Лариса Васильева «Жена и муза»

« Я знал любовь, но не знавал надежды,

Страдал один, в безмолвии любил…»

А.С.Пушкин

 

Эта книга написана известным писателем, автором более 25 книг,  Ларисой Васильевой довольно давно. Но в канун дня рождения Пушкина она вспомнилась мне, и я решила её вам представить. Не думаю, что многие о ней знают или читали. Даже любители-пушкинисты. А книга-то очень любопытная. Помню, в своё время она меня, перечитавшую массу книг об Александре Сергеевиче, удивила предложенной версией. Но обо всём по порядку. Итак, книга «Жена и муза» посвящена Пушкину и его, как называют пушкинисты, «утаённой любви».  Ошибается тот, кто решит, что это очередная книга  о Наталье Николаевне Гончаровой. И хоть книга называется «Жена и муза», и на обложке портрет очень красивой молодой женщины, сразу скажу: жена - да не его. А вот муза действительно Пушкина. Об этом нам и поведала в своей книге Лариса Васильева.

Но сначала несколько слов от себя. Когда, шутя,  в альбом девицам Ушаковым Александр Сергеевич вписывал свой донжуанский список, он и представить себе не мог, что оставит в наследство литературоведам и почитателям своего таланта такую «головную боль». Уж очень хотелось всем узнать, в кого из дам был влюблён – шутя или серьёзно – великий поэт. Со временем разгадали все имена. Кроме одного. Он назвал её NN.  И в течение уже почти двух столетий пушкинисты предлагают разные версии «утаённой любви» Пушкина. Я в своё время прочитала немало и научных статей, и художественных публикаций на эту тему, но тень сомнения всегда оставалась, кого бы ни предлагали авторы: Наталью Кочубей, Екатерину Бакунину, Марию Волконскую и прочих. Все эти по-своему милые девушки, уж простите, казались мне мелковатыми для тайной, долгой и возвышенной любви, прошедшей с поэтом почти всю его жизнь. Да и ряд стихов, якобы посвящённых  Анне Керн, Елизавете Воронцовой и даже Наталье Гончаровой казались мне «искусственно пришпиленными» к адресатам. А потом мне в руки легла книга Ларисы Васильевой «Жена и муза» - и всё встало на свои места. Да, в жизни Пушкина было много увлечений, романов и интрижек, была настоящая «земная любовь» к Наталье Николаевне, подарившей поэту семейное простое домашнее счастье. Но была и ОНА. Муза, мечта, возвышенная любовь. Женщина, которую по вполне объяснимым причинам Александр Сергеевич не мог назвать ни в донжуанском списке, ни в стихах, ей посвящённых. Впервые это имя сообщил нашему автору, Ларисе Васильевой, Семён Степанович Гейченко. И было это ещё в 1967 году. Вот как сама Лариса Николаевна об этом рассказывает:

«Я сказала ему, что ищу, не могу определить небесную возлюбленную, Беатриче Пушкина. У такого поэта не могло не быть ЕЁ.

- А чего искать, - небрежно, хотя понимая, что со мной будет через секунду, сказал Семён Степанович, - известно. Он всю жизнь любил Елизавету Алексеевну. Это тебе не Беатриче, флорентийская горожанка. Императрица!

- Елизавета Алексеевна? Жена Александра I?

Всё мгновенно встало на свои места. Конечно! Пушкин с его гигантскими амбициями! Полюбить, так королеву!

- Вы говорите, известно. Кому известно? Советские пушкинисты…

- Советские пушкинисты, моя дорогая, на государственной службе. Кто им позволит развивать эту тему: наш народный поэт, вольнолюбивый патриот не мог любить представительницу… сама понимаешь.

- А до революции?

- Там была своя цензура. Отношения Пушкин-Романовы запутаны и темны…»

Вот так Лариса Васильева узнала тайну «утаённой любви» Пушкина. Ждала, что Гейченко сам напишет об этом. Но… он так и не собрался. Видимо, у него на то были свои причины.  Книга Ларисы Васильевой «Жена и муза» вышла уже после смерти С.С.Гейченко в 1999 году.

Больше половины этой книги составляют рассказ о самой принцессе Элизе из Баден-Дурлахского дома в Карлсруэ, будущей императрице Елизавете Алексеевне и её письма  к матери, маркграфине Баденской. В 14 лет она девочкой-подростком была привезена в Россию в качестве невесты для любимого внука Екатерины II Александра, вошла в придворный мир и прожила свою печальную жизнь. Может быть, вам покажется скучным читать все письма Елизаветы Алексеевны. Но даже если вы прочтёте несколько из них, вы почувствуете, что не только красота этой женщины привлекала к ней людей и нашего великого поэта.  Я же, читая их, вспоминала другую женщину, Наталью Николаевну, о которой Пушкин сказал: «Душу твою я люблю ещё более твоего лица…»  Видимо, образ, созданный в воображении ещё совсем юного мальчика-поэта, стал эталоном женской прелести и красоты на всю его жизнь.

 

Валерия Базлова