Очень уж мне хвалили фанаты эту книгу, и я сдалась, прочитала-таки и не пожалела. Слёзная просьба к отделу комплектования заказать все продолжения, а их уже напечатано 4 тома и будут ещё. Потому что страшно хочется узнать, как авторша распутает то, что наплела в первом томе. Для поджанра «фэнтези про попаданцев» начало классическое: юный герой ужасно себя чувствует, обнаруживает вокруг странные декорации, странных людей и, естественно, ничего пока не понимает. Это гордый читатель всё-всё понимает и, снисходительно посмеиваясь, следит за первыми шагами юноши в параллельном мире. Во второй главе вдруг опять тот же Костик оказывается в другом месте. И в третьей главе снова те же непонятки. Более того, в третий раз Костя оказывается ещё и в женском теле!!! Каждый, кто двести пятьдесят пять раз закрывал, не дочитывая, скучную книжку узнает это чувство интереса, азарта, радости первооткрывателя. Вот она! Пусть двести пятьдесят шестая, но та самая, от которой не оторваться.
Жили-были восемнадцатилетний Костик с мамой в маленьком городке у моря. На чердаке их ветхого домика хранилось старинное зеркало, вернее трельяж, в шикарной резной раме. Костя был начитан, собаку съел на стратегических играх, немного занимался восточными единоборствами, но не снискал любви друзей и подруг. Потому что был ну очень толстый. Это-то и спасло ему жизнь при переходе в фантастический мир. Он нашел за рамой зеркала старую тетрадь с описанием некоего ритуала – встать в тазик с водой, свечи зажечь, слова произнести. Юноша думал немного развлечь себя, может клад найти… А зеркало, оказавшееся переходом, разделило его на три части, и отправило в разные места. Поскольку в каждом мужчине есть немного и женских черт характера, все они собрались в одной из личностей, и оказались девушкой, которая сознает себя прежним парнем, Костей. У каждого из трех героев начинаются свои приключения, весьма занимательные, надо сказать. Все они хотят встретиться, когда узнают о такой шутке здешнего мироздания. И все они с ужасом вспоминают, что оставили тетрадь и все атрибуты перехода на виду. А мама у Константина не просто любящая, но и смелая женщина, поэтому ринется спасать своего мальчика хоть к колдунам, хоть к драконам. Так что персонажей скоро прибавится.
Пользуясь случаем, хочу немного «проехаться» по своей любимой фантастике. Она, конечно, жива, бодра и разделилась на множество течений, поджанров, направлений. Главное разделение на «это читать невозможно», «ну ничего так» и «однозначно – шедевр» происходит в голове у каждого. На вкус и цвет товарищей нет. Для меня лично, помимо захватывающей фабулы и ярких героев, большое значение имеет хороший, грамотный русский язык. Где-то с начала тучных двухтысячных хлынул просто бурный поток графоманского развлекательного чтива всех мастей. Тогда охотно печатали всех желающих. Появилось множество неприлично юных авторов. Вот если вы встретите в фэнтезийном романе тысячелетних эльфов, ведущих себя как подростки и говорящих на молодежном жаргоне, то вам станет все понятно про жизненный опыт писателя. Вслед за Донцовой авторы фэнтези освоили ироничный стиль. Потом пошла мода на постапокалипсис. Обложки запестрели мрачными оборванцами с футуристическим оружием в мускулистых руках. Последние два-три года просто водопад любви какой-то! К чему бы это? Даже специально создаются книжные серии под любовно-фантастические произведения. В каждом из этих трех, условно говоря, направлений, у меня застряли в памяти по пять примерно писателей. К сожалению, некоторые из них так и остались авторами одной книги (или одной трилогии). Некоторые быстро исписались. Итог: в моем личном рейтинге не больше десятка авторов, которых я с удовольствием перечитываю. Ну вот может Вера Чиркова вольется в эти стройные ряды. Хотя бы с этой эпопеей, потому что парочка других её книг не произвела на меня никакого впечатления. Вполне адекватный русский язык, вменяемые герои, интересный сюжет – что еще для нескольких приятных вечеров надо?
ЗАМЕТКИ ОСЛА О ДРАКОНАХ И МЕДВЕДЯХ | Эллендея Проффер Тисли «Бродский среди нас» | Читать не вредно - вредно не читать! | Джеми Аттенберг «Мидлштейны» |