся на командиров. Что касается 1941 года, то надо ли напоминать, какая обстановка была тогда на фронте?
Кроме истории советского периода, автор излагает и предысторию политического института военных комиссаров (первая глава его книги называется «От комиссаров Временного комитета Государственной думы до комиссаров Петроградского военно-революционного комитета (1917 г.)»).
В качестве приложения автор приводит необходимые документы (перечень основных нормативных документов, регламентирующих функционирование институтов военных комиссаров и политработников); хронологию событий (важнейшие даты строительства и функционирования институтов военных комиссаров (1918-1942 гг); биографии видных комиссаров и политических работников Красной армии в годы Гражданской и Великой Отечественной войн (и здесь не только персоны первой величины, такие как К.Е. Ворошилов, С.М. Киров, В.В. Куйбышев, Г.К. Орджоникидзе или И.В. Сталин, но и менее известные лица). Кроме того, в приложении можно найти записку Комиссии Политбюро ЦК КПСС от 25 декабря 1988 г. по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 1930-1940-х – начала 1950-х гг.
Вообще, автор книги считает, что изучение института военных комиссаров не просто интересно с исторической точки зрения, но и очень важно в силу возможного последующего использования его позитивного опыта органами военного управления «в решении задач по созданию современной системы подготовки офицерских кадров». Так что исследование Юрия Арзамаскина, основанное на строгой основе документов, научных трудов, а также мемуаров и периодических изданий, может стать не только и не столько досугом для расширения кругозора, но и полезной (с практической точки зрения) системой обоснованных выводов и исторических уроков.
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: ХХ век, военная тема, историческая литература, отраслевая литература, серия
2022-01-29 11:19
«И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово...»
(Анна Ахматова)
Когда речь заходит о бережном отношении к родному языку, то со страхом ждешь двух возможных читательских неприятностей: ухода в занудное морализаторство или «наукоёмкого дискурса» о сути этого отношения. Однако Норе Галь не свойственно ни первое, ни второе. Ее книга – для всех носителей русского языка, людей живых, а значит, призванных говорить живыми человеческими словами. Материал для книги Нора Галь собирала порядка двадцати лет. И изложила всё так, что станет понятно с первых строк или даже с первого взгляда на оглавление: перед нами не заумная монография для узкого круга коллег автора, а действительно издание для всех, кому дорог русский язык. Но пересказывать представленную книгу я всё же считаю делом неблагодарным. Поэтому, дав необходимые пояснения и о книге, и об авторе, просто позволю себе обозначить некоторые проблемы, непосредственно связанные с содержанием «Слова живого и мертвого».
Кто же такая Нора Галь?
Не знаю, действительно ли австрийский писатель-сатирик Мориц Готлиб Сафир говорил о том, что переводы как женщины: если красивы, то неверны, если верны, то некрасивы. К автору книги эта сатирическая фраза никак не относится. Нора Галь – это Элеонора Яковлевна Гальперина, выдающийся переводчик. Благодаря Элеоноре Гальпериной мы читаем на прекрасном русском языке «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери, «Поющих в терновнике» К. Маккалоу, «Убить пересмешника» Харпер Ли, «Конец детства» А. Кларка, «Всякая плоть – трава» К. Саймака, многие рассказы Рэя Брэдбери... Но высказывание Сафира я вспомнил не зря. Элеонора Яковлевна очень серьезно подходила к проблеме словоупотребления, поискам адекватного перевода, убедительности и подлинности слова. Она боролась против «язв и уродства канцелярита», за точность и уместность тех или иных выражений. «Пыль наводнила пространство», «спрятал голову в ладонях, стараясь взять себя в руки» – вот только два примера, приведенные ею в качестве творческих неудач переводчиков. И за этим стоит принцип работы, который был сформулирован в поэтической форме В.В. Маяковским: «Изводишь единого слова ради // Тысячи тонн словесной руды». Увы, как далека требовательность Норы Галь от некоторых современных переводов, каких она, по счастью для себя, уже не застала!
Вот современный пример из романа Т.М. Кенилли «Дочери Марса»:
«Россия, откуда была родом одна из прабабушек Карлы Фрейд, явно не боготворившая русского царя, впрочем, как и вся остальная родня Карлы, считали, что России поделом»*.
Кажется, это компьютерный перевод, который забыли отредактировать. Нора Галь, ау!
Впрочем, в повседневной речи (устной и письменной), при составлении документов и написании дружеских посланий дело может обстоять не лучше. Так что почти каждому из нас есть чему поучиться, взяв книгу «Слово живое и мертвое».
Еще одна на сегодня очень злободневная тема, хотя Э.Я. Гальпериной и нет с нами более 30 лет. Речь об иностранных словах, которыми сыплют к месту и не к месту (чаще – второе). «Господствует еще смешенье языков: Французского с нижегородским?» – вопрошал А.С. Грибоедов на страницах «Горя от ума». Замените французский на английский, и ответ будет очевиден. Говоря о том, что иностранные слова надо употреблять «с тактом и с умом, ко времени и к месту, соблюдая меру», Нора Галь подкрепляет свою позицию словами В.Г. Белинского: «Употреблять иностранное, когда есть равносильное русское слово, значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус». Однако с этим у нас сейчас еще хуже, чем прежде, поскольку проблема-то не столько в словоупотреблении как таковом, сколько в жизненном кредо. Верно рассуждает А.С. Кончаловский: «Можете себе представить, как лондонцы отнесутся к безумцу, который назовёт свой поселок Cherkizovo или Monino? Почему-то англичане не хотят быть похожими на русских, а мы пыжимся изо всех сил… Никто не удивляется, что элитные поселки в Подмосковье именуются Риверсайд и Гринфилд, а чуть дальше – Вальдорф и Визендорф. Несомненно, к этим названиям приложил руку дикарь с букварем, полуграмотный человек, думающий, что он освоил грамоту»**.
Итак, давайте же проведем переоценку ценностей и задумаемся о своем отношении к родному языку. Чтобы никоим образом не быть дикарями с букварем. И в этом нам поможет книга Норы Галь «Слово живое и мертвое».
Дмитрий Кочетков
Цитируемая литература.
* Пример странно построенного предложения можно найти в издании:
Кенилли, Т.М. Дочери Марса : [16+] / Томас Кенилли ; [пер. с англ. А. Л. Уткина]. - Москва : Э, 2016. - 634, [1] с. ; 21 см. - (Интеллектуальный бестселлер). См. страницу 443!
** Рассуждение А.С. Кончаловского приведено из издания:
Кончаловский, А.С. На трибуне реакционера / Андрей Кончаловский, Владимир Пастухов ; авт.-сост. Леся Башева. – М. : ЭКСМО, 2007. – 316, [1] с., [8] л. ил.
Ярлыки: XX век, отраслевая литература
2022-01-29 08:59
Тот, кто никогда не искал ни дружбы, ни любви, в тысячу раз беднее того, кто их обеих утратил.
(Жан Поль)
Сьюзан Элоиза Хинтон - американская писательница, автор книг про подростков. Свою первую книгу "Изгои" она написала, ещё учась в школе, в 17 лет. Книга была издана в 1967 году. В 1971 году издается второй её роман "Прощай, Золотой лев!", о котором хотелось бы немного рассказать. Прочитала я эту книгу за один вечер, да и страниц-то в ней всего ничего (190). Скажу, что книга меня зацепила, несмотря на то, что я давно уже не подросток, тем не менее, читала с удовольствием и осталась под впечатлением.
Речь идет о жизни подростков в городке Тусла (штат Оклахома) в 1960-е годы, где процветают подростковые банды, наркотики, драки, убийства. Главные герои, Марк и Брайон, живут в бедном районе как родные братья, хотя на самом деле они не братья, просто так вышло благодаря мягкосердечности матери Брайана. Но суть не в этом. Они действительно стоят друг за друга горой, хотя времена тогда были трудные и денег не хватало ни на что. Ребятам хочется развлекаться, а тут ещё "наезды" подростковых банд. В общем, выкручивайся как знаешь!
Автор затрагивает в своем произведении такие важные темы, как взросление, дружба, первая любовь, осмысление своих поступков и изменение мировосприятия. То, что раньше считалось правильным и дозволенным, стало неприемлемым и отталкивающим. За короткое время происходит много значимых событий, которые меняют абсолютно всех героев повествования. Каждый делает свой выбор, и грустно, когда он неправильный, но такова жизнь. Между братьями происходит отчуждение, Брайон начинает задумываться о том, что происходит, он понимает, что так нельзя, что он больше не может жить так, как раньше, потому что страдают его самые близкие люди. Он принимает решение, которое навсегда разводит их с Марком по разные стороны. Он не желает больше участвовать в грязных играх Марка. "Прощай, Золотой лев!"
Американская писательница с большим мастерством описала проблемную жизнь подростков, их метания и вседозволенность, создала настолько яркие образы, глубоко прочувствованные и реальные, что просто веришь в их историю без остатка, и, конечно, сочувствуешь.
Такие книги нужны не только подросткам, но и их родителям тоже. Книги этого автора даже включены в школьную программу США и экранизированы. (Правда, у нас книга вышла с информационным знаком 18+.)
Ольга Староверова
Ярлыки: ХХ век, зарубежная литература, подростки
2022-01-25 09:36
«...и перестал плакать; нужно было жить и исполнять свои обязанности»
(Из представленной книги)
95 лет назад, в далёком 1927 году, вышел в свет роман Александра Фадеева «Разгром». Казалось бы, зачем вспоминать о нем сейчас! Что даст современному читателю произведение, которое относили в разряд литературы социалистического реализма? Социализм от нас далече, да и любое фэнтези кому-то милее всякого реализма. Но не будем спешить с выводами.
Признаюсь, в давние школьные времена я был «ошарашен» фадеевским романом. Притом совсем неожиданно. И не по причине несомненных литературных его достоинств, будь то живой язык, запоминающийся сюжет или прописанные характеры. Тогда, в перестроечные времена, для нас, школьников, стали настоящим откровением на уроках истории факты неорганизованности красноармейцев. Но оказалось: у Фадеева-то уже всё было сказано! Надо только внимательно читать роман!
И вот они, фадеевские красные партизаны: грязные, вшивые, жесткие и непосредственные! Вот партизан Морозка крадёт дыни. Вот отбирают партизаны свинью-кормилицу у корейца. Партизаны (и так написано в советском романе!) крадут друг у друга патроны, ругаются раздраженным матом из-за каждого пустяка и дерутся в кровь из-за куска сала. Украсть такую мелочь, как жестяная кружка, – и вовсе раз плюнуть. Куда уж откровеннее! Впрочем, казаки совсем не лучше партизан, а то и похуже будут. Так, на них жалуется деревенский парнишка: «Тятьку у меня казаки вбили, а мамку изнасилили и тоже вбили, а брата тоже...» Как точны слова о том, что когда на дворе Гражданская война, то праведников не найдешь! Поэтому на первый план автор и поставил не мерзости гражданского кровопролития (зачем их смаковать?), а развитие личности и пути морального выбора героев. И, надо отметить, правильно сделал.
Но всё-таки роман А.Фадеева удивительно правдив. Возьмем, к примеру, командира партизанского отряда с нерусской фамилией Левинсон и пронизывающим взглядом своих нездешних глаз. То, что в нынешние времена стало идеологическим штампом или, еще хуже, намёком на «нетитульную» национальность политруков и комиссаров (намёком, употребляемым чаще не к месту, особенно по отношению к периоду Великой Отечественной), здесь, в романе А.Фадеева, показано вполне органично. Более того, произведение как таковое (внимание!) не о победоносном шествии Красной Армии, а, наоборот, о разгроме краснопартизанского отряда. И мы с высоты прожитых лет, обратившись к роману Александра Фадеева, можем осознать незамысловатую истину: победители в той Гражданской войне вообще отсутствуют. Просто «красные» окончательно проиграли на 70 лет позже, чем «белые». И 1920-е – это гибельный рубеж для «белых» и их потомков, в то время как 1990-е – для потомков тех «красных». А ведь в начале 20-го века «красные» и «белые» сошлись не на жизнь, а на смерть, притом как с той, так и с другой стороны дрались далеко не одни какие-то «отморозки», но люди с убеждениями, однако видевшие, увы, только единственный выход из общественного кризиса – путем физического устранения своих противников. Не хотелось бы такого повторения истории, согласитесь.
Но читабелен ли роман для современного (и, прежде всего, юного) читателя? Безусловно. Правда, совсем оторвавшихся от природы и реалий ручного труда могут напрячь некоторые слова и выражения, к этим реалиям относящиеся. Но это, я думаю, редкий случай. К тому же всё вполне преодолимо.
Напоследок скажу нечто важное лично для меня, из-за чего я просто не смог не написать о романе А.Фадеева с неподдельным уважением и читательской любовью. Это последняя фраза произведения. Да-да! Именно её я вынес в качестве эпиграфа. Что в ней такого? Думаю, что современному человеку, слишком увлекшемуся гонкой за всем материальным, зачастую свойственно хотеть всего и сразу. А если всего и сразу достичь не получается, то возникает депрессия, начинается поиск неких «учителей» и «помощников», которые (за деньги, конечно) охотно советуют, как надо жить. И человек готов верить (по словам незабвенного сатирика Михаила Задорнова) «жирным диетологам», «прыщавым косметологам» и проч. А надо-то поверить в себя! Верить в себя, надеяться на себя, «жить и исполнять свои обязанности»! Золотые слова! На мой взгляд, эти слова – главнейшие в романе классика советской литературы.
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: ХХ век, классика, русская литература
2022-01-15 12:00
«А ведь подумать только: чик – и жизни нет. Или хвороба какая вязы человеку свернёт, или люди помогут, вот и собирайся долго жить, да ещё – хорошо жить. В общем, надо беречь жизнь другого, её защищать от смерти, это легче, чем уберечь свою, за неё не удержишься, когда люди захотят этого. А вот делается как-то наоборот: каждый старается уничтожить другого и гибнет сам»
(Рассуждение Михаила Веренцова, главного героя романа)
Казачья эпопея. Роман-свидетельство. Роман-реквием. По-разному можно назвать произведение, которое имеет уникальную судьбу, сравнимую по незаурядности только с судьбой самого автора – потомственного казака, писателя-самородка Ивана Степановича Веневцева (1896-1974), создавшего «самодеятельный» роман в Карагандинском исправительно-трудовом лагере в 1945-1947 годах. Писался роман на листах крафт-бумаги, которые вырезались из мешков для цемента. Хранился сыном писателя, а затем – его внуком. Ждал читателя около семидесяти лет.
Старший урядник белой Оренбургской армии И.С. Веневцев – непосредственный участник Гражданской войны, видевший или хорошо знавший всё то, что потом и выплеснулось на страницы этой во многом автобиографической книги.
Конечно, И.С. Веневцев вынужден был после написания переделывать роман и, наверное, не раз, убирая при этом острые места. Но все умолчания легко восстанавливаются. С другой стороны, в итоге получилось, что автор, не ища соринку в чужом глазу, сумел показать всю дикость братоубийственной бойни на нелицеприятных примерах поведения самих казаков. Он раскрыл те проблемы, которые сопутствовали Белому движению. Его роман – суровый документ истории сопротивления и разгрома казачьей Оренбургской армии.
Произведение, написанное простым человеком из народа, безусловно, имеет свои сильные и слабые стороны. К последним можно отнести произвольность композиции романа, сухость авторских размышлений и характеристик. Но колоритный язык персонажей-казаков и объективное свидетельство о событиях гражданского противостояния искупают все литературные огрехи. А сцены мирной жизни, описанной в первой части романа, наполняют читательскую душу ощущением подлинности человеческого бытия.
Начинается автобиографический роман кануном Первой мировой войны, а заканчивается 1921-м годом. В этом году, отсидев после разгрома белой армии двухлетний срок в тюрьме, И.С. Веневцев смог вернуться в родную станицу. Правда, в жизни автора это оказалось не последним испытанием и даже не последним лишением свободы. Но дальнейшие события, следующие за 1921-м годом, в романе остаются за скобками.
В своем произведении автор устами главного героя Михаила Веренцова выразил недоумение, зачем вообще одни русские воевали против других русских. («А раздуматься: ну зачем мы воюем друг против друга?») Михаил Веренцов, так и не растерявший человечности в кровавом абсурде Гражданской войны, готов даже оказать помощь, граничащую с изменой казачеству, если дело коснулось жизни и смерти (это не в бою, естественно, а «на гражданке», во время арестов большевиков в Самаре). Но в целом роман пронизан горечью из-за кровожадной борьбы, ожесточенной, ненавидящей, наполненной воровством, грабежом, насилием, реквизициями, пожарами и смертью. И этой горечи и боли в романе не меньше, чем любви к отчему краю. (Вступление «Край мой казачий» – своеобразный гимн малой родине.)
В последних строках произведения нас провожает сын главного героя Васятка, чьи взъерошенные с ночи волосёнки вспыхивают на солнце белым огнём. Точно таким был много лет назад и его отец Михаил Веренцов, тогда мальчик Мишка, с белой, как ковыль-цветун, головой. Закольцевав таким образом роман, автор утверждает, что жизнь продолжается. И должно же когда-нибудь наступить время для мира и труда. Чтобы растить хлеб и детей. Чтобы петь в радости и любви русские и украинские песни, как певали их прежде оренбургские казаки. Как говорится, дай Бог!
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: XX век, историческая литература, роман, российская проза
2021-12-01 09:00
Все страньше и страньше…
(Алиса Льюиса Кэрролла)
Начало, да и большая часть романа – это именно что добротный английский роман: неспешный, детальный. Написана книга в 1980 году. Так что британская провинция во всей своей консервативной красоте, не подпорченной Интернетом и глобализацией, предстанет перед читателями. Правда, главный герой, от имени которого ведется рассказ, несколько странен. Вроде как у него есть паранормальные способности. Один из преподавателей частной школы даже втягивает его, своего ученика, в странный эксперимент. То ли чтоб подтвердить чтение мыслей, то ли чтоб опровергнуть все построения о предчувствиях и прочем ненаучном бреде.
Что вы хотите, это ведь конец шестидесятых, начало семидесятых. На Западе интерес к эзотерике цвел пышным цветом.
И, тем не менее, неспешная манера, несколько цветистый, я бы сказала, барочный стиль повествования, создают атмосферу.
Вроде ничего не происходит, жизнь героя-рассказчика течет, случаются некоторые события, не глобальные, частные, но исподволь меняющие все.
И читатель потихоньку начинает проникаться. Чем? Ожиданием, предчувствием бури. Или трагедии.
Но сначала происходит любовь.
Кто она такая? Конечно же, до невозможности странная девушка, особенно на взгляд обитателей английской провинции. Иностранка, которую не интересуют рецепты? Какой ужас!
Адамсу удалось показать страсть, которая затмевает разум и сводит с ума. И нет, герой не стал маньяком-убийцей, да и героиня тоже.
Просто что-то загадочное, инфернальное просачивается в обыденность и переворачивает с ног на голову восприятие книги.
Кстати, вот эта избыточная изящность слога и пышность предложений играет в ворота Лавкрафта, если вам что-то говорит это имя.
Адамс тоже не описывает и не объясняет на пальцах кто, что и зачем. Отрывочные, пугающие видения, ощущение обреченности, нервы, натянутые струной, необъяснимые поступки…
У зла нет лица и имени. Да и зло ли то было? Может, просто другая форма существования белковых тел? Или просто все сошли с ума, начиная с главного героя?
Не могу сказать твердо, но рекомендую эту книгу как раз любителям и поклонникам Лавкрафта, с его вычурными фразами, возвышенной трагедией и страшными Ктулху.
Светлана Маркевич
Ярлыки: ХХ век, английский роман, мистика
2021-11-15 11:00
"Что сталось с той девочкой? Позади - грязь жизни, которая будет тянуться за ней, как тянется за кораблем длинная полоса грязной пены; впереди - мрак, пустота, страх перед неизвестным".
(Отрывок из представленной книги)
Чарльз Норрис, американский писатель (1881 - 1945), написал "Зельду Марш" в середине 20-х годов 20 века. Это история жизни одной девушки, на долю которой выпадает много жизненных испытаний, прежде чем она станет мудрой и самодостаточной женщиной. Оставшись рано без матери, отец, которому грозила полная слепота, вынужден был отдать свою дочь Зельду на воспитание тётке Мэри. Однако гнетущая атмосфера в доме и чересчур строгие порядки совсем не нравились жизнерадостной и свободолюбивой Зельде. "Жизнь в ней била ключом, и уже с юного возраста её томила жажда сильных ощущений, сложных и заманчивых приключений".
В шестнадцать лет она влюбилась в своего одноклассника Майкла, но им не суждено было быть вместе, хотя любовь к нему Зельда сохранит в своем сердце на протяжении всей своей жизни. Вынужденная бежать из дома тётки, Зельда "пошла по скользкому пути", отдавшись мужчине намного старше её, и стала жить на его содержании.
У Зельды Марш была мечта, она грезила театром, мечтала стать великой актрисой. Именно в театре судьба сводит её с Джорджем Сельби, который станет её мужем. Но счастья этот брак ей не принесёт. "Распущенный эгоист, тщеславный позёр, ветрогон, на которого нельзя ни в чём положиться, - вот каков на самом деле её муж, вот с кем она навсегда связала свою судьбу".
Но не всё так безрадостно в жизни Зельды. Трудности закаляют, придают ей сил двигаться дальше. И как знать, может, Зельда и обретёт, наконец, ту любовь, которой ей так не хватает. К тому же она никогда не была лишена внимания мужчин.
Очень трогательная история девушки, которая сама проложила себе дорогу в жизнь. Пусть она и совершила много ошибок (а кто их не совершал?), но Зельда, с её решительным и твердым характером, однозначно заслуживает уважения.
Хороший стиль повествования, глубокое содержание, увлекательная история жизни. Что ещё нужно, чтобы роман читался с удовольствием? Думаю, ничего, только ваше время и желание. Очень рекомендую.
Ольга Староверова
Ярлыки: ХХ век, зарубежная литература, любовь
2021-11-15 10:00
Эдвард Морган Форстер, классик английской литературы, хорошо известен читателю по таким экранизированным романам, как «Говардс-Энд» и «Комната с видом» («Комната с видом на Арно»). И в то же время он удивительным образом зарекомендовал себя в качестве прозорливого антиутописта своим научно-фантастическим рассказом «Машина останавливается». Надо сказать, что среди читательских отзывов, оставленных в допандемические времена, новелла Форстера иногда характеризовалась как “слишком мрачная” или даже “совсем неправдоподобная”. Но времена изменились. И там, где автор, возможно, просто выразил протест против условностей викторианского (и вообще консервативного) общества, написав, что человек запутался “в одеждах, которые он сам для себя соткал”, вот там вдруг и открылись новые смыслы и актуальные параллели.
Жизнь на самоизоляции в 2020 году оказалась словно списанной с Форстера, в рассказе которого люди живут в подземных помещениях, отделенные друг от друга, и общаются «на удаленке», пользуясь чем-то вроде скайпа и видеоконференций, предпочитая суррогаты всему настоящему. Выйти из подземелья можно, только надев респиратор. (И то пока такой выход окончательно не запретили.) А теперь внимание! Рассказ-то опубликован в 1909 году! Более 100 лет назад! Каково?!
Итак, обнаружив, что “совсем неправдоподобное” может стать частью реальности, мы тут же заметим массу упомянутых автором деталей, которые без всякой тени неправдоподобия входят или уже вошли в человеческую жизнь независимо от появления коронавируса.
Общение между людьми невероятно расширилось. Люди охотно делятся своими мыслями. Интересуются, не появились ли новые идеи у многочисленных друзей (“друзей” в телекоммуникационной сети, конечно, а не живых собеседников). Но отвечают с раздражением. Встречаться вживую не хотят. Погружены только в свою тему. Более того, их мысли зачастую рождены пустотой или оторваны от реальности. Ведь живая природа, факты истории и т.п. уже «не будят мыслей». Люди читают друг другу 10-минутные лекции обо всем на свете, считая это вершиной саморазвития и интеллектуального роста. Однако становится совсем неважным то, что было или есть на самом деле.
У человека постоянно не хватает времени, хотя он занят только тем, чтобы перемежать прием еды и ванн, “идентичных натуральным”, с неким “вполне удовлетворительным” заменителем общения.
Комфорт – единственное устремление людей, а единственный бог – это Машина (говоря по-современному, Искусственный Интеллект). Самим людям не надо искать собственный выход из той или иной ситуации, не надо приобретать систематические знания, достаточно навыков нажимания на кнопки, так как все можно получить благодаря Машине. Машина кормит и одевает, регулирует деторождение и дарует эвтаназию. Люди счастливы, не зная боли и страданий. Потеря близких их не беспокоит, потому что и близких-то нет, все удаленные. Им вовсе незачем выходить за пределы одного помещения. Поэтому кончились те времена, когда люди отправлялись куда-то подышать свежим воздухом. Ведь можно попросту сменить воздух в собственной комнате.
Вы поняли, конечно, что я всего-навсего немного пересказал содержание рассказа.
И всё бы ничего, если бы Машина в рассказе Форстера однажды не остановилась...
Вот так можно обнаружить удивительную по прозорливости антиутопию там, где не ожидаешь.
Думаю, этот небольшой рассказ можно поставить в один ряд со знаменитыми произведениями Евгения Замятина («Мы»), Олдоса Хаксли («О дивный новый мир») и Джорджа Оруэлла («1984»).
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: XX век, зарубежная литература, классика, фантастика, авторское слово
2021-11-10 10:12
Знакомство с серией «Советская история», выпускаемой издательством «Вече», я решил продолжить книгой Константина Писаренко, благо она имеет весьма интригующий подзаголовок «Масоны, заговорщики, революционеры». Этот подзаголовок, вызывающий у читателя с воображением явные конспирологические ассоциации, отсылает нас к не менее интригующей фразе из дневника императора Николая II: «Кругом измена и трусость и обман». Поэтому в отзыве на книгу с таким названием нельзя не сопоставить возможные читательские ожидания с реальной авторской позицией.
Если перед нами «закулисье» и «масоны», то, безусловно, думается о том, какие кровавые следы в отечественной истории начала ХХ века могло оставить преступное сообщество врагов России. Впрочем, за примерами далеко ходить и не придется. Революции 1905 и 1917 годов – трагедия, и это – дело рук масонов. Правление Временного правительства – катастрофа для России, так как оно почти целиком состояло из масонов. Кругом звенья одной цепи, а именно мирового закулисья – масонства, профессионально занимающегося изменой внутри империи.
Вот тут и стоит упомянуть о словах автора в предисловии книги, касающихся так называемого «романовского мифа», пришедшего на смену советскому историческому мифу. Суть позиции автора в том, что «общество не может изменить или обмануть своего лидера». Было бы наивным твердить о добром царе-страстотерпце и его несчастной семье, не введя российские события начала ХХ века в более широкий исторический контекст и не видя главной их причины – самодержавия, объявленного краеугольным камнем русской государственности.
Константин Писаренко указывает, что процесс преобразования монархий в республику (переход к новой форме правления с расширением полномочий народных избранников) переживала вся Европа на рубеже XIX-XX веков. Возникали модели правления, напоминающие республику, хотя и с сохранением монарха в качестве традиционного атрибута. Конечно, развитие России запаздывало в сравнении с Европой, но это не отменяет, как бы сейчас сказали, общего тренда. Таким образом, упрямое отстаивание самодержавия Николаем II – ошибка, за которую пришлось дорого заплатить.
Автор предложил рассмотреть политические портреты тех, кто «принимал важные решения, принципиально повлиявшие на судьбу республики в России», проследить движение империи к республике и попытаться раскрыть тайну того, как «на месте старого режима возникла вовсе не та республика, о которой мечтали “предатели”, “трусы” и “обманщики”». Таким образом, героями книги стали Савва Тимофеевич Морозов, Дмитрий Федорович Трепов, Александр Васильевич Кривошеин, Николай Виссарионович Некрасов. Если имена этих героев вам мало что говорят, вы, прежде всего, можете узнать о них больше, просто обратившись к их кратким биографическим данным, помещенным в представленной книге. Вообще, перечисление источников, биографические данные, разного рода документы и фотографии в качестве приложения занимают добрую половину 368-страничной книги.
Издание предназначено для тех, кто интересуется русской историей начала ХХ века.
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: ХХ век, историческая литература, отраслевая литература
2021-04-28 19:00
Книга непростой судьбы, как и многие у Стругацких. Но этой не повезло особенно. Поскольку это роман в романе, то раздирать на части ее начали сразу. И напечатали в региональных литературных журналах в разных концах огромного Советского Союза. Повесть, которую пишет в стол герой-писатель, то, что он называет «Синей папкой», выходила и отдельно под названием «Гадкие лебеди». Во всех собраниях сочинений есть. Мне удалось прочесть не менее уникальный вариант «Хромой судьбы» в журнале Нева. Там был «Град обреченный» в качестве тайного романа.
Мне нравятся оба варианта, перечитывала многократно, находя все новые и новые смыслы и объяснения простым вещам из жизни. Да и тема писательства мне стала близка необычайно, а потому истории авторских страданий над буквами задевают особенно сильно.
А еще в этой книге разбросаны по тексту биографические факты. Понятно, что первая любовь Феликса Сорокина, которую он вдруг вспомнил, девушка Катя, погибшая много лет назад, при обстреле, вымышленный персонаж. Но и налеты были, и смыкающееся кольцо блокады было. Для Стругацких тема войны непроходящая боль. И они умели показать это буквально в нескольких предложениях.
Невероятно колоритная писательская братия, временами похожая на змеиное кубло, – тоже из жизни. Наверняка многие даже узнавали себя. Некоторые, думаю, были неприятно удивлены, а может, сделали вид, что это не про них. Позволю себе цитату:
«Много-много лет назад, когда я был сравнительно молод, вполне внутренне честен и непроходимо глуп, до меня вдруг дошло (словно холодной водой окатило), что все эти мрачные и отвратительные герои жутких слухов, черных эпиграмм и кровавых легенд обитают не в каком-то абстрактном пространстве анекдотов, черта с два! Вон один сидит за соседним столиком, порядочно уже захорошевший, – добродушно бранясь, вылавливает из солянки маслину. А тот, прихрамывая на пораженную артритом ногу, спускается навстречу по беломраморной лестнице. А этот вот кругленький, вечно потный, азартно мотается по коридорам Моссовета, размахивая списком писателей, нуждающихся в жилплощади…
И когда это дошло до меня, встал мучительный вопрос: как относиться к ним? Как относиться к этим людям, которые по всем принятым мною нравственным и моральным правилам являются преступниками; хуже того – палачами; хуже того – предателями! Случалось, по слухам, что бивали их по щекам, выливали им на голову тарелку с супом в ресторане, плевали публично в глаза. По слухам. Сам я этого никогда не видел. По слухам, не подавали им руки, отворачивались при встрече, говорили резкие слова на собраниях и заседаниях. Да, бывало что-то вроде, но я не знаю ни одного такого инцидента, чтобы не лежало в его основе что-нибудь вовсе не романтическое – выхваченная из-под носа путевка, адюльтерчик банальнейший, закрытая, но ставшая открытою недоброжелательная рецензия».
Не устаю поражаться, насколько плотные тексты писали авторы. Сарказм и добрый юмор, горечь и боль. И при всем при том это же не просто будни писателя с ежедневной нормой букв, сплетнями в Клубе, бытовыми мелочами.
Феликс Сорокин знает про себя, что с ним периодически случаются странности. Сюда втиснулась невероятная история с эликсиром бессмертия и отравленным соседом, встреча с унылым горбуном и переданная на хранение партитура Труб Страшного Суда. И самое занятное – это некая машина, якобы вычисляющая уровень таланта по текстам автора.
Сорокин все никак не может попасть в этот НИИ, где скромный сотрудник в синем халате, по имени Михаил Афанасьевич, расскажет ему про самый страшный, самый стыдный страх его, как писателя, как автора тайной Синей Папки. Какой? Не скажу. Читайте сами, потому что это только верхушка айсберга.
Вставленные попеременно главы из Синей Папки совсем не напоминают историю пятого прокуратора Иудеи, всадника Понтия Пилата, о нет!
Виктор Банев тоже писатель, которому надоело прогибаться перед властями. Он в городе своего детства, заливаемом дождем, ненормальным дождем, неестественным. Здесь его бывшая жена и дочь, которая не просто отбилась от рук. Все дети этого безымянного города отбились от рук. А вот понять, что и как произошло, как это связано со всплеском их гениальности, со странными «мокрецами», которых сам Банев с детства привык считать больными людьми, безобидными, когда они изолированы, – это вопрос вопросов.
Чем больше перечитываю, чем быстрее бегут годы, и копится личный опыт, тем более загадочной мне видится эта история. И тем менее я категорична. Там все настолько неоднозначно! И опять же при невероятно напряженном детективном сюжете. Придется прочесть, если вы до сих пор не сделали этого.
Тема невмешательства, тема влияния на будущее – снова и снова. И тема разделения человечества на тех, кто рванет ввысь, и тех, кто останется. Вертикальный прогресс. Рекомендую всем лекции о творчестве в исполнении Дмитрия Быкова. Он захватывающе азартно рассказывает обо всех тонкостях и подводных течениях творчества Стругацких.
Светлана Маркевич
Ярлыки: ХХ век, классика, роман
2021-04-26 10:10
Я покупаю Землю!
(Из представленной книги)
Роман американского писателя-фантаста Клиффорда Доналда Саймака (1904-1988) «Почти как люди» начинается интригующе. Обозреватель «Ивнинг геральд» Паркер Грейвс обнаруживает у дверей своей квартиры капкан, который, впрочем, оказывается вовсе не настоящим капканом, а чем-то похуже. Далее события развиваются весьма динамично и имеют несколько неожиданных поворотов.
Рассказ ведется от имени Паркера Грейвса, который нагнетает атмосферу страха, пугает, но не так, чтобы совсем страшно, хотя и держит читателя в напряжении. Однако не надо забывать, что мистер Грейвс является одним из тех репортеров, которые никогда не отказываются от выпивки. Поэтому ужасы вроде бы можно было бы и списать на разыгравшееся воображение одурманенного алкоголем человека, если бы не ряд событий, связанных с куплей-продажей частной собственности. Эти события действительно требуют объяснения, но никак не могут быть объяснены в координатах привычной логики. Таким образом, парадоксально, но факт: вполне земные потрясения экономики становятся понятными только благодаря инопланетянам в виде черных шаров и говорящему космическому псу.
Итак, следуя за событиями захватывающего и остроумно написанного повествования, мы вдруг обнаруживаем проблему несовершенства механизма частной собственности. Ведь инопланетяне в романе Клиффорда Саймака пытаются захватить Землю не путем военных действий, а путем экономических махинаций. При этом они не нарушают законов и следуют традициям людей, считающих, что за деньги можно получить всё и даже больше. Недаром инопланетный махинатор бросает упрек человеку:
«Здесь, на Земле, вы вкладываете в деньги такой символический смысл, которым не обладает ни одно из известных мне средств обмена. Вы превратили деньги в символ могущества и добродетели, а их недостаток вызывает у вас презрение и даже считается чуть ли не преступлением. Деньги для вас – это мерило человеческих качеств, мерило успеха, почти что святыня».
Вообще, характеризуя американское общество начала 1960-х, Клиффорд Саймак написал такое, что, так скажем, осталось приложимым и к обществам других стран в более поздний период.
Возьмем высказывание о свободе прессы:
«Допустим, ...что торговля в упадке, что строительные компании обанкротились, что заводы начали выбрасывать рабочих на улицу, – так ведь пока окончательно не подопрет, в газете не появится об этом ни строчки».
Или еще цитата. Это малый бизнес привычно возмущается относительно политики государства:
«Как подумаешь о нынешней системе налогов, обо всех этих инструкциях, о вмешательстве правительства, так просто диву даешься, каким нужно быть изворотливым, чтобы в таких условиях вести дело».
А вот как оценивается деловой мир в целом:
«Деловой мир превратился в сплошные бухгалтерские операции, выполняемые машинами или людьми, очень похожими на машины своей бездушностью».
Но вернемся к сюжету романа. Когда деньги не пахнут, спасителями человечества становятся скунсы. Это не шутка. Точнее говоря, если и шутка, то самого Клиффорда Саймака. Как вы догадались, роман завершается почти что хэппи-эндом. Приключения остаются позади, и главный герой даже обещает «подгрести с нескромным предложением» к своей знакомой Джой, которая от него этого давно ожидает.
Ну а как это всё могло произойти, во всех подробностях узнайте из романа Клиффорда Саймака «Почти как люди».
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: ХХ век, зарубежная литература, классика, фантастика
2021-02-04 10:00
Мы работали «живьем», «по правде»...
Найдется ли такой человек, который совершенно не представляет, кто такой Алексей Баталов? Хотя автор книги и предполагает такого человека, начиная биографию с элементарных пояснений, я думаю, всё-таки те, кто о Баталове ничего не слышал, скорее исключение, нежели правило. Фильмы «Летят журавли» и «Москва слезам не верит», наверное, смотрели практически все. И есть еще роли Алексея Владимировича, которые знакомы многим: Саша Румянцев («Дело Румянцева»), Алексей Журбин («Большая семья»), Дмитрий Гуров («Дама с собачкой»), Тибул («Три толстяка»), доктор Ботвинк («Чисто английское убийство»), князь Сергей Трубецкой («Звезда пленительного счастья») и другие. Конечно, даже после простого перечисления фильмов, ставших классикой отечественной кинематографии, никому не покажутся обыкновенным комплиментом слова Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, сказанные во время поздравления Алексея Баталова с 80-летием: «Ваши труды заметно обогатили достояние российской культуры». Но Алексий II связал имя этого актера не только с культурным достоянием, но и с такими понятиями, как милосердие, попечение и благотворительность. И это совсем не случайно. Как отмечает автор книги: «Редко кто из бывших советских актеров мог бы сравниться в меценатстве с Алексеем Владимировичем». А еще не каждый может похвастаться такими родственниками, какие были у Алексея Баталова, и вообще той «трудно вообразимой по насыщенности великими деятелями российской культуры» средой, в которой рос Алексей Владимирович. Достаточно сказать, что Анну Ахматову маленький Леша Баталов считал родной бабушкой, потому что та, приезжая в Москву, останавливалась в его комнате, которую освобождали специально для нее. В общем, нет смысла убеждать, что биография такого человека не может быть неинтересной.
Книга Михаила Захарчука состоит из трех частей. Первая часть рассказывает о том, как жил Алексей Владимирович, о его детстве, «штурме» Школы-студии МХАТ, женитьбе и т.д. Вторая часть посвящена его киноролям. А третья раскрывает трагедию жизни великого актера, повествуя о болезни его дочери и о конфликте вокруг дачного участка.
В книге Михаила Захарчука использованы цитаты из трудов самого А. Баталова (это «Судьба и ремесло», «Сундук артиста», «Диалоги в антракте», «В своей жизни я бы поправил все...», «Комплекс независимости», «Это горюшко не горе»). Более того, автор лично был знаком с Алексеем Баталовым. (Как он с ним познакомился, будучи тогда работником газеты «Красная Звезда», вы узнаете из представленной книги.)
И если Алексей Баталов, без сомнения, не только требовательный к себе актер, но и глубоко воспитанный интеллигентный человек, то Михаил Захарчук – очень деликатный автор. Так, автор книги решил подробнее остановиться на одном высказывании Алексея Владимировича, а именно на фразе: «Но вскоре, несмотря на высшее образование и занятия военным делом в студии, по прямому распоряжению Сталина всю молодежь призывного возраста забрали в армию». Михаил Захарчук написал: «Так вот, в СССР существовал принцип всеобщей воинской обязанности. <...> Сталин здесь вовсе ни при чем, и Баталов упомянул его всуе по традиционной инерции “лихих девяностых”, когда считалось демократической доблестью вешать на “усатого” всех исторических собак». И тут же пояснил, что это замечание «вовсе не в упрек Алексею Владимировичу, а просто истины ради».
Факт такой деликатности мне весьма приятен.
В целом, книга Михаила Захарчука – хорошая биография великого актера.
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: биография, искусство, ХХ век
2021-01-19 16:00
Идеи могут быть обезврежены только идеями
Бальзак
Поразительно, насколько актуально зазвучала книга, написанная в 1964 году! Вопрос о вещах, которые захватывают человеческую жизнь, писатели поставили задолго до того, как психоз вещизма прошелся по планете. На Западе, конечно, уже царило изобилие. Но советским людям все это казалось экзотикой.
Они еще не вкусили плодов слегка подгнивающего капитализма.
По сюжету (совершенно шпионскому, кстати) Иван Жилин, космодесантник, герой нескольких повестей Стругацких, прибывает в Страну Дураков, как он про себя невежливо называет курортное приморское государство. Он ищет встречи со старым знакомым, который помог бы найти источник производства новейшего наркотика. Странный нейролептик убивает людей по миру, а все ниточки ведут к этому зажравшемуся мирку.
С интересом исследователя Иван смотрит на людей, для которых девизом стало: «Будет весело и ни о чем не надо думать». Он уже достаточно зрелый человек, давно не пылающий негодованием коммунар. Он исследует город, все его злачные места. Беседует с самыми разнообразными людьми. Работа здесь длится максимум четыре часа, а потом все страстно убивают время. И себя попутно, фигурально выражаясь.
Срез общества потребления, достигшего своего расцвета, предстает перед нами во всей своей неприглядной красе.
Но вы не подумайте, что это советский фельетон с примитивными агитками в светлое коммунистическое завтра! Сюжет захватывает, напряжение растет, в самые острые моменты срываясь в трагикомические ситуации.
С чувством юмора у братьев Стругацких все в порядке, а потому многие ситуации, обрисованные ими, бьют наотмашь.
Например, сцена, где Иван в ресторане беседует с доктором философии, который самозабвенно излагает тому свою теорию неооптимизма. Наука дала синтетическую, а значит, что и доступную еду, да еще и удовольствие. Тоже синтетическое. Он считает, что став, подобно детям, беззаботными и удовлетворенными желудочно, люди будут истинно свободными.
Я не буду цитировать или излагать тезисы. Прочтите сами – получите настоящее интеллектуальное наслаждение, куда там доктору Опиру с его представлениями о счастье.
В произведениях Стругацких, кстати, всегда есть такой центральный, я бы сказала, программный диалог. В котором авторы показывают нам именно свою точку зрения. И предлагают веер возможностей и вариантов ответов на ключевые вопросы.
А любимые темы их неизменны: пределы личной свободы, вмешательство и невмешательство в жизнь, судьбу человека, страны, мира... Ну и будущее. Есть ли оно вообще?
При всем при том, повторюсь, лёгкий язык, невероятные кульбиты сюжета, тайны внутри тайн и планы внутри планов. Книга, которая прочитывается влёт, но заставляет думать и спорить годами.
Светлана Маркевич
Ярлыки: ХХ век, фантастика
2020-12-02 15:00
Свой среди чужих, чужой среди своих
.jpg)
«Экспресс следует в Будапешт» – произведение, впервые опубликованное в 1955 году. Для меня этот факт послужил поводом для обращения к книге. Я предчувствовал, что приметы времени создания повести обязательно коснутся текста книги. К тому же если учесть, что прогрессивному человечеству противостоят американцы. Ведь американцы в отечественной литературе – это лакмусовая бумажка той политики и тех международных отношений, которые есть в данное время. Но вначале собственно о приключениях, которые имеют место быть в произведении Льва Квина.
Разведка США предпринимает спецоперацию, граничащую с диверсией, в социалистической Венгрии. Для этого используется двойник австрийского борца за мир (он должен был выехать на венгерский конгресс в Будапешт). Кроме засланного казачка (пардон, американского капитана), еще один "чужой" – это "крот", окапавшийся в недрах австрийского комитета сторонников мира. Ну а "свой" прогрессивный австриец оказывается в лапах "чужих", то есть в лапах Си-Ай-Си – специального американского разведывательного и контрразведывательного органа, действующего в оккупированных США странах Европы и Азии. Надо сказать, что после войны Лев Квин работал в советской военной администрации в Будапеште, а также в газете для австрийского населения в Вене. Поэтому место действия своего произведения автор знал не понаслышке. Да и возможность тех или иных шагов наших "геополитических партнеров" была ему ясна. В общем, произведение далеко не надуманная фантазия.
Но теперь вернемся к приметам времени. Поскольку отношения с США тогда существенно ухудшились (как, впрочем, и теперь), естественно, что автор постарался наделить представителей Северной Америки негативными чертами по максимуму. Это и неблаговидные поступки практически всех поголовно американцев. (Спекуляция сигаретами, махинации с кокаином...) И беспринципные взгляды («Приносит больше денег пистолет – пусть будет пистолет. Автомат – пусть будет автомат. Атомная бомба – и против нее ничего не имею, если она принесет мне пользу. Чума, холера, индийская проказа – пожалуйста, если мне это будет выгодно»). Наконец, внешность у американцев тоже подкачала. То это "толстый шумный", то "высокий, худой", похожий на карикатуру дяди Сэма.
Нелицеприятные (в смысле – неприятные лицом, как и делом) американцы, венгерский пионер, считающий идеалом Павлика Морозова, – всё это, как отображение той, ушедшей уже эпохи, сделало интересным для меня произведение не только с точки зрения приключений, но и истории литературы.
Еще одно произведение, вошедшее в сборник, – это «Горький дым костров». Оно повествует о советских немцах, боровшихся против фашизма, и служит доказательством того, что гражданские убеждения не зависят от национальности.
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: ХХ век, военная тема, приключения, сборник
2020-09-09 17:01
“Истинный ариец. Характер - нордический, выдержанный. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения. Безукоризненно выполняет служебный долг. Беспощаден к врагам рейха. Отличный спортсмен: чемпион Берлина по теннису.
Холост; в связях, порочащих его, замечен не был. Отмечен наградами фюрера и благодарностями рейхсфюрера СС (VI отдел РСХА)”.
Из партийной характеристики члена НСДАП c 1933 года
фон Штирлица, штандартенфюрера СС.
В августе 1973 года, когда состоялась премьера многосерийного художественного фильма “Семнадцать мгновений весны”, Советский Союз на две недели прильнул к телеэкранам. Успех картины был колоссальным. Киноленту разобрали на цитаты, а элегантный, интеллигентный, словно “высеченный из кремня и стали” главный герой сразу же стал народным любимцем. Макс Отто фон Штирлиц - штандартенфюрер СС. Он же - полковник советской разведки Всеволод Владимирович Владимиров (оперативный псевдоним - Максим Максимович Исаев).
В основу мини-сериала был положен одноименный политический детектив Юлиана Семенова. События, описанные в романе, известны многим. Нацистская Германия. Последние месяцы второй мировой войны. В воздухе уже витает пьянящий запах долгожданной свободы. Высшее звено Третьего рейха в панике. Максиму Исаеву предстоит выяснить, кто из ближайших соратников Адольфа Гитлера пытается установить связь с представителями западных держав: его личный секретарь Мартин Борман, министр внутренних дел Генрих Гиммлер, министр пропаганды Йозеф Геббельс, основатель гестапо Герман Геринг. Задание неимоверно сложное, действовать нужно быстро, а ближайшим помощникам нельзя поведать больше, чем полагается по суровым законам конспирации. Ведь даже “маленькая ложь рождает большое недоверие”. Тем не менее, с постоянным риском для жизни, Максиму Исаеву все же удается решить поставленную задачу, вызвав при этом немало подозрений у так называемого “своего” начальства.
“Семнадцать мгновений весны” - самое известное (благодаря блестящей экранизации), произведение Юлиана Семенова. Несмотря на то, что легендарный Штирлиц - это собирательный образ, для большинства жителей нашей страны он стал настоящим героем, внесшим немалый вклад в нашу победу над фашистской Германией. Поэтому, если вы только смотрели фильм, прочтите еще и книгу. Она тоже достойна внимания.
Александра Разина
Ярлыки: ХХ век, детектив, политика, фильм, экранизация, TV
2020-07-28 16:00
«Я думаю, в жизни каждого человека рано или поздно наступает испытание. У всех нас есть собственный дьявол-мучитель, который ездит на нас верхом и с которым, в конце концов, мы вынуждены сразиться» (отрывок из книги Дюморье «Ребекка»).
Дафна Дюморье писала в жанре психологического триллера. Она является одной из наиболее известных писательниц XX века.
По её романам были сняты многие фильмы, в частности, роман «Ребекка» был экранизирован 11 раз. Лично мне нравится экранизация 2008 года, снятая итальянским режиссёром Риккардо Милани. Я пересмотрела любимый фильм неоднократно и считаю, что эта экранизация самая удачная. Именно роман «Ребекка», написанный в 1938 г., принес писательнице мировую известность.
Роман написан в готическом стиле, читаешь и чувствуешь какую-то зловещность, сама атмосфера держит в постоянном напряжении. Автор, как искусный психолог, умеет накалить обстановку, создать соответствующее настроение. Честно скажу, что это одна из моих любимых книг.
Главная героиня, молоденькая и неопытная девушка, компаньока миссис Ван Хоппер, случайным образом знакомится с аристократом и хозяином роскошного поместья Мэндерли, которое она видела только на открытках и о котором могла лишь мечтать. Он совсем недавно потерял жену, и обстоятельства сложились таким образом, что мистер де Уинтер предлагает Дженнифер (так зовут главную героиню) выйти за него замуж.
Несмотря на разницу в возрасте и социальное положение, Дженнифер соглашается. Её мечта попасть в Мэндерли и увидеть всё собственными глазами. Жизнь в Мэндерли течёт по особому распорядку, всем заведует экономка миссис Дэнверс. Она следит за всем в доме и, конечно, за новой хозяйкой Мэндерли тоже.
Дженнифер очень неуютно в роли хозяйки, она везде натыкается на вещи Ребекки, каждая деталь в доме напоминает ей об этом, прислуга то и дело сравнивает её с бывшей хозяйкой, а миссис Дэнверс злорадствует от происходящего. Она ненавидит новую хозяйку Мэндерли и прилагает всяческие усилия, чтобы унизить и указать ей своё место. Дженнифер никогда не сравниться с Ребеккой, чтобы она ни делала.
А Максим молчит, у него своя тайна, связанная с этим домом и смертью жены. Хотя тайн в этом доме предостаточно. Жуткая атмосфера, извилистый сюжет, никогда не знаешь, куда он приведет тебя. Это неторопливое повествование, в котором присутствует всё: любовь, ненависть, недоверие, предательство, весь спектр чувств, буквально влюбило в себя. Я обожаю такие романы, всё прочувствовала наравне с главной героиней, а сам процесс прочтения доставил огромнейшее удовольствие. Слог автора великолепен, невероятная история со скелетом в шкафу. Любители интригующих историй, если вы ещё не читали этот роман, не упускайте такую возможность. А в завершении можно посмотреть экранизацию этого нашумевшего триллера.
Ольга Староверова
Ярлыки: ХХ век, английский роман, зарубежная литература, триллер, фильм, экранизация
2020-06-30 14:00
В наши дни люди всему знают цену, но ничего не умеют ценить.
О. Уайльд
Погрузимся в ретро. Середина восьмидесятых – это уже давнее прошлое. Но! Данный детектив не является стилизацией. Он тогда и написан. Впервые я прочла эту захватывающую повесть в журнале «Смена». А потом с удовольствием читала другие книги автора. Их совсем не много. И тогда, на фоне идеально-занудных милиционеров, морализаторствующих пожилых следователей и крутых американских полицейских, Сергей Устинов был как глоток свежего воздуха.
Переиздавали его периодически, звездой не стал, но удостоился экранизаций. Вообще-то автор был журналистом. И мир газеты, всей этой кухни новостной и репортажной, написан со знанием дела, сочно, точно и с легкой иронией, переходящей в горький сарказм. Вот авторский юмор, между прочим, греет и сейчас. Подвернулась мне старая книга - и я зачиталась, не заметив, как! Такой лёгкий язык, живые диалоги, характеры, динамика журналистского расследования.
Ничего общего с гостайнами и прочимо группировками. Никаких рек крови. И при всем при том, захватывающее действо, именно мужская проза.
Совсем юные граждане вполне могут читать этот ретродетектив наравне с Конан Дойлом. Там тоже нет мобильной связи, интернета, машины - исключительно отечественного автопрома. Экзотика, короче.
Есть по сюжету и подростки, старшеклассники. Как раз интрига крутится вокруг нехороших дел, в которые и втягиваются нестойкие умы. Вот отношение к ним, как ко взрослым людям, несущим ответственность уже на своих плечах – вот это может поразить! Современных семнадцатилетних как-то все детьми считают, и родители, и все окружающие.
Устинов вообще любит неравнодушных людей. Которые лезут в расследование, хоть это и не их дело. Не из любопытства или азарта, а из чувства справедливости, которую необходимо восстановить.
Повествование ведется от первого лица. Этот автор всегда так делает. Заметьте, насколько сразу ближе и понятнее становится герой-рассказчик-автор! Это замечательный прием работает на сто процентов. Вы как будто слушаете рассказ совершенно реального человека, живого, чувствующего, иронизирующего над собой. Практически разговорный язык, легкий, но образный, помогает в этом великолепно!
Очень и очень рекомендую к прочтению. Всем поколениям. И старшим, и младшим. Кто как поймет, кому как покажется, но финал, кстати, совершенно неожиданный, достойный лучших детективов!
Светлана Маркевич
Ярлыки: ХХ век, детектив
2020-05-21 11:00
.jpg)
Довоенная Москва… Джазовые ритмы, литературные салоны, обостренное чувство патриотизма и – одновременно – страх, аресты, доносительство; синтез стремительно набирающей обороты новой жизни и леденящий душу ужас. Но человеку – всегда, при любых внешних обстоятельствах – хочется любить и быть любимым, хочется чувствовать заботу и заботиться о других. Ревность, предательство, благородство – вечные спутники людей.
В книге рассказывается о самых ярких парах довоенной Москвы.
Михаил Кольцов и Мария Остен – во многом разные, в чем-то похожие. Он был азартным, отчаянным, любвеобильным; она – принципиальная, отважная идеалистка.
Михаил и Мария познакомились в Германии в 1932 году.
Кольцова называли в свое время «журналист номер один». Он писал легко и вдохновенно. И не только писал – Кольцов был разведчиком.
Немка Мария Остен стала его настоящей любовью. И это действительно так, несмотря на то, что их отношения были достаточно сложны: ревность, измены… И тем не менее, по мнению авторов, «они умерли друг за друга».
Легендарный Рихард Зорге и Екатерина Максимова. Фантастически обаятельный ловелас и безупречно верная домашняя женщина. Почти вся их совместная жизнь прошла в разлуке. Рихард работал в Японии, и в 1935 году они расстались фактически навсегда, хотя и продолжали переписываться.
Для авантюрного Зорге была неприемлема жизнь среднестатистического обывателя, и то, что он стал разведчиком, вполне предсказуемо.
Тихая русская женщина Катя Максимова стала его женой, образно говоря – взвалила на свои плечи непосильный груз.
Их жизнь была разной, а смерть – похожей.
Рихарда казнили в японской тюрьме, Катя трагически погибла в советской ссылке…
Для не приспособленного к быту Дмитрия Шостаковича мудрая, волевая Нина Варзар стала надежной опорой. Их отношения не были идиллией: супруги однажды даже решились на развод. Но жить порознь не смогли, снова вернулись друг к другу.
Композитор тяжело пережил смерть своей спутницы. И, несмотря на то, что впоследствии он еще дважды женился, именно Варазар была главным человеком в его судьбе.
Михаил Булгаков и Елена Шиловская, Валентина Серова и Константин Симонов, Татьяна Окуневская и Владо Попович… По-разному складывались их судьбы, счастливые и несчастливые по-своему. Но это были удивительные пары. Легенды…
Светлана Титова
Ярлыки: ХХ век, биография, историческая литература, отраслевая литература
2020-03-04 10:00
Муслим Магометович Магомаев - советский, азербайджанский и российский оперный и эстрадный певец (баритон), композитор, народный артист СССР (1973).
Он родился 17 августа 1942 года в Баку в семье театрального художника. Дед артиста по отцу, в честь которого его и назвали, был композитором, чье имя носит Азербайджанская государственная филармония.
Муслим Магомаев-младший обладал яркой внешностью и удивительным баритоном, сводившим с ума множество поклонниц.
Министр культуры СССР Екатерина Фурцева, услышав выступление молодого артиста в 1963 году, сказала: "Наконец-то у нас появился настоящий баритон".
В январе 1964-го Магомаева в числе пятерых стажеров отправили в Италию в знаменитый театр "Ла Скала". Обучение в этой стране "отшлифовало" природный талант и полученное в СССР образование певца. В родной же стране возвращения Магомаева ждали миллионы поклонников. И, вернувшись, он был счастлив петь для них.
Муслима Магомаева любили и народ, и власть. За что?
Вероятно, за то, что не кривил душой, не заигрывал ни перед кем, всегда оставался самим собой, пел с полной отдачей.
Артисту приписывали романы с самыми красивыми женщинами страны. Сам Магомаев как-то признался: "Мужчина должен быть мужчиной. Я и пил, и курил, и девочки у меня были". (Кстати, в своих книгах певец избегает разговоров о женщинах, бывших в его жизни. И это делает ему честь.)
Своеобразная визитная карточка артиста Магомаева - песня "Ты - моя мелодия", которую написали А.Н. Пахмутова и Н.Н. Добронравов. Она появилась в тот период его жизни, когда исполнитель повстречался с артисткой Большого театра Тамарой Ильиничной Синявской. Они познакомились в Баку в 1972 году на декаде русского искусства.
Синявская стала "мелодией" всей дальнейшей жизни "азербайджанского соловья".
"Стань моей Вселенною"... - умолял певец. И признавался: "Я - твой преданный Орфей"...
Вселенною они стали друг для друга, поженившись в 1974 году. Конечно, людям творческим, импульсивным трудно избежать порою ссор, разногласий, и у звездной пары бывало всякое. Но искренняя любовь всегда оказывалась сильнее мимолетных недоразумений...
Муслим Магометович оставил сцену в 1998 году. Ушел тихо, без громких заявлений, незаметно. Он считал, что уходить надо вовремя, "пока узнают, пока говорят".
Муслима Магометовича Магомаева не стало 25 октября 2008 года. Он умер на руках у своей супруги...
Автор книги рассказывает о семье Магомаевых, о Тамаре Синявской и многом другом, открывая ряд страниц истории песенного искусства нашей страны советского периода.
Светлана Титова
Ярлыки: XX век, биография, искусство
2020-03-02 13:25
"Бороться и искать, найти и не сдаваться"
(Альфред Теннисон "Улисс")
Захватывающий приключенческий роман известного советского писателя Вениамина Каверина “Два капитана" - книга на все времена. От корки до корки пронизанная духом патриотизма и героизма, она выдержала более сотни переизданий, дважды была экранизирована, а образ несгибаемого и неподкупного военного летчика Александра Григорьева стал нравственным ориентиром для нескольких поколений школьников.
Необычная история начинается с хрупких, местами разрозненных посланий, посредством которых участники арктической экспедиции начала двадцатого века планировали поддерживать связь с Родиной. Но из-за трагической гибели почтальона чрезвычайно важные сообщения не попали к адресату. Вместо этого, пожелтевшие и размокшие, они нашли приют в тихом провинциальном городке Энске, где их и отыскал главный герой - отважный романтик и пламенный энтузиаст Александр Григорьев. Долгие годы загадочные письма из прошлого будоражили его воображение. В детстве заменили ему сказки. В отрочестве научили отстаивать свои убеждения и не пасовать перед трудностями. В юности помогли обрести настоящую любовь и верных друзей. Много лет Саша мечтал разгадать тайну исчезновения полярников, но прерывистые, полувыцветшие строчки с трудом поддавались расшифровке, то даря надежду, то снова отнимая. Однако, как известно, что написано пером, того не вырубишь топором. Жизнь щедро подбрасывала молодому человеку подсказки, не позволяя увязнуть в пучине томительной неопределенности, свернуть с намеченного пути и зайти в тупик. Поэтому однажды настал тот день, когда рваные фрагменты выстроились в единую картину, а неприглядная правда была очищена от толстого слоя красивой лжи.
Долг и честь против низости и трусости. Стойкость и упорство против слабости и безволия. Вера и надежда против сомнения и отчаяния. "Бороться и искать, найти и не сдаваться" - вот основной замысел этого замечательного, ставшего культовым для послевоенной России произведения. Вениамин Каверин призывал нас творить добро и смело идти навстречу своей мечте. Ведь чудеса случаются с теми, кто в них верит, да и героями не рождаются, а становятся.
Александра Разина
Ярлыки: ХХ век, классика, приключения
2019-12-23 10:10
Будучи человеком вполне обыкновенным, я иногда хожу в кино. Как, наверное, многие из вас. Только выбираю я фильмы, имеющие литературную основу. Или, проще говоря, экранизации и кино «по мотивам» того или иного произведения.
В течение декабря мы имели возможность увидеть «Ржев» – кинематографическое творение, рассказывающее, согласно афише, «честно о засекреченной битве» и являющееся, согласно рекламе, «патриотическим кино». Снят фильм по мотивам повести Вячеслава Кондратьева «Искупить кровью».
В общем, посетил я синематограф и...
И где Ржевская битва? Понять, при чем тут эта битва, нельзя, ибо штурм деревни Овсянниково – это такой киноэпизод, который можно приставить к войне на любом участке любого фронта. Чего хотели достичь военные, совсем не понятно. По фильму это будет так. Командование говорит: «Любой ценой взять деревню». Цель? Чтобы немец знал, что мы умеем не только отступать. Раз. Чтобы имитировать наступление армии здесь, хотя оно будет где-то там. Два. Первое похоже на начинающуюся паранойю с бредовыми идеями. Второе вообще не выдерживает критики, потому что наступление на Овсянниково не поддерживается ни артиллерией, ни танками. И атаковать соседние населенные пункты вскоре отступились. Так на что же должен повестись немец, увидев только одну роту и только с пулеметами? Но на почве алкоголизма «отец-командир», потребляющий спирт кружками, не задается таким вопросом, хотя и танки, и артиллерия у него имеются.
КАДР ИЗ ФИЛЬМА «РЖЕВ».
"Отец-командир". В фильме пьет и планомерно уничтожает своих же солдат.
Итак, получается, что историзм в современном российском кино нам не нужен. Впрочем, как и реализм. В отличие от натурализма, с которым всё в порядке. Есть и кровь, и изуродованные тела погибших. Это поражает. Но не несет какой-либо идейно-смысловой нагрузки. Кроме того, что война – это и есть кровь и изуродованные тела погибших.
Далее из кино мы узнаем, что в СССР не имели представления, как надо передвигаться ползком под пулеметным огнем противника. Только прыгали, как зайцы, от пуль. Именно так бегает по простреливаемому полю особист.
Несмотря на выпавший снег, в Красной Армии не пользовались маскировочными халатами, наоборот, вставали в полный рост и кричали «ура», чтобы побыстрее вызвать огонь на себя.
Не спали по трое суток всей ротой, по-видимому, не догадываясь выставлять дежурных и боевое охранение.
Что такое подготовка обороны, знали очень слабо, а на практике совсем этим не занимались.
А чем же занимались бойцы Красной Армии, когда брали с боем населенный пункт? Даже не гадайте! Они ругали советскую власть! Это главное занятие. Плюс шмонали по избам в поисках еды, выпивки и немецких трофеев. Хотя последнее касается, прежде всего, уголовных элементов, служивших в РККА.
Вот теперь мы и дошли до идейного послания кинокартины. Согласно фильму, надо откреститься от советчины, перестать «хвататься за никому не нужную красную звёздочку, как один из персонажей фильма, бросивший винтовку и цепляющийся за нелепый символ, и так, пока ему не вышибет мозги вражеская пуля»*. (Я привел цитату из отзыва на фильм одного православного рецензента.)
КАДР ИЗ ФИЛЬМА «РЖЕВ».
Солдат, держащий красную звездочку. Показательно и картинно гибнет на первых же минутах фильма.
Вот только беда в чем. Не выплеснуть бы младенца вместе с водой. Ибо, показывая всё советское даже не в страшном, а в нелепо-дурном свете, авторы фильма невольно характеризуют и страну в целом соответствующим образом.
Согласно фильму, жители нашей страны, подпавшие под коммунистическое воспитание, выродились либо в доносчиков, либо в идиотов (в медицинском смысле). Примеры?
17-летний доброволец-комсомолец (его называют в фильме почему-то «пионером») сдает властям перевоспитавшегося вора-рецидивиста, а затем старого бойца, взявшего немецкую листовку на раскурку.
Воспитывавшийся в советском детдоме особист перестает дружить с головой и потому посылает бойцов под немецкие пулеметы, чтобы собирать на поле немецкие же листовки. Вероятно, он думает (если вообще умеет думать), что если на поле листовки, приглашающие в плен, останутся, то потенциальные перебежчики сами пойдут под пулеметы на поле и сами будут рисковать своей жизнью ради них, чтобы впоследствии эту жизнь сохранить, сдавшись врагу. Следовательно, пусть бойцов сейчас же немецкие пулеметчики и покрошат, чтобы впредь не смели.
Возможно, что особисту просто отморозило голову, так как не по погоде он ходит в летней фуражке, а не в зимней шапке.
КАДР ИЗ ФИЛЬМА «РЖЕВ».
Особист-детдомовец. Чужой среди своих. Не по погоде носит летнюю фуражку.
Итак, развернув десоветизацию в отдельно взятом кинофильме, чем же его авторы заполнили идеологические лакуны?
Они провели полную русификацию личного состава роты. Другими словами, в ее составе оказались только русские. За исключением подчеркнуто еврейской внешности политрука, который и национально, и политически чужд русской православной общности. (Правда, в кино встречается еще помощник особиста – полупредатель-украинец, но это уже новополитическая конъюнктура.)
КАДР ИЗ ФИЛЬМА «РЖЕВ».
Товарищ политрук. Безобидный, хотя бесполезный и немного неприятный человек. Единственный еврей среди русских.
Прожженный ворюга у них преобразился в примерного солдата, потому что воевать ему «понравилось». Как следует из кино, благодаря уголовникам мы и смогли победить.
Конечно, урки – это лишь одна сила, бившая фашистов. Другая сила – это те, кто воевал за «Великую Россию», а не СССР; те, в ком осталась связь со старой Россией, с её православной верой.
Но все равно «вместо боевого братства мы видим если не пауков в банке, то невероятно разношерстную компанию, которая не доверяет друг другу и власти, а власть тотально не доверяет ей. Это куда больше похоже на лагерь, чем на боевую часть. <...> Нет скрепляющей всех идеи – ни страстной любви к Родине, ни ненависти к врагу, ни единой веры (хотя вера всячески и пропагандируется). Почему же все эти измученные чужие друг другу люди не разбегаются? Загадка...»**.
При чем же тут «патриотическое кино»? Это сатира на тоталитарный режим. Это подчеркнутое деление зрителей (и всех россиян) на правильных антисоветчиков и неправильных неосоветчиков. Какую же Родину тогда любить?..
Беда, если показывают историю страны без должного в нее погружения. Беда, если обстоятельства войны раскрываются так, что в это не веришь... как не веришь во всеобщий идиотизм. Ведь вроде бы снимали не «Палату № 6», не «Штрафбат» и не «Бригаду». А получилась смесь всего этого на фоне разрушенного (наверное, все-таки большевиками, а не фашистами) храма и горящих крестов.
КАДР ИЗ ФИЛЬМА «РЖЕВ».
Теперь несколько слов о книге Вячеслава Кондратьева. Повесть «Искупить кровью» является перестроечной обличительной литературой. В качестве материала для ПАТРИОТИЧЕСКОГО кино она подходит слабо, так как преследует другую цель – сказать об ужасах тоталитарного сталинизма. «Нечеловеческий лик советского террора», явленный в книге как история погубленных жизней, создателями кино даже смягчен. Вот основная мысль повести: «Не жалеет народ наша власть и никогда не жалела. Она пол-России угробит, чтоб себя сохранить». И в этой повести ротный командир (из бывших), «быть может, единственный из всей роты понимал, что, защищая Россию, он защищает и сталинский строй, сломавший судьбы миллионов русских людей».
Вообще, писатель-фронтовик, ушедший во время перестройки в политику, не мог и не хотел объективно и беспристрастно описывать ситуацию, сложившуюся под Ржевом. Во-первых, не были еще тогда рассекречены необходимые документы. Во-вторых, он смотрел на свое произведение через призму политики, а не истории.
Тема же героизма рядовых военнослужащих и подлости военачальника, который посылает солдат на верную смерть, на мой взгляд, лучше раскрыта в книге Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда» (кстати, как ни покажется странным, эта книга удостоена сталинской премии).
Посмотрев кино и порывшись в библиотечных каталогах, я нашел еще одну повесть Вячеслава Кондратьева – «Сашка», которую, мне кажется, вполне стоит читать.
И еще. После такого фильма, конечно же, стоит почитать военно-историческую литературу, чтобы понять, что всё-таки представляли собой военные действия под Ржевом.
НЕ СМОТРИТЕ КИНО!
ЧИТАЙТЕ КНИГИ!
Дмитрий Кочетков
Цитаты:
* Холмогоров Егор. Живые подо Ржевом // Царьград. - 08 Декабря 2019. -
https://tsargrad.tv/articles/zhivye-podo-rzhevom_229301
** Марина Александрова. Веру предков под «Ржевом» не похороните, или Новая киноложь вместо правды // Regnum. - 6 декабря 2019. -
https://regnum.ru/news/cultura/2800567.html
Данное сообщение выражает частное мнение его автора.
В сообщении используются постер (афиша) и кадры из фильма «Ржев» (2019 г., реж. Игорь Копылов).
Ярлыки: авторское слово, ХХ век, историческая литература, фильм, экранизация
2019-12-12 17:27
Ты б гудел, как трехтрубный крейсер,
в нашем общем многоголосье,
но они тебя доконали,
эти лили и эти оси
(Ярослав Смеляков)
Лиля Брик... Кто она? Единственная муза поэта или нечто совсем иное? Женщина, не считавшаяся с моральными устоями общества, сводившая с ума мужчин, бесспорно, сыграла огромную роль в судьбе поэта. И на этот счет существуют разные мнения: кто-то считает ее путеводной звездой, "Беатриче" Маяковского, но кто-то видит в ней злого гения, человека, подтолкнувшего поэта к роковому выстрелу. Автор этой книги, например.
Лиля Юрьевна Брик (Каган) родилась в 1891 году, ее муж - Осип Максимович Брик, выпускник юридического факультета Московского университета - в 1888-м.
Брики вели светский образ жизни богатых интеллектуалов. Их квартира в Петрограде на улице Жуковского была настоящим литературным салоном, куда однажды и пришел Владимир Маяковский - поэт-футурист. К футуристам, кстати, Брики относились тогда негативно. Но прочитанное поэтом "Облако в штанах" произвело фурор. "Маяковский - величайший поэт, даже если ничего больше не напишет", - такой вывод сделал Осип Брик.
А у Владимира Маяковского бурно развивался роман с хозяйкой салона - Лилией Юрьевной. И вскоре возник скандальный "брак втроем"... Любовные отношения продолжались до 1923 года, но Брики оставались в жизни Маяковского до конца его дней.
Почему же он не смог порвать с ними, оставаясь, между прочим, для Бриков и источником материального благосостояния? В книге приводятся примеры, что когда поэт уезжал в заграничные командировки, ему постоянно следовали напоминания Лили "купить то "автомобильчик", то еще что-нибудь "по мелочи", летят просьбы (снова и снова!) прислать денег".
Маяковский неоднократно пытался уйти от назойливой "опеки" Бриков, устроить свою личную жизнь, но "друзья" были бдительны. В. Дядичев считает, что именно Лиля Юрьевна сделала поэта одиноким, разрушив его отношения с другими женщинами, которых он любил. Интриговать "Беатриче" умела! Автор книги подчеркивает, что эта маленькая женщина "обладала необычайно властным характером, которому на протяжении ее долгой жизни подчинялись практически все".
Дядичев приводит точку зрения одного из исследователей творчества Маяковского, который считает, что не только Осип Максимович Брик был сотрудником ВЧК-ГПУ, но и Лиля Юрьевна тоже. Впрочем, она и сама откровенно признавалась, что вместе с мужем "выведывала настроения писателей у нас в стране и за рубежом". Столь же откровенно Лиля говорила о своем желании остаться в литературе единственной "Беатриче" Маяковского. И это ей почти удалось.
Почти, потому что не все исследователи так считают. Владимир Дядичев, например, трактует образ Лили в другом ракурсе: она была, по его мнению, самовлюбленной хищницей, подтолкнувшей поэта к гибели. Но, повторяю, существуют и другие точки зрения, и загадка этой женщины до сих пор не разгадана.
Светлана Титова
Ярлыки: биография, ХХ век, литературоведение, русская литература
2019-09-11 09:31
“Облетев Землю в корабле-спутнике, я увидел, как прекрасна наша планета.
Люди, будем хранить и приумножать эту красоту, а не разрушать ее”.
Юрий Гагарин
12 апреля 1961 года произошло событие, навсегда сместившее вектор истории: советский космический корабль “Восток” взмыл вверх с человеком на борту. За какие-то пару часов из простого русского парня Юрий Гагарин превратился в международного героя. Заставляет улыбнуться тот факт, что навстречу таинственной неизвестности отправился старший лейтенант, а приземлился уже майор ВВС... Сразу были позабыты политические разногласия, и тяжелый железный занавес осторожно приподнялся, дабы лидеры всех государств смогли лично встретиться с отважным улыбчивым летчиком, полушутя облетевшим планету. Елизавета II даже рискнула нарушить правило, запрещавшее королевским особам фотографироваться с обычными людьми. "Я сфотографировалась с небесным, то есть неземным человеком..." - объяснила потом она.
Воспитанный в стране равных возможностей, Юрий Гагарин достойно нес нелегкое бремя славы. Настоящей славы, а не жалкой пародии на исключительность, свойственной многим современным знаменитостям. Всё, что он делал, он делал не с целью саморекламы, а во благо своей Родины. Его легендарный звездный час - это результат многолетнего, кропотливого труда целой плеяды блестящих конструкторов и выдающихся ученых. Гениальных людей со сложными судьбами, в полной мере испытавших на себе все тяготы войны и ужасы сталинских репрессий.
Но пока одна нация ликовала, другая пребывала в блаженном неведении. США, главный соперник СССР в этой гонке престижа, спокойно почивали после напряженного трудового дня. Злополучный телефонный звонок раздался в НАСА только под утро, и какой-то на редкость бойкий репортер вкрадчиво поинтересовался, как теперь американцы собираются догонять русских. “Это еще что?! Мы все спим!” - грозно рявкнул в трубку сонный руководитель пресс-службы. Днем заголовки всех газет гласили: “Русские отправили человека в космос. США спят”.
Самое же интересное заключается именно в том, что данную книгу написали как раз американцы. Взяв за основу монографии архивные материалы и ранее неизвестные широкой публике сведения, научные журналисты Джеми Доран и Пирс Бизони заново воссоздали жизнь Первого покорителя Вселенной.
Подвиг Юрия Гагарина объединил людей всего мира, подарил им праздник и вселил надежду на фантастически захватывающее интернациональное будущее. Лучезарный, открытый и искренний, он прожил короткую, но очень яркую жизнь. И потому его имя навсегда останется в памяти человечества.
Александра Разина
Ярлыки: XX век, отраслевая литература
2019-05-30 14:00
“Талант нравиться - это талант обманывать”.
Люк де Клапье, маркиз де Вовенарг - французский философ и писатель.
Каждый иногда мечтает стать другим человеком. Более уверенным, смелым, обеспеченным. Меньше работать, больше получать. Делать то, что нравится, а не то, что нужно. А поскольку мода на успех вечна, мы с удовольствием примеряем на себя чужую жизнь снова и снова. В этом ведь нет ничего плохого? Или есть?
Можно долго рассуждать о том, что все материальное бренно, однако люди делятся в первую очередь на бедных и богатых. Кто-то рождается с серебряной ложкой во рту, а кто-то вынужден рассчитывать только на себя. Кто-то не воспринимает деньги всерьез, ну а для кого-то они - свет в конце тоннеля. И данная история как раз об этом.
Однажды в Нью-Йорке встретились двое: известный предприниматель и университетский приятель его сына. После краткого приветствия первый предлагает второму посетить юг Италии. Цель поездки − вернуть в лоно семьи нерадивого наследника многомиллионного состояния. Месяц в раю вдали от суматохи каменных джунглей. Никаких забот, только солнце, море и песок. Что может быть лучше? Ничего. Поэтому юноша охотно отправился в Европу, подарив щедрому магнату надежду на скорую встречу с горячо любимым отпрыском. И все было бы легко и просто, если бы молодой искатель приключений был действительно тем, за кого себя так старательно выдавал...
Знакомьтесь, Том Рипли - ловкий циничный мошенник. Приятный внешне, ледяной внутри. Завистливый и эгоистичный, но при этом слабый и ранимый. У него нет совести, ему не ведомо раскаяние. Все, о чем он беспокоится, - собственное благополучие. Изначально он не собирался никому причинять зла, даже привязался к легкомысленному недалекому повесе, беспечно проматывающему родительские денежки. Ведь тот открыл для него двери в мир безграничных возможностей, соблазнов и развлечений. Но сложно притворяться добрым, когда социальное неравенство наотмашь бьет по самолюбию. К тому же, в силу своего характера, Том не мог расстаться с тем, к чему успел привыкнуть. Добровольно отказаться от комфортного, безмятежного существования, когда контуры безоблачного будущего уже угадываются на горизонте? Нет уж, дудки. Лучше он будет и дальше продолжать играть в ложь. К тому же, кто не рискует, тот не пьет шампанское.
Бесстыжий лгун и безалаберный прожигатель жизни. Кто из них ухватит больше земных благ? Беспечный “золотой мальчик”? Или блестящий авантюрист - талантливый мистер Томас Рипли? Прочитайте и узнаете.
Александра Разина
Ярлыки: ХХ век, зарубежная литература
2019-02-18 10:41
И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова.
Справлюсь с этим как-нибудь.
(Анна Ахматова)
.jpg)
"Гимн торжествующей любви" - книга, которую певица решила написать, узнав о страшном диагнозе, о том, что жить ей осталось совсем немного. Анне Герман в то время было всего лишь сорок пять лет, ее сыну Збышеку - шесть...
25 августа 1982 года Анна тихо умерла во сне. Накануне он сказала: "Мне нетрудно уйти... Я готова..."
Значит, певица поняла нечто самое главное в жизни.
"Мне будет нетрудно уйти, но только после того, как пойму что-то очень-очень важное для себя и своих близких", - так написала она в своей книге. А еще в конце жизни создала музыку к Гимну Любви апостола Павла, где есть такие строки: "Любовь долготерпит, милосердствует, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине"...
Анна Виктория Герман родилась 14 февраля 1936 года в Советском Союзе в городе Ургенче Узбекской ССР.
Ее предки переехали в Россию из Германии в конце 18 века. Во время Великой Отечественной войны мать Анны вторично вышла замуж за польского офицера, и впоследствии семья перебралась в Польшу.
В 1961 году Анна окончила Вроцлавский университет по специальности геолог, но ее профессией стала другая. Еще во время учебы Герман начала работать на эстраде; в 1962-ом сдала квалификационный экзамен, став артисткой эстрады.
В 1967 году ее пригласили работать в Италию. И там произошло страшное: Анна попала в автокатастрофу. 49 переломов, неделя в коме, частичная потеря памяти, полная неподвижность, гипс всего тела. И все-таки тогда она выжила, встала на ноги, вернулась на сцену.
Но поставленный в 1981-ом диагноз - рак - это отзвук случившегося в 1967-ом...
Как певица Герман наибольшего признания добилась в СССР. Здесь ее искренне любили, здесь ею восхищались.
Она пела о любви. И это сознательный выбор. Анна говорила, что всегда напоминала людям о том, "что самое прекрасное в жизни - любовь". И надежда.
Клавир песни "Надежда" Герман получила от редактора фирмы "Мелодия" Анны Качалиной тогда, когда была в гипсе, не могла нормально дышать, левой рукой не могла даже пошевелить... Певица говорила позднее, что в этот момент ей всего нужней была надежда. Не потому ли так проникновенно она исполняла "Надежду", ставшую любимой песней многих поклонников таланта артистки?
Анна Герман в своей книге отмечает, что именно советские композиторы и поэты дали то, что полностью соответствовало ее творческому потенциалу, ее душе, ее призванию.
Уходя из жизни в 46 лет, Анна чувствовала себя счастливой: у нее были песни, у нее была настоящая Любовь.
Збигнев Тухольский сделал Анне Герман предложение в тот период, когда она восстанавливалась после аварии. И в том, что она вновь вышла на сцену, есть и его огромный вклад. Муж певицы был с ней "и в горе, и в радости".
Последняя исповедь Анны Герман "Гимн торжествующей любви" так же искрення, открыта, как и ее песни...
Светлана Титова
Ярлыки: XX век, биография, искусство
2018-11-27 09:11
Вся Америка в страшном смятеньи.
Эйзенхауэр болен войной.
Но в публичных своих выступлениях
Говорит, что за мир он стеной.
Пой, ласточка, пой.
Мир дышит весной.
Пусть поджигатель шипит и вопит,
Голубь летит.
(Из фильма «Покровские ворота»)
Сто лет назад (в 1918 году) завершилась Первая мировая война, в связи с чем ряд телевизионных политологов указал на явные параллели между ситуацией накануне той войны и сегодняшним международным положением. Я тоже решил поискать какие-нибудь важные для человечества параллели, обратившись к литературе, если не сказать полузабытой, то уж точно той, чей пик популярности уже миновал.
Роман Александра Казанцева «Фаэты» состоит из трех книг. О последних двух я мало что намерен написать. С точки зрения современного читателя, они могут показаться наивными. Хотя юные сторонники теорий инопланетного разума, повлиявшего на развитие человечества, прочитав эти книги, были бы приятно удивлены, что подобные взгляды существовали и в советские времена. Еще, наверное, защитникам прав животных, вегетарианцам и даже тем, кто убежден, что коров надо отпустить на волю, потому что их молоко предназначено для телят, а не для людей, бальзамом на душу пролилось бы следующее: на Земле, согласно автору, уже научились приготовлять искусственные питательные белки, земляне практически готовы не есть трупы, а есть синтетические продукты, пусть еще недавно они и лакомились пельменями бабки Анисьи.
Но вот первая книга романа (если только сделать небольшую поправку на то, что создавалась она в расчете на молодого советского любителя фантастики) полностью читабельна. Напомню вкратце, на какой гипотезе эта книга, называющаяся «Гибель Фаэны», основана. Есть в научной среде мнение, что между Марсом и Юпитером существовала взорвавшаяся планета под названием Фаэтон. К гипотезе о существовавшем Фаэтоне автором было добавлено предположение о причине его гибели, в качестве которой назван грандиозный ядерный взрыв. Далее фантазия Александра Казанцева поместила на материки Фаэтона две враждующие державы – Властьманию и Даньджаб. Чем закончилась их вражда, вы и так догадались. Автор лишь не уточнил, кто из жителей Фаэтона просто умер, а кто попал в местный рай. Но не знаю, важно ли это. А вот что действительно важно и вместе с тем особенно опасно. Если дать почитать эту книгу представителям разных стран буквально сегодня, чтобы они, так сказать, попытались осознать возможный масштаб гибельной военной катастрофы, то помогло бы это делу мира? Увы! Некие британские эксперты тут бы и заявили, что из книги явствует: русские собираются травить весь цивилизованный мир не только спецсредством “Новичок”, но и при помощи ядовитых цветов. (В романе А. Казанцева диктатор Властьмании расправляется с неугодными, слишком самостоятельными соратниками, дав им вдохнуть ядовитый аромат цветов.) Уж коли в мультфильме «Маша и медведь» увидели коварство русских, то здесь и подавно. А наши телеэксперты заявили бы, что нельзя сопоставлять Россию и Запад с Властьманией и Даньджабом. Это переписывание истории... то есть переписывание фантастики! Ясно, что Властьмания – намек на фашистскую Германию, а Даньджаб – Соединенные Штаты в качестве символа англосаксонского империализма. И это англосаксы вскармливают экстремистские режимы, как даньджабцы вскормили диктатора Яра Юпи... В общем, всё бы пошло по накатанной колее и у них, и у нас...
Зачем я всё это пишу? Истины-то, на которых построено произведение А. Казанцева, прописные, скажете вы. Да, истины – прописные, но осознаются ли они людьми, тем более что те и не слышат друг друга? Да и вообще серьезно ли к этим истинам относятся? Посмотрите на нижеследующую картинку.
.jpg)
Нет, это не жительница гипотетического Фаэтона. Это вполне земная дамочка с прической в виде ядерного взрыва. Нельзя представить более легкомысленного отношения к проблеме. А если к тому же возникнет чувство безнаказанности и собственной неуязвимости, то почему бы, решат некоторые политики, и не попробовать поиграть в войну, разве не так?
Когда поджигатели долго шипят и вопят, тогда может прилететь не голубь, а ядерная боеголовка. Надо ли это современному человечеству?
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: ХХ век, размышление на тему, фантастика
2018-09-13 14:50
...Солнце село.
И вдруг
Электричеством вспыхнул «Потемкин».
Со спардека на камбуз
Нахлынуло полчище мух.
Мясо было с душком...
И на море упали потемки.
(Борис Пастернак)
Всё ли дело в мясе?
Вообще-то, эта ситуация с червивым мясом была даже спародирована. Команда броненосца решила, что ее кормят червями, а это кок собрался побаловать экипаж и вместо традиционных макарон по-флотски приготовил спагетти... Впрочем, мясо, кишащее червями, согласно классической версии восстания на корабле, было в обеденном борще. Этот борщ и переполнил чашу терпения замордованной команды броненосца. (Опять же согласно классической версии.)
Но как дело было в действительности?
Установить это весьма проблематично, так как, несмотря на большое количество литературы о «Потемкине», документальных подтверждений тех или иных событий на броненосце очень мало. Более того, восстание на броненосце обросло легендами, чему в немалой степени поспособствовал знаменитый фильм Сергея Эйзенштейна. Даже ветераны-“потемкинцы” могли запросто пересказать сюжет этого “киногимна революции”, выдав кино за свои мемуары. Свидетелем таких воспоминаний стал в 1977 году и сам автор представленной книги, когда поздравлял со столетним юбилеем участника бунта, матроса Шестидесятого. Наконец, надо признать, что дело удаления от подлинности довершила пропаганда, вне которой не остались и советские дети. Помните «Белеет парус одинокий» Валентина Катаева? Люди старшего поколения, я думаю, наверняка помнят. Произведение, безусловно, талантливое, но с действительностью ничего общего не имеющее. С точки зрения необходимости прививать любовь к потемкинцам советским людям с детства, это – агитка.
Так возможно ли узнать правду? В.В.Шигин набрался мужества и (надеюсь) беспристрастности, чтобы эту правду найти. Автор представленной книги пытается восстановить истинный ход событий, случившихся в 1905 году на эскадренном броненосце «Князь Потемкин-Таврический». Насколько это получилось удачно, пусть оценят читатели. Я же просто поделюсь любопытными фактами, почерпнутыми из книги.
Оказывается, пролетариата (самой главной революционной силы) на корабле было до смешного мало, а команда «Потемкина» была в значительной степени мелкобуржуазной.
Последний участник восстания Иван Бесшов (настоящая фамилия – Соколов) умер в 1987 году в Ирландии. Этот бывший революционер, взявший фамилию жены-англичанки, стал миллионером-капиталистом, владельцем популярной сети заведений «Рыба и картофель». Так стоят ли революции той крови, которая проливается во имя их? Раз можно сыто и богато дожить до 104 лет, как это получилось у Ивана Бесшова-Соколова... только в Ирландии, а не в царской России, которую и погубили революции.
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: ХХ век, военная тема, историческая литература, отраслевая литература, политика
2018-05-30 08:45
...Но это место обладает удивительной силой.
– Что ты имеешь в виду?
...
– Оно убивает то, что отвратительно, и помогает жить тому, что прекрасно.
(Из романа " Говардс-Энд ")
.jpg)
Сначала герой романа показался не таким, каким ожидали его увидеть. Он был маленьким, старым... Но он был совершенно очаровательным! Да-да! Такой вот герой – из красного кирпича. Ведь главный (и заглавный, как вы уже заметили) герой романа – это дом, перестроенный из фермы. Говардс-Энд – не только место завязки и развязки любовных драм. Это символ того, что «следом может появиться цивилизация, не стремящаяся к постоянному движению, потому что она будет привязана к земле». Э.М.Форстер не лишает читателей философских размышлений о жизни и даже критики империализма. Шлегели (две сестры и брат), которых только патриотичная тетушка Мант считает «англичанами до мозга костей», дают явный повод указать на немецкую философию с идеей абсолюта, различением объяснения и понимания... Ну-ну-ну... Не бойтесь! Под пером Форстера и идея абсолюта у одной из сестер может обернуться абсолютной любовью к абсолютно погубленному человеку. Правда, очень краткосрочной, на полчаса. Но это даст толчок для разбора «двух разных случаев»: «была любовница» и «есть любовник». В начале 20-го века феминизм поднимал вопрос об освобождении женщин от предрассудков мужчин, которые предписывали прекрасному полу свои правила общественного поведения и использовали двойные стандарты: что дозволяется мужчине, то не положено женщине. Э.М.Форстер решил «ущипнуть» не только английских мужчин, но и английское общество в целом, чьи притязания на доминирование в мире на тех же основаниях оспаривали немцы. Надо ли говорить, что роман «Говардс-Энд» написан во время неотвратимого приближения Первой мировой войны, и Маргарет с Хелен, полуангличанки-полунемки, – это не просто так?
Конечно, любители любовного романа не остаются в обиде: все наблюдения (будь то область психологического анализа мотивов или сфера социальных отношений) сопровождаются новым поворотом событий. Судьбы героев в надежных руках автора, решившего провести их через драму, встряхнув жертвенностью трагедии и приправив юмором комедии, чтобы дать шанс для самого важного – прийти к пониманию себя, окружающих и жизни в целом.
«Не иметь иллюзий и все же любить – разве способна женщина обрести более надежный залог счастья?» – размышляет Э.М.Форстер. Но интеллигентная Маргарет, заявившая, что основная нить жизни – это деньги, а уточная – всё, что угодно, только не деньги, – сможет ли она нанести на ткань нужные узоры? Или деловой человек Генри совсем не тот, с кем стоит выводить тонкие узоры в семейных отношениях? Давайте узнаем об этом из романа Э.М.Форстера.
Дмитрий Кочетков
Ярлыки: XX век, английский роман, зарубежная литература, классика, любовь, фильм, экранизация
2018-05-24 09:15
Имя американца Карла Проффера хорошо известно всем, кто интересуется творчеством Иосифа Бродского и знаком с его биографией. Именно он, Проффер, был приятелем Бродского, который после изгнания Иосифа Александровича из СССР встретил поэта в Австрии. Карл Проффер ввёл его в литературную среду Америки. Нашёл Бродскому работу в университете. Печатал его книги в своём издательстве «Ардис». И, наконец, все последующие годы – до своей смерти в 1984 году – был Бродскому надёжным другом и опорой.
В 2015 году вышла книга вдовы К. Проффера Эллендеи Проффер Тисли «Бродский среди нас», в которой она не только поделилась своими воспоминаниями о И.Бродском, но и частично включила в книгу воспоминания о нём своего мужа. В новой книге, которую я представляю, Эллендея Проффер впервые полностью опубликовала заметки Карла Проффера. И эта книга не только о Бродском. Большую часть книги «Без купюр» представляют рассказы о «литературных вдовах России», как назвал этих женщин автор. Речь пойдёт о Надежде Мандельштам, Елене Булгаковой, Любови Белозерской. Тамаре Ивановой, Лиле Брик.
«Трудно передать, до какой степени была насыщена русской литературой наша жизнь, - вспоминает Эллендея Проффер. В «Ардисе» мы вступали в своего рода общение и с русскими писателями: собирали их фотографии переиздавали их книги, писали предисловия для американских читателей. Двадцать семь лет Карл жил американцем в русской литературе». Но у читателя может возникнуть вопрос: почему же, будучи знаком со многими интересными писателями, Проффер решил написать воспоминания о встречах с литературными вдовами? На этот вопрос нам отвечает в предисловии книги Эллендея Проффер: «Вдовы, описанные в этой книге, отважные хрупкие женщины, бились за то, чтобы сохранить наследие писателей, которым грозило забвение в советской системе принудительной амнезии. Они проявляли героическую преданность и упорство в этой борьбе, и Карл относился к ним со всей внимательностью и уважением, которого заслуживают такие люди».
Карл Проффер начал писать эту книгу за восемь месяцев до своей смерти, уже будучи неизлечимо больным раком. Книга вышла после смерти автора, а на русский язык была переведена значительно позже. Возможно, она была бы более полной, более литературно обработанной, если бы у Проффера была возможность поработать над ней дольше. Но, мне кажется, она интересна именно такой, какая есть.
Несомненно, читатели, интересующиеся русской литературой первой половины XX века, и ранее читали воспоминания и мемуары о вышеперечисленных вдовах и их знаменитых мужьях. Но книга Карла Проффера им покажется особенно интересной тем, что написана не соотечественником, а американцем. Человеком, живущим в других политических, социальных и даже бытовых условиях. Между литературных страниц книги много зарисовок повседневной жизни в СССР в 60-70 гг. прошлого столетия. Сквозь строчки заметок то и дело проскальзывают то наивные, то сочувствующие мысли Карла и его жены о житье-бытье в Советском Союзе, о политических репрессиях, страхе перед арестами.
Хочу обратить ваше внимание, что книга рассчитана на взрослого читателя. Описание каких-то эпизодов из жизни героев и их знакомых может показаться российскому читателю слишком откровенным, а некоторые цитаты просто шокируют. Но… автор предупреждал, что книга будет «Без купюр»!
Валерия Базлова
Ярлыки: XX век, заметки, русская литература
2018-05-23 12:30
Моя биография сшита из ситцевых лоскутов. А мне так хотелось бархатного платья...
(Ф. Раневская)
О великой актрисе написано много: какие-то периоды ее жизни освещены довольно подробно, а какие-то - так и остаются белыми пятнами. Автор книги попытался "проявить" одно из таких белых пятен: он исследовал период становления и творческих исканий молодой Раневской.
Слава пришла к ней не вдруг. Это результат тяжелого труда, проб и ошибок.
Раневская - сценический псевдоним. Настоящая фамилия актрисы - Фельдман.
Фаина родилась в Таганроге в весьма обеспеченной семье. Желание стать актрисой не находило поддержки у близких. "Выбрось из головы эту блажь", - часто слышала юная Фаина Фельдман.
Но "эту блажь" он из головы не выбросила, хотя первая попытка покорить сцену не удалась.
Не зря говорят: "Москва бьет с носка". Так она и ударила будущую великую актрису, которая, впервые туда приехав, попыталась найти свое место в большом городе. В театральном агентстве Фаине Фельдман объяснили, что шансы ее равны нулю, потому что нет у нее "ни внешности, ни дикции, ни способностей и, вдобавок, нет образования".
Покорить Москву с первого раза не удалось. Триумф состоялся почти через два десятка лет...
И все-таки вскоре Фаина вновь приехала в Москву. На сей раз судьба подарила ей встречу со знаменитой балериной Екатериной Васильевной Гельцер. Именно она разглядела в Фаине талант и благословила ее в мир театрального искусства.
Провинциальная сцена - так можно назвать период молодости Раневской. В каких только городах ни пришлось ей играть!
И вновь судьба подарила Фаине встречу с добрым гением. Им стала Павла Леонтьевна Вульф, которую называли "Комиссаржевской провинции". Именно она сыграла огромную роль в дальнейшем становлении Раневской как актрисы. С ее подачи, например, Фаина решилась исполнить в пьесе "Роман" Эдварда Шелдона роль Маргариты Каваллини. Это было своего рода экзаменом для Фаины: Вульф хотела оценить умение молодой актрисы видеть суть образа.
Вживаясь в роль, Фаина разыскала в Ростове единственного итальянца (Маргарита была неаполитанкой) и взяла у него несколько уроков итальянского языка, разучила ряд песенок, расспросила про обычаи его страны, переняла жесты и мимику. То есть Раневская не играла роль, а жила ею. Это и стало основным профессиональным принципом актрисы. Для Фаины Раневской не было понятия маленькая роль, второстепенная... Для нее существовала только Роль, которой надо жить.
Помните Шарлотту Ивановну из "Вишневого сада" А.П. Чехова? Ее биография умещается в пьесе в несколько строчек. Но Раневская создала такой образ, что режиссер Рудин пошутил: "В нашем "Вишневом саде" сразу две Раневских". Он поставил знак равенства между двумя ролями - Шарлотты Ивановны и Раневской, образ которой создала Павла Вульф.
Путь к успеху у Фаины Раневской был тернистым, чаще шипы, чем розы, ждали ее. И все-таки однажды "ситцевые лоскуты" превратились в "бархатное платье" настоящей славы, всенародной любви и признательности.
Светлана Титова
Ярлыки: XX век, биография, искусство
2017-11-07
Отродясь такого не видали, и вот опять!
(Из высказываний В.С. Черномырдина)
.jpg)
Позвольте вас сразу напугать.
Автор представленной книги ничего не разжевывает для читателя ни с точки зрения содержания, ни с точки зрения изложения. Несмотря на достаточно простой синтаксис, в плане лексики нужно жевать самим. Например: «Всеобщность тягла с распределением по функциям общественных групп – в сущности, эгалитарный концепт». Так что, любители незамысловатых слов, эта книга не для вас.
Кому еще не стоит читать эту книгу?
Тем, кто считает, что революции экспортируются независимо от силы или слабости власти в стране и наличия или отсутствия внутренних проблем. В концентрированном виде эта позиция может быть выражена так: «Всё было хорошо, но большевики это всё разрушили, отрабатывая иностранные деньги». А вот Вардан Багдасарян пытается разобраться в причинах, как и почему пала Российская империя, анализируя, прежде всего, положение дел в самой империи.
Еще не стоит читать эту книгу боготворящим Николая II. Тем, кто выступает против упоминаний об отношениях Николая Романова (тогда еще цесаревича) с Матильдой Кшесинской. Тем, кто ратует за «ребрендинг» Григория Распутина, поскольку не может быть (с их точки зрения) тёмных личностей рядом с императорской семьей, особенно в свете канонизации Николая II.
Вардан Багдасарян пишет: «Создаваемый сегодня в отношении Николая II образ православного государя мало соответствует действительности. Увлечение императора оккультизмом <Николай II был посвящен Папюсом в члены Ордена мартинистов. – К.Д.> говорит о том, что воззрения его были достаточно далеки от ортодоксального православия» (с. 49).
Ну что ж, кто испугался и отсеялся, тем «До свидания!». А с остальными продолжим...
.jpg)
Автор книги рассматривает революцию в качестве процесса восстановления самобытной российской цивилизации, которая разрушалась политической и культурной элитой, принявшей идеологию западничества. «Российская империя и СССР были различными модификациями одного и того же цивилизационного российского проекта», – доказывает автор. Но пересказывать содержание и «загружать» вас сейчас я, конечно, не буду. Всё можно найти в книге. Я бы хотел обратить ваше внимание на другое – на исторические повторы и параллели, которые невольно напрашиваются.
Начнем издалека:
«Если принято осуждать большевиков, препятствовавших деятельности политически чуждых им организаций по оказанию помощи голодающим Поволжья, то таким же образом надлежит порицать аналогичные препятствия, чинимые столыпинским правительством во время голода 1911 г. В частности, были пресечены попытки содействия голодающим Пироговским и Вольно-экономическим обществами» (с. 27).
Идем дальше.
«Николай II в своих воззрениях на международные отношения был утопистом. <...> Аналогии возникают с дипломатическим курсом “нового мышления” М.С.Горбачева. Тогда, как и при Николае II, государственное руководство поддалось пацифистским иллюзиям, забыв об интересах своей страны» (с. 53).
А вот еще:
«Большая императорская фамилия – “семья” – фактически подчинила своей воле мягкого императора. <...> Отсюда зигзаги политического курса, шараханья между либерализмом и охранительством» (с. 39).
Поскольку мы уже вплотную подошли к недавнему прошлому и даже практически к настоящему, позволю привести еще цитаты без комментариев.
«Современный образ “нефтяной иглы” корреспондентен с образом “хлебной иглы”, на которую была подсажена царская Россия» (с. 34).
«Российская элита не была ценностно ориентирована на Россию. <...> В собственности князей и промышленных королей из России находились в Европе роскошные замки» (с. 39-40).
«Политическая система Российской империи подавляла наличие реальной оппозиции. Но никакое общество не может быть единомыслящим. Любой социум гетерогенен и аккумулирует разные интересы. Если официальная политическая система не отражает этих противоречий, то они все равно проявятся, но только уже не в формате парламентской полемики, а революционной борьбы» (с. 37).
Кому-то может показаться, что все параллели притянуты за уши только из-за политических воззрений автора.
Не может быть такой «одинаковости» в истории?
Тогда давайте сделаем отступление. Я беру с полки иную книгу, в которой речь идет не о политической истории страны, а о домашнем укладе и профессиональной деятельности русской женщины XVIII – начала XX века. Варвара Пономарева и Любовь Хорошилова в этой книге пишут:
«...в XX веке Государственная дума решила увеличить минимальное жалованье учительницам до 30 рублей в месяц (то есть до 360 рублей в год), что “вызвало благодарность и радость”. Однако, как пишет корреспондент, эта “радость оказалась преждевременной: с учительницы пошли вычеты на разные статьи, и в результате получилось, что даже старые, долго прослужившие учительницы получают 24 р., а 20% из нищенского жалованья идет на вычет. Вот если бы такой процент вычитать из министерских окладов? Это имело бы больший смысл, чем у нищего отрезать кусок насущного хлеба”».
Вам это ничего не напоминает из более поздней истории?
Так что поневоле задумаешься о танцах на граблях. Вроде бы это не очень эстетично. И грабли предназначены для другого. Да и последствия болезненные... Ан нет! Танцуют все.
Примечания:
Вардан Багдасарян цитируется по изданию:
Багдасарян, В.Э. Октябрь 1917-го. Русский проект. – Москва: Алгоритм, 2017. – 222, [1] c. – (Революция и мы).
Кроме книги Вардана Багдасаряна, в сообщении также цитируется:
Пономарева, В.В. Мир русской женщины: семья, профессия, домашний уклад. XVIII – начало XX века / Варвара Пономарева, Любовь Хорошилова ; [ил. И. Тибиловой]. – Москва : Ломоносовъ, 2016. – С. 169-170 (со ссылкой на: Женское дело. 1911. № 7-8. С. 30).
В сообщении используются советские плакаты.
Сообщение подготовил Дмитрий Кочетков.
Ярлыки: XX век, историческая литература, отраслевая литература
2017-10-12
Каждый имеет право делать собственные выводы
.jpg)
Учительница входит в класс и говорит:
– Сейчас должен быть урок истории, поэтому положите учебники на видное место. Это на случай, если кто-нибудь к нам заглянет. А я тем временем вам расскажу...
Да всё равно, что расскажет учительница! Найдётся хоть один ученик, который бы променял беседу “за жизнь” на скучное изложение темы урока? Не были вы сами такими, уважаемые взрослые? Я, например, как и соученики, больше любил истории из личной жизни, чем историю Средних веков.
Итак, учительница рассказывает истории из личной жизни.
Безобидно? Вполне.
Но у неё есть особая методика и особый взгляд на воспитание. Для кого-то воспитывать – значит вкладывать в человека то, чем он до этого не обладал. Для кого-то, но не для нашей учительницы. Её метод – в том, чтобы извлекать знания отовсюду. И она извлекает их из выложенных в социальной сети фотографий своих путешествий; из рекламы косметики в модных журналах и из новостей шоу-бизнеса. Ученики (точнее, ученицы) узнают полезную информацию о преимуществах того или иного крема, о цвете обоев в доме Ксении Собчак, о любовных драмах эстрадных звёзд и, конечно же, самой учительницы. Ведь к тесту по предмету можно подготовиться и накануне, сразу забыв всё после теста. Ученицы же имеют все шансы впоследствии “зазвездить”, или, выражаясь по-старинному, стать “сливками общества”.
Безобидно? Ну, как сказать...
А чтобы приготовить эти “общественные сливки” правильно, учительница считает, что следовало бы убрать лишние ингредиенты. Биология? Теория Дарвина противоречит религии. Изъять из интересов детей биологию! Физика? Какой “звезде” пригодились задачи по механике?! Астрономия? Так школьницы и есть будущие “звёзды”!.. Любая наука – на последнем месте после религии, искусства и философии.
Наконец, наша учительница показывает через проектор подготовленную презентацию. На слайдах – бойцы одной из запрещенных террористических групп (еще до того, как их запретили). По мнению учительницы, они превосходно решают социальные проблемы. И некоторые ученицы сбегают на Ближний Восток...
«Что за бред? Мюриэл Спарк не могла такое написать!» – возмутитесь вы.
Естественно, Мюриэл Спарк такое и не писала. Основное действие её романа происходит в 1930-е годы, а ученицы (таковые есть, как и учительница) занимаются в школе Марсии Блейн. Это в Эдинбурге. Правда, учительница Джин Броди, пытаясь учить девочек Истине, Добру и Красоте в ее понимании, в то же время воспитывает тех, кто, по ее мнению, должен стать “сливками общества”. И одна из девочек (пусть и не из клана Джин Броди) поехала воевать на стороне Франко... А другой ученице (тут уж вроде бы стопроцентной “бродианке”) мисс Джин Броди предназначает роль любовницы учителя рисования вместо нее самой!
Чем же ответит ученица, которой такая учительница отдала всё лучшее, что в ней было, и даже вдобавок любимого ею мужчину? Помните, что воспитание – это только лишь извлечение знания отовсюду? И разве применимы здесь вообще моральные понятия?..
Вот, пожалуй, примерно так. Хотя и не утверждаю, что точно так. У Мюриэл Спарк всё очень тонко, неоднозначно и с лёгким оттенком сюрреализма. Но для того и существует роман, чтобы самому познать авторские тонкости и нюансы.
Дмитрий Кочетков
Примечание.
Этот роман Мюриэл Спарк издавался также под названием «Мисс Джин Броди в расцвете лет». Оригинальное название: «The Prime of Miss Jean Brodie».
В представленном издании роман вышел вместе с другим произведением (романом «Девицы со скудными средствами»).
Ярлыки: XX век, английский роман, зарубежная литература, классика, фильм
2017-05-30
Вы что, думаете, будто есть существенная разница между весной, которую переживает природа, и весной, которую переживает человек? А что мы делаем? Прославляем первую и осуждаем вторую, да еще и стыдимся признать, что одни и те же законы управляют как природой, так и нами.
(Из романа "Комната с видом на Арно")
Это роман о «любви, которой требует наше тело и которую наше сердце маскирует под видом душевной привязанности». Эмерсон-старший, один из героев романа, утверждает безапелляционно: «Сад Эдема еще только грядет. И мы войдем в него, когда перестанем презирать собственное тело». Пруд, в котором купается обнаженный Эмерсон-младший, словно полная чаша, дает благословение юным очам и сердцам, взывая к крови и освобожденной воле...
Но если вы подумали, что Э.М.Форстер живописует страсти, увлекая нас в мир эротики, то вы ошиблись. Всё более чем целомудренно. Первый поцелуй – на 97 странице. И только почти через 100 страниц мы узнаем о его чрезвычайной невинности, потому что это поцелуй в щеку. На 219-й странице – второй поцелуй...
Люси Ханичёрч, одаренная этими поцелуями, находится в состоянии выбора. Чувства ищут своего адресата. Читатель, конечно, раньше героини определит, кто ее заставляет просто волноваться, а кто – любить. Но какой выбор сделает героиня?
Нет, это не выбор между чувствами и долгом. Э.М.Форстер заставляет конфликтовать “истинное” и “притворное”. Он, безусловно, иронизирует, являя авторскую насмешку над героями, не способными понимать себя и друг друга, лишенными адекватной самооценки, не признающими чужих мнений, не слышащими собеседников. Но он также и сочувствует главной героине. Женщинам (и тем более девушке) нельзя не сочувствовать, даже если они заражаются процессом удушения не одобряемых обществом эмоций.
Нравятся мне английские романы (особенно, если они хорошо переведены) за уместную тонкую иронию и за изящество раскрытия человеческих отношений.
Хотя здесь не удержусь от одного замечания. По моему (глубоко субъективному) мнению, зря в название романа ввели уточнение «на Арно». В оригинале оно звучит так: A ROOM WITH A VIEW. То есть просто «Комната с видом». Уточнение «на Арно», появившееся в русском переводе, мало что проясняет. Более того, оно сужает смысл. Ведь автор под «комнатой с видом» подразумевает не только помещение, из-за которого в пансионе Бертолини разгорелась битва двух мисс с Эмерсонами, повлиявшая на их судьбы. Речь идет об оковах условностей и зове природы. В подтверждение своего мнения даю слово Люси и ее “жениху из Средневековья” Сесилю.
Люси подумала мгновение, затем засмеялась:
– ... Когда я о тебе думаю, ты всегда находишься в комнате. Как забавно.
К ее удивлению, Сесиль был видимо обеспокоен.
– Где? В гостиной? Из которой не открывается вид на поля, леса и все такое?
– Нет, не открывается, как мне кажется. А он должен открываться, этот вид?
С упреком в голосе Сесиль произнес:
– Я бы предпочел, чтобы ты связывала меня с открытым воздухом, с просторами.
Так или иначе, а роман Э.М.Форстера рекомендую всем любителям английской литературы.
Автор отзыва на книгу – Дмитрий Кочетков.
Ярлыки: XX век, английский роман, зарубежная литература, классика, любовь, фильм, экранизация
2017-05-23
Шекснинска стерлядь золотая...
(Гаврила Державин)
Иногда крепко жалеешь, что машину времени не изобрели. Конечно, путешествия в будущее меня не прельщают. Ну, увидишь, находясь в далеком футуристическом туре, конец Вселенной. И что? Возвращаться в настоящее, чтобы подать иск в суд на Господа Бога за моральный ущерб? Ведь как жить, зная, что наступит конец света через 10 миллиардов лет!
Ну уж нет!
Меня интересуют путешествия в прошлое. Исчезновение цивилизаций, трясина научных гипотез их гибели... А как было на самом деле?
В общем, окажись я в кабине агрегата, перемещающего во времени, я бы сделал ставку на историю, а не на фантастику. Тем более что затонувшие Атлантиды могут быть под боком...
Такой Атлантидой является Молого-Шекснинская пойма, ушедшая в бездну вод Рыбинского рукотворного моря. Павел Иванович Зайцев, коренной мологжанин, оставил уникальные записки о былой жизни дикой природы поймы и людей, там проживавших. «Мне не довелось закончить ни одного сколько-нибудь серьёзного учебного заведения, – признается он. – Писать по литературным правилам я не умею». И тем более удивительно, что книга Павла Ивановича была создана практически набело, без черновиков, а доработка рукописи требовалась минимальная!
Судьба общей тетради в клетку, исписанной крупной почерком, повторилась частным порядком уже относительно изданной книги. Записки не были опубликованы при жизни Павла Зайцева. Не обратили вовремя на них внимания. Чуть не прошли мимо. Но потом издали в 2011 году. Так и я почти прошел мимо этой книги. Шесть лет книга дожидалась меня. Дождалась. И порадовала меня своей встречей.
Заячьи пляски на капустном поле, вылет куропаток из-под снега у самых лыж охотника, огромная масса бабочек-метлиц, порхающих над рекой... Можно подумать, что речь идет о детской сказке, фэнтези, где добрых фей окружает идиллическая природа. Но это реальный мир поймичей, крестьянствовавших на щедрой земле – кладовой флоры и фауны, житнице и дарительнице природных богатств. С большой любовью и большой болью из-за того, что минувшего вернуть нельзя, пишет автор о ловле карасей и тетеревиных песнях, рыбьей обители и утином царстве, гуляньях молодежи и сельскохозяйственных работах...
Безусловно, можно тут же его и упрекнуть. Мол, всегда всеми говорится, что раньше было лучше. И всяк кулик... А живет-то на болоте!
Павел Иванович с этим не согласен: «...то, что видел своими глазами, я, мологжанин, могу описать до мельчайших подробностей. <...> Только увиденное, видимое могу я отразить и в рисунке, и в письме». Надо признать, что и отношения простых людей, не зараженных тусовочным постмодернизмом, были душевнее, и природа, не изгаженная хищническим хозяйствованием, была богаче. А если есть некие художественные преувеличения в тексте, то Бог простит. И мы, читатели, простим тоже.
Так давайте подарим себе в качестве приятного чтения не премиальную прозу и не очередной бестселлер, а литературный самородок – воспоминания Павла Ивановича Зайцева.
Сообщение подготовил Дмитрий Кочетков.
Примечание:
Портрет автора и фрагмент рисунка взяты из книги:
Зайцев, П.И. Записки пойменного жителя / П. И. Зайцев. - Рыбинск : Медиарост, 2011. - 203, [2] с. : ил.
Ярлыки: ХХ век, воспоминания, заметки, историческая литература, краеведение, этнография
2017-04-11
У храбрости есть любопытная черта, придающая ей особую ценность. Черта эта заключается в том, что гораздо легче быть храбрым, когда надо выручать кого-то другого, чем в тех случаях, когда надо спасать себя самого.
Грегори Дэвид Робертс
.jpg)
Удивительно сильная проза, простыми словами, ненавязчиво автор обнажает серьёзные проблемы взаимоотношений подростков, как друг с другом, так и с взрослыми. Вроде бы обычный рассказ о двух героях в двух совершенно разных повестях, но на самом деле эти произведения объединяет одно: они трогают за живое, бередят струны души, невольно восхищаешься отвагой и смелостью обычных, ничем не примечательных мальчишек, которые не растерялись в трудных ситуациях и проявили храбрость и мужество перед лицом опасности.
Итак, в первой повести «За всё хорошее – смерть» речь пойдёт об обычном мальчике Таире и его друзьях. Возвращаясь пешком домой через Малый Кавказский хребет, четверо усталых и замерзших ребят, чтобы укрыться от непогоды и передохнуть, прячутся в случайно обнаруженной пещере. И случается так, что от подземного толчка вход в пещеру блокируется. А пещера оказалась не чем иным, как бывшим укрытием эсэсовцев во время войны. Хоть и прошло уже более 30 лет, но в ней ещё сохранились останки немецких солдат, кое-какие боеприпасы, порченые консервы, карты и ещё много чего. В общем, ребята оказались в западне, в ловушке. И, казалось бы, нет из неё выхода, если бы не мальчик Таир, самый младший и слабый из всех, но зато начитанный и, как оказалось, самый догадливый и отважный.
Вторая повесть «Пусть он останется с нами» про мальчика, у которого папа – начальник милиции (мама умерла, когда мальчику было 4 года). Мальчик гордится папой, но ему очень не хватает его внимания и любви, между ними стоит словно бы стена отчуждения и духовной глухоты. У мальчика даже возникает мысль, родной ли это его папа. Ведь он ни разу не поднимал его на руки и не целовал, дома папа почти всегда молчит. А если даже смотрит на тебя, то на самом деле как будто и не видит тебя вовсе. И вот, живя в такой атмосфере отчуждённости, мальчик на фоне одного экстраординарного события бросает вызов отцу. Чем всё закончится, вы узнаете, прочитав эту книгу. И прочитав её, вы ещё долго будете в замешательстве, так как это очень глубокая проза с психологическим подтекстом. Она раскрывает очень серьёзные проблемы взаимоотношений, заставляет задуматься и проанализировать не только прочитанное, но и погрузиться в свои чувства и переживания. Книга рекомендована как детям, так и взрослым!
Автор отзыва на книгу - Ольга Староверова.
Ярлыки: XX век, подростки
2017-01-10
Мне казалось совершенно неправдоподобным, чтобы мой же роман мог до такой степени вклиниться в мою жизнь.
(Из романа "Умышленная задержка")
.jpg)
Искусство – творческое воспроизведение действительности. Но в искусстве можно "заиграться", потеряв ту грань, что отделяет болезненный вымысел от реального положения дел. И вот мы видим режиссера, который примеряет на себя роль Пигмалиона, способного сотворить из "серой мышки" Леди Тигрицу. Готов ли он срежиссировать судебное следствие, чтобы сохранить имидж своей актрисы?
А вот сама актриса, не забывающая о черном платье, желтых розах и нужных словах в самый ответственный момент. Ей мнится кино даже после опознания тела мужа, когда она возвращается домой. Впрочем, возвращение к чтению сценария – это и есть для нее возвращение домой. Итак, готова ли она бороться до конца за свое "звездное" будущее?
Наконец, муж кинодивы – сценарист... Уж не написал ли он сценарий собственной смерти, чтобы бросить тень на свою жену?
Тяжела жизнь на публику, среди надоедливых репортеров! Но расценит ли актриса в качестве избавления от такой жизни корысть "друга семьи"? Появится ли в ее жизни настоящая свобода? Или появится только самолет на Грецию?
Роман "На публику" повествует о коварстве публичной жизни, отданной искусству. Так и жизнь становится искусственной, а не естественной.
Другой роман Мюриэл Спарк – "Умышленная задержка" – предлагает читателю решить, возможно ли воплощение в жизнь сюжета художественного произведения. Этот роман чем-то напомнил мне многослойное сновидение, когда ты спишь и видишь во сне, что ты засыпаешь, чтобы увидеть, как ты спишь. Героиня романа "Умышленная задержка" (как и сама Мюриэл Спарк) является английской писательницей, пишущей воспоминание о том, как она, Флёр Тэлбот, создавала свой роман во времена, когда так называемые "автобиографы" пытались сотворить воспоминания о себе, но у них это не очень-то получалось. Сочиняя тогда роман, она неведомым (или всё-таки – ведомым?) образом придумала биографии "автобиографам", ставшие воплощаться в жизнь. Впрочем, версии происходящего могут быть разные. Маньяк? Бред? Умышленная задержка публикации для пиара романа?
– Ты знала, что делала, – заявила жена бывшего любовника Флёр Тэлбот, согласившейся с ней: да, с её стороны имела место умышленная задержка. Однако, с другой стороны, в последних строчках воспоминаний писательницы Флёр говорится: если специально стараться изо всех сил, никогда не добиться чего-то особого, будь то даже удар по футбольному мячу. Таким образом, всё произошедшее – удивительное стечение обстоятельств?
Роман Мюриэл Спарк "Умышленная задержка" гораздо глубже внешней фабулы. Погрузившись в его атмосферу, поневоле задумаешься: понимают ли читатели то, что хотел сказать писатель? Обязательно ли при этом, чтобы писатель вообще хотел что-то сказать? Для Флёр, например, нет олицетворений, мотивов героев произведения; это "всего лишь набор слов". Может, роман писательницы Флёр – не глубокое произведение, а графоманский бред? Может, Флёр надо послать к психиатру, а обыкновенного читателя – «К чертям!» (чтобы не искал смыслов, за которыми писательница и не гонится)?
Оба произведения Мюриэл Спарк представляют собой изящные и остроумные произведения на грани сюрреализма. Но мне роман "На публику" понравился больше. Он чуть динамичнее. Да и "раскусил" его я быстрее, что, конечно, потешило моё читательское самолюбие.
Автор отзыва на книгу – Дмитрий Кочетков.
Ярлыки: XX век, английский роман, зарубежная литература, классика
2016-12-07
Природа, любовь и чувство юмора - три главных проявления Бога на земле! Природа помогает нам жить, любовь - выжить, а чувство юмора - всё пережить!
Михаил Задорнов
.jpg)
Как известно, Михаил Задорнов всерьез увлёкся вопросом "Откуда есть пошла земля русская?" Насколько можно быть уверенным в правильности своих выводов по этому вопросу, не мне судить. Но я узнал ответ на вопрос "Откуда есть пошли многие шутки Задорнова?" Отсюда. Первоисточник телереприз и концертных номеров опубликован под названием «Придумано в СССР».
Вряд ли к этой книге приведут тяжкие мучения от излишней дозы ностальгии. То, над чем смеются, не вызывает мучительной грусти и сожалений об утрате. Книга ищет читателей среди тех, кто может порадоваться хорошей шутке и хочет вспомнить былое без вздохов об утерянном рае.
Рассказы Михаила Задорнова подтверждают избитую истину: "Ничто не ново под луной". Впрочем, и под солнцем тоже. Поменялись только атрибуты времени. Нерадивый инженер реинкарнировался в такого же менеджера. Безделье в отделах предприятий сменилось бездельем в офисах организаций. Увлечение японским гороскопом превратилось в хобби-жизнь по фэн-шую. Гоняться люди стали теперь за другими вещами... Нет ничего нового? Безысходность?
Человек никогда не доволен своей жизнью. Допустим, всё у нас плохо. Надо уезжать! "На Западе – цивилизация! Культура! Там нет соседей-алкоголиков, капризного тополиного пуха". Приехал на Запад. "Повсюду – улыбчивое лицемерие, обаятельное предательство, оптимистическая безнадёжность. Куда роднее всё-таки искреннее хамство родины, чем притворные улыбки общечеловеков!" Ушел в монастырь. "Перед колокольней – вечная лужа от протекающего позапрошловекового, екатерининского водопровода. За трапезной – свалка. Стены исписаны туристами. <...> Но главное разочарование – это люди! У входа монахи торгуют фальшивыми мощами Ильи Муромца..." Ох! Господи, забери меня отсюда. И... такого безобразия, как в Раю, никак не ожидал! "Ангелы обесстыдились, являются к земным девам во снах без нимбов. Ада никто не страшится". Есть ли хотя бы необитаемая планета, где никого нет, а значит, всё хорошо и ладно?
Ответ - у Михаила Задорнова. Да, и таким Задорнов тоже бывает! (Смотрите рассказ "Приговор".)
Но весёлого больше. В сборнике есть (как нынче говорят) хиты - всем известные и многими любимые монологи груши и в образе телефонного аппарата (в исполнении Е.Петросяна, помните?), а также рассказы "Девятый вагон", "Задание выполнено!" (об агенте Джоне Кайфе) и другие.
Рекомендую сборник тем, кто не только смеётся, но и думает, над чем смеётся. То есть всем нам!
Сообщение подготовил Дмитрий Кочетков.
Ярлыки: XX век, рассказы, сборник, юмор
2016-11-21
"- Любовь и книги, - сказала однажды Кэтрин. - Что еще нужно?
И Стоунер подумал, что ровно так оно и есть".
(Из романа "Стоунер")
Роман "Стоунер" впервые был издан пятьдесят лет назад, и неожиданно книга обрела вторую жизнь в XXI веке.
Герой романа Уильям Стоунер родился и провел свое детство на маленькой ферме. С шести лет у него уже были обязанности по хозяйству и уверенность, что и после школы он останется трудиться здесь. Но неожиданно появляется возможность поучиться четыре года в сельскохозяйственном колледже. Занимался он неплохо, пока на втором курсе его не вывело из равновесия изучение английской литературы, и он понял, ради чего он учится, и в итоге стал преподавателем литературы в этом же университете.
Роман рассказывает о жизни самого обычного человека, в принципе такого, как и большинство из нас. Он не гений, не обладает каким-то уникальным талантом, не достиг высоких должностей. Он просто предан работе и любви к литературе. Он был хорошим преподавателем, записаться к нему на курс всегда была очередь желающих, но вот после смерти мало кто из студентов его помнил. Написал книгу, которая тоже не произвела фурора и не прославила его имя в ученых кругах. Влюбился в девушку, женился, родилась дочь. И опять не сложилось... Жена - эксцентричная, нервная, не особо его ценившая; доверительные отношения с любимой дочерью опять умудрилась испортить жена, в итоге и личная жизнь дочери потерпела крах.
Есть светлый момент в его жизни: поздняя любовь. И он, не в силах расстаться с работой, понимая, что если оставит семью (где он уже никому и не нужен), не сможет больше преподавать, изменится сам и не будет уже прежним. Любовь не удержать в тайне, и хотя это сугубо его личная жизнь, есть окружающий мир университетских ученых, обычные дрязги и склоки в этом мире... Таким образом, либо будет грандиозный скандал, либо... И он после расставания с Кэтрин ощущает, что часть его жизни закончилась, а другая уже близка к умиранию.
На определенном этапе жизни мы, как и Стоунер, задаем себе вопрос: имела ли наша жизнь какой-нибудь смысл? Ему казалось, что все бесплодно и пусто, сводится к вечному нулю. "Он мечтал о некой цельности, о некой беспримесной чистоте - а обрел компромисс и тысячи изматывающих мелочей обыденщины. Он уповал на мудрость - а обрел за все годы лишь невежество". "А чего ты ждал?"- спрашивает он себя. "А чего ты ждал?" Так и наша жизнь - иногда сплошное ожидание.
Роман очень правдивый и печальный, его грусть завораживает, но не дает ощущения безысходности. Соглашаешься с критиком, что это - величайший американский роман, литературный шедевр, прекрасно переведенный на русский.
Автор отзыва на книгу - Галина Сержанова
Ярлыки: XX век, зарубежная литература, интеллектуальная литература, любовь, психологический роман
2016-11-17
«Людмила Штерн – талантливый юморист и тонкий стилист… Её творчество представляет собой сплав иронической сдержанности и проницательности. У Штерн острый глаз, позволяющий ей подметить детали современной жизни, и точный слух, различающий богатые оттенки городского разговорного языка. Все эти качества превращают чтение её прозы в удовольствие».
Иосиф Бродский
Писать мемуары – дело трудное и неблагодарное. Всегда найдётся критик, который скажет, что всё было не так. Кто-то упрекнёт автора в очернении героя мемуаров. А кому-то покажется, что автор его слишком идеализирует. И уж обязательно попеняют, что о себе любимом он написал не меньше, чем о главном персонаже воспоминаний. Да, признаемся, и такое бывает. И ещё есть такая тенденция: когда умирает человек известный, у него появляется множество друзей. И эти «друзья» в кавычках на знакомстве (порой и совсем не близком) с этим человеком делают имя и известность себе. А порой вытаскивают на свет божий столько негатива, столько грязи и интимных подробностей, что после чтения таких «мемуаров» хочется вымыть руки. Иосиф Бродский, предполагая, что после его смерти могут появиться такие «друзья» (и, к сожалению, появились!), говорил: «Из могилы не ответишь».
Лучше всего высказался на эту тему Пушкин. В письме к Вяземскому он писал: «Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок – не так, как вы – иначе...»
К чему это я всё? К тому, чтобы сказать о книге, которую вам рекомендую, и её авторе самые лестные слова: Людмила Штерн «Довлатов – добрый мой приятель». Написана она довольно давно – ещё 11 лет назад, но относится к той категории литературы, которая не стареет. Издана в 2005 году – через 15 лет после смерти Сергея Довлатова. Мне она попала в руки только сейчас, почти случайно (хотела в связи с 75-летним юбилеем писателя что-то почитать его самого и о нём). И это даже хорошо, что сейчас, когда я уже познакомилась с полюбившейся книгой Людмилы Штерн о И.Бродском «Поэт без пьедестала». Я ожидала, что и книга о Довлатове меня не разочарует. Так и вышло. У Штерн, как сейчас говорят, «лёгкое перо». Она пишет, как говорит. И рассказывает так увлекательно, что с любой страницы, какую бы вы ни открыли, хочется читать дальше.
Людмила Штерн поставила перед собой сложную задачу – рассказать в своих воспоминаниях о человеке не просто талантливом, но и сложном, неординарном. Не просто об известной личности, а о друге. А писать правдиво и объективно о тех, кого с юности зовёшь просто «Осей» или «Серёжей», ой как нелегко! Но тут надо отдать должное автору: чувство такта и деликатность, присущие Людмиле Штерн, позволяют ей не переступать черту. "Я дружила с Сергеем Довлатовым, - пишет Л.Штерн, - двадцать три года и в этих воспоминаниях попробую, как говорят американцы, дать его "close up", то есть нарисовать его портрет с близкого расстояния. Сложность задачи заключается в том, что Довлатов был необыкновенно разнообразен. Если бы три-четыре его ипостаси встретились в одном пространстве, они, возможно, друг друга бы не узнали..."
Есть ещё одна особенность в мемуарах именно этого автора: о чём бы она ни писала, чувство доброжелательности и дружелюбия никогда не покидают Людмилу Штерн. За годы знакомства Довлатов и Штерн часто ссорились и мирились. Людмила Яковлевна многое ему прощала и принимала таким, как есть. Но книга написана с большой теплотой. И при этом Людмила Штерн отнюдь не идеализирует своего друга. Отдавая дань его литературному таланту, она рассказывает и о его тяжёлом характере. Она стремится быть объективной.
Когда-то давно, с пору «ленинградской» молодости наших героев, Иосиф Бродский, приметив прекрасную память и литературные дарования Людмилы Штерн, после какого-нибудь яркого события, встречи или разговора часто полушутя-полусерьезно повторял ей: «Запоминай, Людесса… И не пренебрегай деталями… Я назначаю тебя нашим Пименом». Роль, с которой Людмила Яковлевна прекрасно справилась. Когда я читаю книги воспоминаний Л. Штерн, я всегда думаю о том, что мемуары именно так, как она, и надо писать: просто, правдиво и честно. Чтобы читатель верил автору. Людмиле Штерн - верю.
Автор отзыва на книгу - Валерия Базлова
Ярлыки: XX век, воспоминания, литературоведение, мемуары, русская литература
2016-04-12
Угрызения совести — самое ужасное из чувств, посещающих сердце человека. Оно порождается стыдом, оно вызывается собственным сознанием о преступлении, сожалением о его последствиях, состраданием к погибшей жертве, страхом наказания, несомненно, следующего за справедливою местью со стороны всякого разумного существа. (А. Смит)
Патриция Хайсмит, урожденная Мэри Патриция Плэнгман (1921 – 1995) – американская писательница, прославившаяся своими психологическими детективами с налетом нуара и серией книг о Томе Рипли. Её дебютный роман «Незнакомцы в поезде» сразу привлек внимание критиков. У него очень необычный сюжет, который заинтересовал самого Альфреда Хичкока, великого мастера, экранизировавшего триллеры и закрученные детективы. Сама идея перекрестного убийства, представленная автором в этом романе, настолько необычна и восхитительна, что «её можно разбирать без конца» (по словам того же Хичкока).
А начинается всё довольно просто, в поезде совершенно случайно встречаются два абсолютно разных человека: ответственный и целеустремлённый молодой архитектор Гай Хэнкс и весьма загадочный молодой человек Энтони Бруно, одержимый идеями идеальных убийств. За разговором выясняется, что у Гая не сложилась личная жизнь, ему необходим развод, а вот даст жена согласие на развод или нет, ещё неизвестно. И Бруно, ненавидевший своего отца и желающий ему смерти, делает Гаю необычное предложение, а именно: перекрёстное убийство – я убиваю твою жену, а ты – моего отца. Самое интересное, что мотивы убийств с обеих сторон будут отсутствовать, поэтому есть все шансы выйти сухими из воды. Если бы было всё так просто…
Автор очень интересно, с глубоким психологическим анализом описывает все переживания героев. Сможет ли такой честный человек с совестью, как Гай, переступить черту и не раскаиваться? Можно ли жить и радоваться, зная, что убил человека, хоть и по принуждению? Развязка сюжета вроде бы не радует, хотя с другой стороны… Каждый получает то, что заслужил. Интересное, увлекательное, необычное, держащее в напряжении чтение. А что может быть лучше на досуге?
Ярлыки: XX век, детектив, зарубежная литература, триллер, фильм, экранизация
2016-04-06
“…я, кажется, сочетаю в себе две крайности – я и умный и дурак, во всяком случае, точно – безумец”
Уильям Сароян
Никогда не думал, что заинтересуюсь притчами кого бы то ни было. В последнее время читал длиннющие романы. Но Уильям Сароян меня переубедил: «Знавал ли я какого-нибудь человека, который постоянно вызывал во мне полный восторг? Пожалуй, нет. И вот вопрос: может ли подобный человек оставаться таким долго-долго?»
Действительно, стоит ли брать толстенную книгу, если не уверен в результате. Наверное, достаточно прочесть что-нибудь объемом в страничку-другую. Для общего впечатления хватит.
Книга Сарояна оказалась под рукой случайно. Но как много значат случайности! Мудрый писатель и здесь нашелся, что мне сказать: «Случайные знакомства – порой самые дорогие сердцу, потому что в короткой дружбе столь четки отправные и конечные точки, что она подобна искусству, чему-то цельному, что нельзя сломать и испортить. А ведь это при продолжительной дружбе неизбежно...»
Американский писатель армянского происхождения Уильям Сароян, наверное, хорошо известен любителям зарубежной классики XX века по таким произведениям, как «Меня зовут Арам», «Приключения Весли Джексона» или «Человеческая комедия». Позже была возможность прочитать и другие его книги – «Мама, я тебя люблю» и «Папа, ты сошел с ума». Но многие произведения не переводились на русский по идеологическим и цензурным соображениям. Так что Уильям Сароян та писательская фигура, творчество которой еще предстоит открывать как простым читателям, так и литературоведам.
Но есть такие произведения Сарояна, которые готовят нас и к иным открытиям – интеллектуальным. Это, прежде всего, его притчи, основанные на фольклоре и житейской мудрости предков.
Притча, как известно, представляет собой короткий назидательный рассказ. Притч, составивших сборник, 27. Одни притчи могут отсылать нас к известным фольклорным мотивам (вершки и корешки, шкура неубитого медведя), другие же можно отнести к жанру назидательной новеллы. Но в любом случае У. Сароян стремится внести литературную “отсебятину” (это не мой термин, так написал в послесловии к представленной книге Арам Оганян), в том числе и для того, чтобы создать комический эффект.
Мне притчи Сарояна показались занимательными. Сароян увлек меня и кажущейся простотой, и непринужденным стилем, передающим глубокое содержание, и непередаваемым колоритом. «Писать так, как идет этот снег» – важный писательский постулат, раскрывающий особенности раскованного письма автора. Для меня стало важным то, что притчи Сарояна заставили задуматься о знакомых и вроде бы понятных вещах и посмотреть на них иначе.
Укажу то, что мне понравилось больше всего.
Попала в десяточку, на мой взгляд, притча II. Сколько действий, ненужных и бесполезных, мы делаем для галочки, сколько нелепых приказаний выполняем! А зачем?
Притча VII. Сколько волка не корми… А человек не только ищет для себя хорошего, но и может быть недовольным, если это хорошее есть у другого.
И помните, что многое – в ваших же руках. Обратитесь к притче XX.
В «Случайных встречах» У. Сароян пишет о своей жизни так, как она запечатлелась в памяти, доказывая, что причудливая память способна преподнести сюрпризы и настроить на философский лад. И обычный мир, как и в притчах, становится здесь по-настоящему удивительным.
«Я писал по-английски языком тружеников армян, – признается Сароян. – Выходило скверно, но я был упрямый, и в конце концов издатели, отчаявшись, сдались и потихоньку стали печатать мою писанину».
Эту скверную писанину, называемую критиками “солнечной” прозой, можно прочитать в предложенном издании и на русском, и на английском языке. Таким образом, есть возможность “билингвистично” оценить сарояновский язык труженика армянина. Ознакомиться с текстом на языке оригинала, я думаю, будет очень полезно для всех, кто изучает английский язык.
Ярлыки: XX век, зарубежная литература, сборник
2016-04-01
– Странная штука жизнь, Дживс.
– Чрезвычайно странная, сэр.
– Никогда не знаешь, что она тебе подкинет.
(Диалог из романа «Фамильная честь Вустеров»)
.jpg)
Прекрасно поступал Оноре де Бальзак, создавший всеобъемлющую художественную энциклопедию жизни Франции XIX века. Он давал возможность читателям встретиться с полюбившимися героями его романов на страницах новых произведений. Говорят, относился Бальзак к своим персонажам чрезвычайно серьёзно и даже вел картотеку, чтобы самому не запутаться, кто, что и когда сделал. Не знаю, в творческой мастерской этого французского классика я не был. Возраст у меня далеко не бальзаковский. И я также не знаю, была ли подобная картотека у Вудхауса, но последний всегда делает отсылки к уже случившимся событиям, предшествующим тому, о чем идет речь в читаемом произведении. А с героями Вудхауса, как со старыми знакомыми, мы и так встречаемся вновь и вновь.
Не удивительно, что в «Фамильной чести Вустеров» опять фигурирует Гасси Финк-Ноттл, хорошо нам известный по роману «Ваша взяла, Дживс!». Конечно, чтобы история стала для Берти Вустера более-менее кошмарной, потребовались еще герои, в том числе Мадлен Бассет и папаша Бассет, тётя Далия и дядя Том. (Ба! Знакомые всё лица!) А из предметов материальной культуры “кошмарят” жизнь непутёвому аристократу Вустеру серебряный сливочник в виде коровы («При виде её я словно опустился на самое дно общества», – отмечает Берти) и маленький блокнот в кожаном переплёте. Не обходится стороной и мотив похищения каски полицейского. (Ведь Берти – тот легендарный герой, который способен похитить шлем констебля, забыв, что в шлеме находится голова представителя закона.) И всё же роман «Фамильной чести Вустеров» показался мне не таким смешным, как «Дживс, вы – гений!» или «Ваша взяла, Дживс!». Хотя он был не менее забавным. Злоключения обрушивались на Берти Вустера как из рога изобилия. Нескончаемые передряги в режиме онлайн. События следовали в калейдоскопическом порядке, так что скучать не пришлось.
Об интриге же романа «Радость поутру» я, пожалуй, умолчу. Безусловно, она есть и лихо закручена. Просто здесь мне бы хотелось сказать о переводе этого романа, сделанном И. Бернштейн. Перевод удачно, на мой взгляд, передаёт риторические особенности повествователя. Рассказ ведётся от лица Берти Вустера, который в силу блестящего образования вынужден сомневаться в том, правильно ли он говорит. Сомнения эти имеют под собой почву. Не надо объяснять, что "...он вновь встает, не то чтобы прямо-таки чирикая, как огурчик, но все же гораздо бойчее, чем можно ожидать" и "Я уже теперь его любимая овечка, а тогда стану еще любимее и овечнее" – это те фразы, которые произносит Берти. Переводчик тонко передаёт языковую игру оригинала, рассчитанную на комический эффект. Понимаешь, что перл выдаёт именно Берти Вустер. При этом не создаётся впечатления случайного ляпа в тексте, который до этого был ровным и грамотным.
Удачными мне показались также подстрочные примечания переводчика. В этих примечаниях указывается, где в тексте следовали искаженные слова Гамлета, а где была аллюзия на стихотворение Лонгфелло. Таким образом, реплики Берти и его слуги Дживса наполняются более глубоким смыслом. (Не все же помнят наизусть всю английскую литературу!) Вообще, подстрочные примечания – это хорошо.
А напоследок о том, что плохо. Вылив баррель медовых комплиментов, я, конечно же, не мог удержаться, чтобы не подкинуть ложечку критического дёгтя. Был такой в советские времена анекдот про честность, ум и партийность, которые никогда вместе не встречались. Почему в современных изданиях, как в этом анекдоте, никогда не встречаются вместе красивое оформление, удачный перевод и хорошая работа редакторов с корректорами? Странный перенос слова явила мне представленная книга: Финк-Нот-тл (“тл” на новой строке). Видел я как-то еще более крутой перенос «ССС-Р» (“Р” на новой строке), но так переносил слова учащийся коррекционной школы...
Впрочем, может быть, я слишком многого хочу от современных изданий книг?
Ярлыки: XX век, английский роман, зарубежная литература, серия, фильм, экранизация, юмор
2016-02-05
– Дживс, могу я говорить откровенно?
– Вне всякого сомнения, сэр.
– Боюсь, то, что я скажу, будет вам неприятно.
– Ничуть, сэр.
– Видите ли...
(Начало романа «Ваша взяла, Дживс!»)
О природе комического написаны целые тома. Тем не менее, для меня всё же остаётся неясным, почему одни смеются над тонкой шуткой, а другие – над показанным им пальцем. Да и так называемый английский юмор, если есть такая отдельно взятая категория, тоже не однороден. Взять, к примеру, мистера Бина. Говорят, тот, кто сначала взахлёб смеётся над его шутками, затем начинает хохотать над травмирующимся в результате падения родственником, после чего и вовсе сходит с ума на почве специфического чувства юмора. Не знаю, на себе не проверял. (Ха-ха!)
Конечно, я привёл весьма спорное утверждение, но подобное рассуждение было также исторгнуто горем пополам с ночным страхом и из уст Берти Вустера, героя романов П.Г. Вудхауса: «...ну как устроены мозги у таких людей, как этот дядя Сирил? Что смешного он усмотрел в дорожном происшествии, приведшем к полной гибели человека, вернее – половины одного человека и половины другого?» В общем, пора исследовать вопрос чувства юмора на практике. Не зря же издательство АСТ начало выпускать красиво оформленную серию «Дживс, Вустер и все-все-все». В конце концов, смешны ли туповатые аристократы, гениальные слуги, эксцентричные дядюшки, тётушки с по-охотничьи трубным голосом, придурковатые тритонофилы, разбойничьего вида американские миллионеры, бульдогообразные женихи и мопсопободные невесты, бывшие дамы сердца, склонные к полной бесшабашности, и малахольно-романтические девушки, без остановки восторгающиеся звёздами – «ромашками на лугах Господа Бога»? Или не смешны? Ведь с первой строчки понятно, что все персонажи донельзя условны.
Итак, не будучи вудхаусоманом, прекрасно разбирающимся в порядке чтения его произведений, я выбрал наобум первый «полнометражный» роман Вудхауса «Дживс, вы – гений!», а также составивший ему пару «Ваша взяла, Дживс!». Оба романа содержат матримониальную интригу, связанную с большой вероятностью разбития по неосторожности или преднамеренно влюблённых сердец окружающими друзьями, знакомыми и родственниками. Что ж... Вечная тема. Отчего не посмеяться?
Первый роман прошёл на ура. При чтении второго стало цеплять излишнее изобилие слова «придурок». Попалась к тому же такая фраза: «Теперь лицо у неё побледнело и осунулось, как у центрфорварда девчачьей хоккейной команды, которой чуть не перебили ногу, да еще и наказали за подсечку». Стоп! Это команде перебили ногу или мнимую подсечку всё же делал центрфорвард, он же – девушка? Не разделяю того мнения, что переводчики должны вносить свой переводческий юмор в и без того юмористическое произведение. Как вы заметили, читая второй роман, я уже стал придираться. Отсюда вывод: хорошего помаленьку, а чтение романов Вудхауса стоит дозировать. А то не будет радости поутру. Всю вечером высмеешь.
В заключение должен сказать, что эксперимент, касающийся выяснения причин получения комического эффекта, с успехом провалился. Смех, если он и был детерминирован, то так и остался предметом изучения глубокопрофессиональных учёных. Я же просто смеялся. Да и сейчас не могу вспоминать без улыбки некоторые эпизоды. (Одно вручение призов Гасси Финк-Ноттлом в Маркет-Снодсберийской средней классической школе чего стоит! Посвященные вудхаусоманы, я думаю, меня поняли.) А смех, как говорится, не картошка, не выбросишь в окошко. Или в поговорке всё-таки речь шла о любви?.. О любви к английскому юмору, надо полагать. Правильно я говорю, Дживс? О, с его непревзойденной мудростью вы и сами познакомитесь, обратившись к книгам Пелама Гренвилла Вудхауса.
Рекомендую также всем, кто знает о героях Вудхауса только по фильму с участием Стивена Фрая и Хью Лори в главных ролях, прочитать хотя бы парочку его романов.
Ярлыки: XX век, английский роман, зарубежная литература, серия, фильм, экранизация, юмор
2015-03-19
«Весь мир – театр, а люди в нем актеры»
(В. Шекспир)
Мое знакомство с Моэмом началось с романа «Magician» («Маг»), который студенты первого курса ФРОИЯ (Факультета раннего обучения иностранным языкам) штудировали на занятиях по домашнему чтению. Читать было сложно, но интересно.
Теперь, спустя годы, к этому писателю я отношусь с некоторой ностальгией.
Уильям Сомерсет Моэм – один из выдающихся английских писателей начала XX века, подаривший миру множество пьес, эссе и романов. Среди последних – «Театр» – произведение, в котором есть место улыбке и печали, любви и предательству, низости и наивности, нищете и роскоши, корысти и преданности. Захватывающий сюжет, простота и в то же время красота языка – вот что выделяет Моэма среди многих новеллистов своего времени и что заставляет читателя закрыть книгу только один раз – на последней странице…
Предлагаю вашему вниманию неадаптированный текст романа на языке оригинала, снабженный комментариями.
Для студентов, изучающих английский язык и для тех, кто предпочитает читать произведения на иностранном для практики, эта книга – самое то. Роман написан не очень сложным языком, читается легко. Много диалогов. Рекомендую!
В центре повествования – «величайшая актриса Англии» Джулия Ламберт, которой на момент действия 46 лет. Несмотря на возраст, она не утратила женского шарма и привлекательности. К мужу, в которого раньше была безумно влюблена, она равнодушна, жизнь проходить своим чередом – спектакли, дневной отдых, массаж, правильное питание, иногда званые вечера. Но однажды ее жизнь кардинально меняется. Она знакомится с клерком Томом Феннелом и влюбляется. Юноша поначалу отвечает ей взаимностью. Однако вскоре Джулия перестает быть интересной Тому, потому, что он увлекается молоденькой, красивой «как картинка», бездарной актрисочкой. Джулия решает отомстить: и месть эта просто гениальна.
Знаменитая фраза Уильяма Шекспира как нельзя лучше подходит роману. Мы все играем – больше или меньше, чаще или реже, кто талантливо, кто нет, – но герои Моэма не просто играют. Они играют постоянно – в самих себя или в людей, которыми им хотелось бы быть. Профессиональные актеры, они сделали жизнь театром; они разыгрывают бесчисленные комедии и трагедии перед друзьями и родственниками… Любое переживание для них ценно только в качестве материала для роли. Болезненная страсть, чувство вины, гордость победы отражаются в сценических образах.
Хочется даже привести цитату на языке оригинала.
«’All the world’s a stage, and all the men and women merely players.’ But there’s the illusion, though that archway; it’s we, the actors, who are the reality. That’s the answer to Roger. They are our raw material. We are the meaning of their lives. We take their silly little emotions and turn them into art, out of them we create beauty, and their significance is that they form the audience we must have to fulfil ourselves. They are the instruments on which we play, and what is an instrument without somebody to play on it?»
По роману «Театр» снято множество фильмов.
Я смотрела две экранизации. Один фильм, снятый еще в СССР, – с Вией Артмане в главной роли. Он точно следует книге, но теряет некоторый кураж романа. Второй фильм – «Быть Джулией» (англ. Being Julia) c Аннет Беннинг. В нем значительно смещены акценты, расставленные Моэмом.
Фильмы отличные, переводная книга, безусловно, заслуживает внимание, но попробуйте прочитать роман в оригинале – и он Вам понравится еще больше.
Автор отзыва на книгу - Ирина Качерова.
Ярлыки: XX век, английский роман, зарубежная литература, фильм, экранизация
2014-10-01
«… Подлинный Пир творится лишь тогда,
когда за одним столом собираются и те, кто ест, и те, кто для них стряпает»
Книга – это история ребенка, мать-знахарку которого в деревне, где они живут, принимают за ведьму, преследуют только за то, что, что она знает лекарственные травы и никогда не отказывается помочь кому-нибудь. А дети селян, считая его ведьминым отродием, при каждом удобном случае зверски издеваются над ним.
Казалось бы, довольно знакомая по книгам ситуация. Но у ребенка оказался удивительным дар на обоняние и ощущение запахов. В лесу он без проблем различал запахи дикого чеснока, перегноя, цветения фруктовых деревьев. Мальчик считал, что у него «в горле живет демон».
Действие разворачивается в английской усадьбе семнадцатого века, куда после смерти матери Джон, вшивый оборванец, попадает в услужение на кухню. И сразу же он сумел определить все специи в бульоне: орех, тмин, уксус, мед и прочее, когда старший повар пренебрежительно предложил ему их назвать по нюху. Впечатляет гигантскими размерами сама кухня. А в предисловии к каждой главе дается изумительное, красочное описание блюд и рецептов уже взрослого Джона из книги, которую написал он сам.
А начиналось все с легенды. Когда-то на земле существовал первый сад, где произрастали все деревья, где первые мужчины и женщины жили в мирном согласии. Они не ведали ни голода, ни боли. В Сатурновом саду вечно творился Пир. Но потом пришли враги и разорили сад.
Роман, как и изысканное блюдо, состоит из переплетений мифа, исторических событий, борьбы между христианскими и языческими традициями и кулинарных творений. Ну, и конечно, какой же роман без любви. Любовь с первого взгляда героя, еще мальчика, к еще девочке, которой впоследствии суждено стать хозяйкой усадьбы, леди Люси, Лукреции.
Книга напоминает сказку для взрослых, и ждешь какого-то волшебного конца. А вдруг этот мальчик – сын знатного вельможи, и им на роду написано быть вместе. Но волшебства нет. Лукреция, чтобы сохранить имение, выходит замуж за беспутного и никчемного, но равного ей по сословию. В романе разные герои повторяют иногда одну фразу: « От кого хочешь отделаться, те никуда не деваются. Уходят те, кто тебе дорог».
Покидает усадьбу, как когда-то его мать, и Джон. Покидает, чтобы через двенадцать лет, став самым знаменитым поваром своего времени, вернуться.
Книга оставляет очень приятное впечатление, легко читается, а магия кулинарии просто завораживает.
Ярлыки:
2012-07-04
Все мы – потерянное поколение...
У этого романа два лица, да что там – даже названий у него два.
Первое название – «Фиеста» - черновой вариант, под которым роман фигурировал в рукописях Эрнеста Хемингуэя. Под вторым – «И восходит солнце» - книга вышла в США в 1926 году. В русском переводе роман имеет два равноценных заглавия.
«И восходит солнце» - первый роман Эрнеста Хемингуэя. Его традиционно считают романом о потерянном поколении, о молодых людях, которые прошли через первую мировую войну и не смогли вернуться к нормальной жизни… Перед вами рассказ о людях, потерявших слишком много, чтобы жить нормальной жизнью. На войне они потеряли близких, любимых, веру в завтрашний день.
Это вы можете прочесть в любом предисловии, где-то странице на третьей, самое позднее на четвертой. И это – только одна сторона двуликого романа.
Посмотрим с другой стороны?
«Фиеста» - это рассказ об испанском празднике, проходящем в городе Памплоне, куда прибывают главные герои, чтобы посмотреть бои быков и хорошенько повеселиться.
Но празднование заканчивается, а главные герои продолжают вести себя так, словно на улице еще продолжаются карнавальные шествия. Для них вся жизнь – фиеста, нескончаемый праздник. И вот становится понятно, что в вихре непрерывных вечеринок, выпивки и новых романов они просто хотят забыть о том, что самое главное чувство в их жизни уже потерпело крах.
«Фиеста» - это книга о большой и бесполезной любви. О том, что когда человек не может быть рядом с тем, кого по-настоящему любит, ему становится все равно с кем и где быть.
Драма в личных отношениях Бретт Эшли и Джейкоба Барнса дает толчок для развития сюжета. Герои не могут быть счастливы и, сами того не замечая, делают несчастными окружающих людей. Остро чувствуя, что их собственная жизнь уже разрушена, они бесцеремонно вмешиваются в жизни других людей, разрушая их. Так, Бретт от скуки заводит роман с серьезно влюбленным в нее молодым писателем Робертом Коном, а потом убегает от него к молодому матадору Педро Ромеро… Рушатся жизни, разбиваются сердца и все потому, что когда-то была война, и люди, которые были предназначены друг другу судьбой больше не могут быть вместе.
И восходит солнце, и герои романа просыпаются, с ужасом думая о том, что впереди – новый день, который надо как-то прожить, чем-то заполнить, только бы не чувствовать эту пустоту внутри, только бы не думать о том, как бесполезно все в мире, где даже любовь – самое сильное из всех чувств – потерпела фиаско:
«— Ах, Джейк! — сказала Брет. — Как бы нам хорошо было вместе.
Впереди стоял конный полицейский в хаки и регулировал движение. Он поднял палочку. Шофер резко затормозил, и от толчка Брет прижало ко мне.
— Да, — сказал я. — Этим можно утешаться, правда?»
Блистательный роман Эрнеста Хемингуэя, рассказывающий не только об одном потерянном поколении, но обо всех людях, потерявших свой путь в этом мире.
И никогда не стоит спрашивать о ком эта книга. Она всегда о нас самих.
Ярлыки: зарубежная литература, интеллектуальная литература, психологический роман, ХХ век
Ярлыки:
lady fantasyS.T.A.L.K.E.R.TVXX векавантюрный романавторское словоазбука-novelазбука-классикаальтернативная историяАмфора-TRAVELLанабиозанглийский романбиографиябуктрейлервампирывикториныВинтажвоенная темаволшебствовоспоминаниядетективдетидетская литературадиетадневникдраматургияженская прозажестокие игрыЖЗЛзаметкизарубежная литератураиздательство ИНОСТРАНКАинтеллектуальная литератураискусствоисторическая литературакитайская литератураклассикакнига-бестселлеркнигиколдовские мирыконкурскошкикраеведениекрасоталауреат премийлитературоведениеЛитреслюбовьмагиямаркетингмедицинамемуарыменеджментмировая коллекциямистикамифымолодежьМона Лизамузыкамультфильммяу-эстафетанаучная литератураНобелевская премияновеллыновогоднее чтениео животныхо чем говорят женщиныоборотниодиночество простых чиселотраслевая литератураповесть в письмахподросткипоздравленияпокровские воротаполитикапосвяти этот вечер себеправовая литератураправославная литературапремияпривиденияприключенияприятное чтениепро искусствопсихологическая повестьпсихологический романпсихологияпублицистикапутешествияразмышление на темурассказырелигияроманроман в письмахромантическая комедияроссийская прозарусская литературарусский Букерсборниксемейные историисемейный романсемьясердечная наградасериясказкаскандинавская литературасовременная прозасоциологияспорттелевидениетриллерфантастикафильмфинансыфранцузский романфэнтезичтениеэкономикаэкранизацияэнциклопедияэтикетэтногенезэтнографияюморюридическая литератураяпонская литература
